Экономическая наука не стоит на месте. Если про макроэкономические веяния мы более менее слышим в новостях (популярное после 2008 года нео-кейнсианство, проблема liquidity trap, более менее сформировавшийся консенсус о не-нейтральности монетарной политики), то про микроэкономику мы слышим меньше, потому что она она реже, чем макроэкономика, выходит за пределы научных кругов.
Достаточно интересным, хотя и предсказуемым трендом, является попытка добавить нейробиологию и поведенческой биологию в микроэкономику. Хорошие успехи делает например Антонио Рангель, профессор престижного Caltech, который на довольно хорошем уровне занимается нейроэкономикой в своей лаборатории: проводит эксперименты с использованием снимков тех или иных участков мозга у участников эксперимента, которые принимают те или иные экономические решения. В целом его лаборатория (там всего 3 человека, кстати) ищет научно обоснованные и экспериментально подтвержденные вопросы на следующие вопросы:
1) Каким образом мозг назначает ценность различным вариантам под рассмотрением?
2) Как мозг сравнивает присужденные ценности для принятия решения?
3) Как процесс оценки меняется, когда человек делает волевое усилие и пытается взять решение под контроль?
4) Как ценности рассчитывается, когда принимаются более сложные и абстрактные решения, связанные с социальным взаимодействием?
5) Как нейроэкономика может быть применена для подготовки решений к проблемам реального мира на индивидуальном и социальном уровне?
На мой взгляд, профессор Рангель занимается достаточно интересными вещами. Недавние успехи нейробиологии в части изучения ролей отдельных участков головного мозга конечно же привлекли внимания экономистов, для чьих моделей достаточно важно понимать, каким образом принимаются те или иные решения (купить товар, воспользоваться услугой, устроиться на работу, начать бизнес, уйти в отпуск, и многие-многие другие).
Еще трендом последних лет пяти стали как грибы после дождя возникшие в западных и российских вузах магистерские программы по Когнитивистике. Идейным вдохновителем когнитивистики служат работы лингвиста Ноама Хомского, который в своих ранних трудах пытался подойти к описанию лингвистики с той же дотошностью и скупулузностью, с какой математики подходят к аксиоматизации той или теории - например, Колмогоров в начале двадцатого века успешно аксиоматизировал (фактически, создал язык) теорию вероятности (probability theory), взяв за основу аксиоматику теории меры (measure theory): любое вероятностное пространство имеет как минимум три элемента: непустое выборочное пространство (sample space), сигма-алгебру (набор измеримых множеств, из которого наполняется выборочное пространство) и вероятностную меру (показатель уровня вероятности того, что тот или иной элемент сигма-алгебры окажется в выборочном пространстве). Хомский ставил перед собой большую задачу проделать такую же работу, но только для человеческого языка. Где-то ему это удалось, где-то нет: надо понимать, что задача эта несравненно сложнее, чем для математических теорий, так как переменных и структурных блоков в человеческом языке гораздо больше, чем в любой математической теории.
Так вот, я отвлекся. Когнитивистика ставит перед собой задачу изучение человеческого познания, как это познание зарождается в мозге, какую роль при этом играет язык и как этот процесс можно повторить (искусственный интеллект). То есть, это такая интердисциплинарная наука на стыке лингвистики, нейробиологии, эпистемологии, антропологии и психологии. Задача очень сложная, и не факт что когнитивистика приживется как отдельная наука, потому что можно например вспомнить кибернетику, которую в 50-х годах прошлого века считали наукой будущего: наука на стыке теории управления и теории информации. А нет, через 50 лет можно точно сказать, что кибернетика как самостоятельная наука скорее не состоялась, потому что не имела некой базовой теории или даже базовой отличительной идеи. Ждет ли когнитивистику такое же грустное будущее, покажет только время.
В то же время, перспективность сращения нейробиологии и экономики для изучения некоторых аспектов микроэкономики (спрос, труд) у меня лично сомнений не вызывает. Думаю, мы увидим немало интересных исследований в этом направлении в следующие 15-20 лет.