– Как вы решились на такое?
– Какое? – переспросил я, удивленно.
– Ну… Как вы решились написать подобную книгу? Про бордели, и вообще – как вы решили написать Книгу Бытия?
– Да брось ты! – отмахнулся я. – Если бы не твои коллеги – бумагомараки – я бы никогда не додумался написать что-то подобное.
Теперь уже удивилась она. И поделом!
– Это ведь не я придумал чертово описание, – пояснил я. – А вообще, в книге ничего подобного и нет, вовсе. Там даже про бордель ни строчки. Там все куда проще. И сложнее, в тоже время.
– Расскажите поподробнее…
– Давай, перейдем на Ты, в конце-то концов?
– Хорошо, давай, – согласилась она. Сразу бы так.
Перелистнув блокнот на чистый лист Лена, кажется, приготовилась вверять каждому моему слову. Если скажу, будто мне это не льстило – совру и себе и вам, а потому не стану.
– Эта история про меня и… – начал было я свою бодягу, как Лена меня прервала.
– Извини, мне нужно отойти. Сейчас вернусь…
Оставив блокнот на балконе, она ушла внутрь. Из окна я наблюдал за тем, как она добралась до кухни, набрала стакан воды из фильтра, и внезапно остановилась для какой-то беседы с местными хозяйками. Тем временем, я успел разглядеть записи в её блокноте. Странно это, конечно. Странно то, что вместо записи моих ответов, Лена Метелкина занималась чем-то совсем другим, а если точнее – составляла мой портрет. Не психологический, но тем не менее. Она писала:
«Глаза зеленые, брюнет. Волосы вьющиеся, короткие. Легкая небритость (у кого её нет?). Говорит с интересным акцентом. Стройный, невысокого роста. По лицу разбросаны следы от ветряной оспы (вероятно, переболел в позднем детстве – нужно будет об этом поговорить!). Губы тонкие, лицо загоревшее. Нет ни родинок, ни шрамов. Руки рабочие, пальцы средней длины»
Неужели она приняла мой похмельный говор за интересный акцент? Интересно… Там вообще было много чего интересного. Из её описания складывалось впечатление, будто Лена Метелкина собралась продавать меня на органы. Так себе идея, если честно но, а что ещё можно было подумать? Не знаю, все равно покумекать эту мысль я не успел, так как Лена возвращалась на балкон, и мне пришлось положить блокнот на место. Поспешно сбросив окурок на улицу, я собрался продолжать свой рассказ, во что бы то ни стало.
– Так что там, с твоей книгой? – поправляя кудрявую прическу, спросила она для затравки, а как закончила с вопросом, тут же закинула одну ногу на другую.
Капроновые колготки, очень плотно держали её тонкие ляжки. Не люблю я такие. Смотришь на такую ляжку, а потом на руку свою. А потом снова на ляжку, и вот когда понимаешь, что твоя рука такого же диаметра как её нога – дело швах. Не люблю такие. Там не за что подержаться. К тому же, как оно зачастую бывает – за тонкими ляжками кроется недостаток здоровой упругой задницы, а что может быть хуже? Вот и я не знаю.
Она сидела напротив, а я уже был готов. И снаружи, и внутри. Кстати – она набрала себе полный стакан воды, но пришла без ничего. Неужто она так херачит?! Интересно, только ли воду? Но ладно… это я зря.
– Давай лучше о тебе, – перешел я на легкий флирт.
– Вот как? – выпучив глаза, спросила она, поглядывая в блокнот. – Отчего же?
– Ну, скажем, про книгу я тебе ничего дурного все равно не скажу. Вот прочтешь, тогда свои выводы и сделаешь. А-то я сейчас распишу её тебе, словно «Остров Сахалин», а ты и уши развесишь. Потом купишь её, разочаруешься и влепишь мне отрицательную…
– Кстати! – воскликнула она, внезапно оторвавшись от записей в блокноте. Наверняка снова что-то писала обо мне, как знать. – Ты, наверное, не в курсе, но это я написала рецензию к твоей первой книге. «Последствия страсти», помнишь?
– Что-то припоминаю. Ты написала, что книга достойна мусорного ведра. Якобы автор имеет завышенное чувство собственной важности, мнит из себя Довлатова, выдумывая претенциозные истории, расставляя запятые невпопад…
В ответ Лена только лишь утвердительно кивнула головой.
– Так это была ты! – широко улыбнувшись, утвердил я. – Какого черта? Повесть была не такой уж и плохой.
– Да, это верно. Мне на самом деле стыдно, но что написано пером, как говорится… У меня тогда была тяжелая ситуация в жизни. Бросил парень, я переехала в новый город, устроилась в редакцию на испытательный срок. Мне было нечем себя занять, а когда я прочла твою книгу, меня такая злость охватила, что словами не описать! Твой герой был такой женоненавистник… ужас просто! К тому же, было видно, что у тебя не так много женщин, как написано в книге.
– Что это ещё значит? – я закурил по второй.
– Твой герой был весь такой из себя Генри Чинаски, не признающий феминизм, человек, что не ставит девушек, даже в самое последнее место… притом он был не против оказаться с какой-нибудь из баб в постели, но давай честно, хорошо?
Я кивнул.
– По твоим описаниям, – продолжала она, – можно очень легко понять, что девушек у тебя не было вовсе. Не знаю как у тебя с ними сейчас, но во времена «Последствий Страсти» – их у тебя вообще не было! Ты навыдумывал каких-то моделей, что окружали тебя, куда бы ты ни пошел. Какую из женщин ни возьми – у каждой четвертый размер, да «…задница размером с Эмпайр Стэйт». Кстати, так себе описание. И все сплошь рыжие, с веснушками. Было очень не трудно догадаться, что это все лишь твоя фантазия.
Я снова кивнул:
– Интересно, что ты скажешь, после прочтения этой моей новой книги?
– Кстати, интересное название! – задумалась она. – «Женщины, для умственно отсталого». Ты как бы с самого начала расставляешь акцент на том, какой ты недалекий, и какие вокруг тебя женщины, на самом деле. Если так пойдет и дальше – книга получится правдоподобнее, и это было бы круто.
Я кивнул в третий раз:
– Посмотрим, а для начала было бы…
– Извини, мне снова нужно отойти, – вставила она, а затем резко перемахнула ногами, встала и вошла с балкона внутрь.
По гостиной до кухни, набрать стакан воды из фильтра, потрепаться с девчонками, что продолжали готовить, а потом вернуться – таким был её план, её маршрут. А каким был мой маршрут? Не знаю чем, но Лена успела меня зацепить. Она была далеко не первой красоткой в городе, но что-то в ней было такое… наверное, эта честность. Это мне всегда нравилось. Никаких намеков – только жесткая прямолинейная правда. Так проще.
Она снова вернулась. Снова без стакана. Снова села напротив, а затем снова закинула ногу на ногу. Теперь она не спешила доставать сложенный блокнот. Мы оба молчали, пока я раскуривал остатки сигареты. На часах, тем временем, стояла половина девятого. Парни в гостиной закончили с приставкой, теперь играли на нервах друг друга.
Мы с Леной посидели ещё немного, а потом поцеловались. Внезапно, будто бы так и должно было произойти. Будто мы договорились об этом заранее, и когда наступил тот самый момент – наши языки сами собой оказались во рту друг у друга, сами сплелись, и сами по себе начали сочиться страстью. Вы чувствуете это, когда целуетесь. Когда языки становятся острее, движения резче, накал доводит до паники. Такими языками можно резать нижнее белье, такие они острые.
– Тише-тише… – отстранилась она. – Я не могу сегодня.
– Да ладно, чего ты, – говорю, втягивая её в засос, в стиле Данилы Багрова
Могла она, или не могла, но согласилась. Все-таки, было в ней что-то. Эта её тяжелая юбка оказалась куда легче, стоило моим рукам залезть поглубже. Ждать больше было нельзя. Сжима её маленькую задницу, в своей ладони я думал о том, как бы поскорее приступить к самому процессу, а то что эта прелюдия – смех да и только. Разлепив поцелуй, я взял её за руку и увел за собой с балкона, в свободную комнату.
Если на улице только начинало темнеть, то в комнате был полный мрак. Темно как у негра в заднице. Нашарив ногой кроватный уголок, я провалился на двуспальный матрас, а за мной провалилась и Лена. Этот её свитер, и юбка и все остальное, вплоть до капроновых колготок очень быстро оказалось на полу.
– Я читала в одном журнале… – протянула она, опускаясь к расстегнутой ширинке. – Короче, если надумаешь – можешь смело кончать внутрь!..
Она ещё не знала про мою вазектомию. Я как-то забыл ей рассказать.
Расстегнув молнию на штанах, она достала мой хуй наружу. Она доила меня своими губами. Не буду описывать вам всего, что было, к тому же и описывать-то толком нечего. Потом она оторвалась, и залезла на меня сверху. Не успел я нарадоваться свалившейся мне на член Лене Метелкиной, как буквально тут же я и кончил. Туда же, вернее.
Все закончилось, и теперь мы лежали думая каждый о своем. Она наверняка думала о полной неудовлетворенности, а я думал о том, как бы не уснуть.
– И часто у тебя такое? – спросила она.
– Бывает, иногда.
– А что так? Какие-то проблемы?
– Да нет, – говорю, – просто я давно не практиковал…
– Так может, по второму разу?
– Не…
Потом она все-таки уломала меня на отработку. Теперь уже мне пришлось самому погрузиться на уровень её ширинки, или хотя бы на то место, где она должна была быть. Её волосатая мохнатка сочилась солью и горечью. Пришлось проделать небольшое усилие, чтобы добраться до самой её маковки, а как добрался – она кончила так же быстро, как и я. В этом мы были похожи. Больше, пожалуй, мало в чем.
Внезапно Лена раздалась конвульсиями. Так продолжалось несколько секунд, а сама она была похожа на припадочную в лихорадке. Крепко сжав мою голову между своих ног, она ещё долго меня не отпускала. Потом все-таки расслабилась ненадолго, а я, не ожидая ничего подобного, чуть с кровати не свалился в ужасе.
– Принеси!.. – тихо воскликнула Лена. – Воды принеси…
Забыв про штаны, я выскочил из комнаты, только пятки сверкали. Незнакомая толпа продолжала зависать в гостиной. Теперь они пустили в дело небольшой бонг. Не уж что они наконец-то решили расслабиться по-настоящему? Натягивая трусы, я добежал до кухни, набрал воды, а затем вернулся обратно.
Лена потом рассказала мне, что у нее хроническое обезвоживание. Обычное дело, с одной стороны, но с другой – ещё ни одна девушка после траха со мной не билась в таких вот конвульсиях.
– У меня так после секса обычно…
– Что обычно?
– Если ты не заметил, я пью много воды…
– А как же?!
Мы полежали ещё немного, пока она не успокоилась окончательно. Я не стал спрашивать про записи в её книжке. Не стал спрашивать и про все остальное, типа какого черта она разрешила мне кончить внутрь. Мы все ещё продолжали лежать в тишине. А потом она достала телефон, взглянула на время.
– Было приятно с тобой познакомиться! – сказала она, застегивая легкую застежку на лифчике. Затем она надела трусы и юбку. Свитер оказался последним, а я все это время наблюдал за ней молча. Не знаю, что говорят в таких ситуациях, поэтому молчу.
Потом Лена Метелкина ушла. Сначала из комнаты, а затем из лофта. Немного повременив, я оделся и вышел на балкон. Закурил, взглянул на улицу под собой. Провожая Лену взглядом, я довел её до такси, посадил её в машину, повез её домой.
А следующим днем, я прочел в интернете разгромную статью. Как думаете, кто был её автором? Ну, конечно! Она написала, мол: «…Женщины для умственно отсталого, будут достойны уже двух мусорных ведер!». А ещё что у меня преждевременная эякуляция. Ну не стерва ли! Лена Метелкина оказалась хорошей девушкой, но хуевым журналистом. Распинала книгу, не дождавшись её выхода. Заранее смешала её с дерьмом! Вот все бабы – они такие. Сначала трахают тебя, а потом выбрасывают на помойку. Зря.