По работе в последние годы приходилось много ездить в Россию. И всякий раз, бывая в разных регионах этой гигантской и действительно великой страны, ты не устаёшь поражаться, восхищаться и удивляться. Поражаться нашей схожести во многих вещах, восхищаться широтой души (и их, и нашей), и удивляться тому, насколько мы всё-таки разные
На этнофоруме в Томске. В мае здесь было ещё очень прохладно
Умом Россию не понять
Поездки бывают насыщенные и богатые на впечатления. А особенно эта, когда за месяц удалось посетить больше десяти городов. Взять хотя бы Томск – этот вечный город студентов в каком-то поколении, может быть – в пятнадцатом, или даже в двадцатом... ТГУ входит в пятёрку лучших вузов России, ранее – входил в тройку по СССР. Горжусь тем, что мой дед когда-то в конце 1960-х заканчивал ТГУ, тот самый знаменитый физфак.
Они – поколение шестидесятых – помнят ещё те капустники, те песни Окуджавы в общаге под гитару. А до них здесь ещё учились чьи-то дедушки, прадедушки... Дед захватил даже лекции тех ещё профессоров – да, тех, дореволюционных, выросших под занавес XIX века! Дед любит рассказывать, какие это были глыбы, каким праздником было общение с ними... Да, томичи всегда были немного оппозиционными, в хорошем смысле – и при Союзе, и теперь. Но, поистине, приезжему не понять, как этот свободолюбивый диссидентский дух, этот мир истинных интеллектуалов тут сосуществует с абсолютным быдлизмом, с улично-пролетарским «гоп-стопом» и вечным российским пьянством. Причём – гармонично сосуществует. Да, это проявится не везде и не сразу, быстрее это заметишь в отдельных «проблемных» районах, но вот что удивительно: это уживается рядом, вместе, и подчас даже в одних и тех же людях.
Да и не только в Томске такое открытие посетит вас. В Питере, в Новосибирске в районе местного академгородка. Беспробудная, рваная, драная пьянь может оказаться вовсе не тем, что ты думал – она может оказаться таким самородком, таким гигантом мысли. Да, господа, я говорю это без капли сарказма. Внешность бывает обманчива: за внешностью классического «бича» здесь может скрываться поэт, математик, философ. Кстати, кто-нибудь в курсе, как расшифровывается слово «бич»? Бывший интеллигентный человек. Лично я не знал, стыжусь – действительно не знал, пока этой весной не посетил славный сибирский город Томск.
У нас в Казахстане внутренний «фейс-контроль» обычно не подводил меня, но в России – здесь всё иначе. Здесь устоявшиеся, привычные представления уже не работают.
Москвичи – уже не те
Сколько откровений было в этой поездке. Рязань, Ульяновск, Белгород, Псков, Казань, Нижний Новгород, Питер, Самара... Ну и, конечно, Москва. Москвичи приятно поразили. Нам с нашей рабочей командой доводилось и раньше не раз приезжать в российскую столицу, и я могу достоверно сказать: современные москвичи – уже другие. Они изменились. Кардинально. И перемена эта показалась поначалу очень странной. Мы вообще не поняли, что произошло, мы готовились к другому. Но... Из высокомерно-равнодушных москвичи стали вдруг интеллигентно-улыбчивыми. Из «быдловатых» – интеллигентными. Из настороженных по отношению к нерусским лицам – толерантно-интернациональными.
Что же произошло с ними? Два долгих вечера в кафе отеля мы пытались понять, обсуждали между собой этот вопрос. И пришли к выводу, что, скорее всего, просто сменилось поколение. Новое поколение россиян мыслит иначе, более глобалистски. Поколению Фейсбука, «контакта» и Инстаграма чужд тот местечковый снобизм, столь характерный для многих регионов России. Это вечное здешнее «свой / чужой», эти бесконечные идентификации – «кто ты, откуда, чьих будешь?» – они уже не нужны поколению next. И такая эволюция московских лиц, ставших более человечными и приветливыми, – она, безусловно, радует. Конечно, это касается в большей степени именно поколения «тридцать плюс-минус». Более зрелая и старая публика, выросшая ещё в советских реалиях, по нашим впечатлениям, не изменилась. И вряд ли изменится. Ну, да и ладно. Сам по себе тот факт, что «ген совковости» медленно, но верно покидает россиян, что новое их поколение мыслит уже иначе, – сам этот факт не может не радовать. И мы радовались... хотя не везде.
«Чурки» в Воронеже
Неприятно поразил Воронеж. Помнится, этот город в своё время фигурировал в очень неприятных резонансных делах, связанных с нападениями местных «скинхедов» на темнокожих иностранных студентов. Дела те, которым уже лет 10-15, подзабыты. Но, тем не менее, со ставшим уже нарицательным российским обращением – «эй, ты, чурка, подвинься!» – в очереди за билетами на поезд пришлось столкнуться именно здесь.
Нетрезвый молодой человек выглядел агрессивным. Окружающие на местном вокзале вели себя равнодушно. Обращение повторилось. Поняв, что это ко мне, я обернулся:
– Ты ко мне, что ли? А сам-то кто?
Так автоматически вылетело.
Агрессор что-то порывался ответить, видимо рассчитывал на заварушку. Но, не видя поддержки в толпе, «потерялся». Нейтрализовал его яркий, типажный такой русский парень из нашей команды – айтишник Серёга. Неторопливо поднявшись со скамейки, он своим 150-килограммовым телом навис над местным поборником чистоты расы:
– Ты, братан, пошутил? Нехорошая шутка. Что, извинишься сам... или...
– Не, не, ну ладно, мужики, да ну нормально, ну, извиняйте... Непонятка вышла...
К слову, это была единственная «непонятка» подобного рода во всей нашей полуторамесячной поездке. Нигде – подчёркиваю, нигде, ни в одном из перечисленных выше городов – мы больше не столкнулись с проявлениями ксенофобии. Хотя, может быть, нам повезло. Но свежие впечатления должны, на мой взгляд, разрушать старые.
«Равшан и Джамшут»
Как нам показалось, даже российская глубинка (Псков, Рязань, тот же Томск) избавилась от тех неприятных ксенофобских привычек, которые были типичными в конце девяностых – начале двухтысячных. Возможно, причина в том, что Россию в течение многих лет очень активно «оккупируют» трудовые мигранты из южных республик – наших ближайших соседей. Да и кавказский фактор сказывается. В малом бизнесе здесь практически повсеместно – армяне, азербайджанцы, грузины, чеченцы, представители других кавказских народов. А в строительстве, индустрии ремонтов, ресторанном бизнесе – узбеки и таджики. К ним привыкли, они примелькались, а некоторые русские девушки создали семьи с представителями этих прекрасных трудолюбивых народов. И довольны.
В Твери горничная, когда мы угостили её пивом, рассказала потрясающую историю, как её родственница наперекор кривотолкам и сплетням, пойдя против воли всех близких, вышла за таджикского парня по имени Джамшед. Да-да – за «Джамшута», как потешалась одно время вся родня. Потешалась эта родня, потешалась... потом стала репу чесать... а потом – выстроилась в очередь к Джамшеду на работу. Парень-то оказался не тот, туповатый персонаж Галустяна. Парень из Куляба оказался умница, с поварским образованием. Знаменитый кулябский плов, да и столичный плов «Душанбе» он готовит не хуже, чем шеф-повар одноимённого ресторана таджикской столицы.
Вот, и открыли Джамшед с Анастасией кафе восточной кухни на окраине города. Так и назвали, не парясь: «У Джамшута». «Спасибо Галустяну за бренд», – шутят теперь новоявленные бизнесмены. Проект мастера плова имел такой успех, что теперь желающие провести свадьбу или юбилей записываются к Джамшеду за месяц. Анастасия на своего суженного не нарадуется. А что ещё нужно женщине: не пьёт, в дело своё всю душу вкладывает, детей любит безумно, на руках носит, каждую копейку – в дом...
Попробуй-ка, Настя, из местных такого мужа найди!
В общем, интегрируются наши южные ребята в их северный бизнес. Неплохо так интегрируются. Хотя и непросто им здесь, достаточно сурово всё устроено и жёстко. Но – ничего. Горячие южные парни, они-то ведь тоже, как говорится, не пальцем деланы.
Казахов, правда, в российском бизнесе особо не видно. Нашим, видимо, и дома хорошо.
Похожесть и непохожесть
Вот думали, обсуждали, искали различия... Сложный вопрос на самом деле – что нас отличает. Возможно – отношение к спиртному, хотя это у кого как. Возможно – отношение к соседям. Хотя и здесь нет единого мнения. Легче, пожалуй, сказать, чем мы похожи.
Вот чем мы на 100 % одинаковы с россиянами – так это широтой души. Серьёзно. Наверное, у нас один и тот же ген радушия.
Помнится, как-то на моей родине, в селе Когалы, организовал мой дядя Амантай огромный той. Шестидесятилетие супруги. Собрали на застолье человек пятьсот, весь аул съехался, да и весь район. Баранов зарезали целое стадо, наверное. Сырне, плов, бесбармак готовили женщины со всего села, а гуляли-то целых три дня напролёт – день и ночь... Тамаду пригласили из Алматы, но его, бедолаги, даже и на день не хватило, наш же местный тамада оказался круче во всех отношениях... Ох, какой был той...
А ведь дядя Амантай – совсем не богатый человек. Он всю жизнь проработал в колхозе водителем на ГАЗ-53. Всё, что нажил – дом на окраине села, в живописнейшем месте у склона горы возле речки, и три гектара полей от колхоза, на которых люцерну выращивает для скота. Откармливает бычков, коров держит, баранов немного. На своих ресурсах мой дядя сам никогда бы не потянул подобный той. Но люди помогли всем селом. Когда узнали, что Разия-апай к юбилею готовится, – собрались, сбросились, помогли, кто чем смог. И такой той закатили – всё село, весь район, да и в области до сих пор вспоминают!
Вот и здесь, у родителей нашего айтишника Сергея, в небольшом посёлке Рассказово под Тамбовом, – точно так же. Свадьбу организовывала бедная семья. То есть – на самом деле, совсем бедная. У родителей невесты «жигули» были старые, трактор советских времён да домик в три комнаты. И всё. Жених тоже был небогатый. Оба – ребята славные, все их любили. Сельчане, когда о свадьбе узнали, за неделю собрали, кто сколько смог. И организовали молодым свадьбу на таком уровне, что, как рассказывал Сергей, даже глава района, которого приглашали лично поздравить молодожёнов, был в шоке.
Таких дружных соседей, конечно, здесь в России встретишь не везде. Как и у нас, впрочем. Есть места, где сосед соседу волк, как в той сказке, помните: «чем тебе хуже, тем лучше мне». Но даже и в этих местах, как нам рассказывали, всё изменяется по мере смены поколений. Новое поколение, выросшее в Интернете, уже не приемлет той местечковой обособленности, которая со старых времён была присуща их родителям. Сеть не знает границ, и даже в глухую российскую деревню приходит понимание того, что любые границы – это зло.
И даже столь привычное для нас в Казахстане обращение «брат» – да, даже оно уже приживается на российских просторах.
А чем мы похожи ещё, так это отношением к своей малой Родине. И любовью к ней: через малую Родину – к великой. Без малой Родины, без своего родного аула, города, без своих корней наш казах – не казах. И русский в России – так же. Общаясь в Ульяновске с партнёром по бизнесу, мы были потряены, когда он пригласил нас в своё родное село. Мы провели там вечер и ночь, в старом доме у его родственников, и это несомненно был один из лучших вечеров в моей жизни. Ибо с какой любовью, с какими слезами на глазах эти люди рассказывали нам про своё Елизаветино. Какие здесь леса, какие охоты-рыбалки, какие лисы и зайцы тут водятся, кто из великих (не считая того самого, Ульянова-Ленина, естественно) эти места посещал, и так далее... Тот трепет, те эмоции, с которыми они показывали нам свои края, не оставляют сомнений, что этот народ действительно влюблён в свою Родину по-настоящему. Слова «родная земля» для них – не пустой звук, это не показное. Это – то, коренное, гоголевское, некрасовское. Да, это она, та «матушка Русь». И для нас эта их любовь понятна без объяснений, без картинного славословия. Им в этом Елезаветине, как и мне в моём родном ауле, небо синЕе, трава – зеленее, а кислорода в воздухе – не 21 процент, как везде, а все 100 %.
Удивительно, но почему-то именно через их эмоции, через чувства этих провинциальных российских людей я внезапно увидел и понял, чего нам так часто не хватает в жизни. А не хватает всем нам, задушенным этим городским асфальтом, задавленным всеми этими бесконечными встречами-делами-проектами-тендерами, – той редкой возможности побывать на малой родине. Возможности прикоснуться к пирамидальному тополю в огороде у мамы, напиться воды из родника, что под соседней горой. Да, нам часто не хватает тех простых человеческих отношений – тех, которые всегда легко выстраиваются между людьми в небольшом селе или посёлке. А ещё нам не хватает желания помочь, поддержать свою малую Родину хотя бы в чём-нибудь малом. Это ведь не так трудно – просто приехать и чем-то помочь. Понимая, что именно с неё, с твоей малой Родины, начинается вся эта земля, весь Казахстан.
Странно, что понять это довелось совсем не здесь, не дома... хотя – не суть.
Основное отличие
А вывод, к которому мы пришли после этой поездки, – что общего у нас с соседями гораздо больше, чем различий. Нас связывают общие взгляды на многие вещи. Мы абсолютно похожи своим отношением к Родине, к близким, к детям, к любимым местам. Мы одинаковы в умении и желании помочь – да, там, на Западе, с их повсеместным рационализмом, не умеют жить так «широко». Широко не в денежном отношении, а в человеческом.
В пригороде Томска наш бывший земляк по имени Серик, переехав сюда лет десять назад с женой, держит небольшой автосервис. Мы ремонтировались у него, и задали простой житейский вопрос: где тебе лучше – здесь или в Казахстане.
– Лучше или хуже – это с какой стороны посмотреть, – философски отвечал нам хозяин сервиса. – Душой мне, конечно, лучше на родине. Теплее там, воздух родной... Но работать проще здесь. Нет, конечно, у нас тоже можно работать. Только тут мне не надо без конца с кем-то договариваться, кому-то без конца платить и ждать, кто тебя ещё проверит завтра и какую проблему найдёт. Вот в этом плане здесь – да, лучше, налог заплатил, и всё. Не ждёшь каждое утро очередного «агашку с бумажкой»...
Наверное, Серик прав: мы забыли сказать о главном различии. Оно заключается в следующем. По всей дороге, на всём протяжении нашего пути по России ни один местный гаишник почему-то не попросил у нас мзду. Как-то странно – раньше было иначе. Да, всё меняется. И, к сожалению, мы здесь в чём-то непростительно отстаём.
Канат Асылжанов