Коррупция в госорганах и квазигосударственном секторе Казахстана носит системный характер. В тюрьму отправляются многие сотни любителей пилить бюджет или снимать с него «дань». И при этом в самих профильных министерствах предпочитают лицемерно заявлять, что «нарушений не выявлено»
О масштабах проблемы позволяют судить некоторые данные, опубликованные в последние месяцы. Так, в апреле были преданы огласке данные за 2015 – 16 годы, в течение которых правоохранительные органы выявили свыше 700 коррупционных преступлений в сфере строительства и ЖКХ. В основном, как отмечают источники, это происходит в ходе государственных закупок. Госслужащие «снимают сливки» при подписании актов выполненных работ, при строительстве и модернизации сетей водо- и теплоснабжения, другой инфраструктуры. Характерно, что в этой сфере уже не один год действует весьма изощрённая система аудита, в рамках которой проверка каждого конкретного решения дублируется разными, не зависящими друг от друга структурами. Однако это не мешает коррупционной сети.
«Несмотря на принимаемые меры в сфере строительства и ЖКХ, правоохранительные органы продолжают выявлять коррупционные нарушения. Некоторые из них поражают своей наглостью, цинизмом и продолжительностью», — заявил член республиканского Общественного совета по противодействию коррупции при партии «Нұр Отан» Сапар Ахметов.
Сапар Ахметов во время встречи с населением
По поводу масштабов коррупционной сети и «наивной неосведомлённости» о ней соответствующих профильных министерств заместитель председателя Агентства РК по делам государственной службы и противодействию коррупции Алик Шпекбаев сегодня в ходе заседания правительства процитировал бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю.
«Руководители госорганов наделены большими полномочиями, но не несут персональной ответственности за совершение системных коррупционных правонарушений подчинёнными, которых они назначают. В этой связи уместно напомнить слова основателя и лидера Сингапура Ли Куан Ю о том, что если люди наверху не знают о существовании коррупционных схем, значит, они их просто прикрывают. Практика показывает, что такие люди чаще всего сидят в самой коррупционной схеме... Такая ситуация складывается в силу крайне низкой заинтересованности или неспособности руководителей государственных органов и учреждений устранять коррупционные риски, иначе трудно объяснить следующий факт: более 20 госорганов отчитались, что по результатам проведенных ими внутренних анализов коррупционные риски не выявлены», – цитирует А. Шпекбаева агентство Tengrinews.
Алик Шпекбаев
Фактически так называемые общественные советы, областные комиссии по противодействию коррупции и другие официальные «соглядатаи» словно не замечают проблему, отметил выступающий. На наш взгляд, при таком раскладе говорить о серьёзном противодействии коррупционным схемам было бы безнадёжным романтизмом. Все прекрасно понимают, что в каждой конкретной сделке заинтересованные лица «договариваются» со всеми, в том числе и с теми, кто должен контролировать и проверять. Цинизм ситуации в том, что об этом действительно знают все.
Нам остаётся обратиться к опыту уважаемого Ли Куан Ю, как он смог победить эту систему. Не только в Сингапуре, но и в других восточных государствах, в частности в Китае, Южной Корее, следовали максимально жёсткой линии в вопросах наказания за коррупцию (это раз) и максимальной публичности этого наказания (это два). Речь идёт в том числе и о смертной казни, и о длительных (20–30 лет) сроках заключения, невзирая на лица и связи, без всяких амнистий и прощений. Помогло. Пример сингапурской модели, где это было реализовано ещё 35-40 лет назад, наглядно показал, что эти подходы работают. Как и китайский пример, где в настоящее время идёт совершенно жестокая борьба с коррупционными отношениями на всех уровнях, включая транслируемые по ТВ публичные смертные казни. Безусловно, это жестоко, однако только такие методы показывают действенность в условиях той тотальной закрытости и «семейственности» взаимоотношений, которая традиционно присуща госструктурам и бизнесу в восточных обществах.
Сможет ли Казахстан взять на вооружение этот опыт, хватит ли у нас для этого политической воли – вопрос к государству.