Вчера моей тете исполнилось бы сорок семь лет. Не знаю, как бы она сейчас выглядела, в памяти тоненький силуэт в легком светлом костюме. Я помню, как мы ею гордились - ее внешностью, ее покладистым характером, ее умом. Тетя была универсально красивой, ее принимали за свою почти все народы Средней Азии. Соболиные брови вразлет, красивые глаза, тоненький нос и высокие скулы вкупе с высоким ростом и тонкой костью - все это было у моей тети. Она со смехом вспоминала, как на вокзале Питера, тогда еще Ленинграда, с ней пытались заговорить на своем языке разные азиаты. Как-то, уже на другом вокзале, к ней подошла высокая девушка и пригласила работать в модельном агенстве. Тетя отказалась, потому что спешила в другой город. Мама после смерти тети часто вспоминала об этом эпизоде, размышляя, как бы устроилась тетина жизнь, выбери она карьеру модели.
Тети не стало, когда мне было тринадцать. Два года мучений, ожиданий, проблесков надежды и безысходности завершились в маленьком хосписе, где тетя в последнее время лежала под присмотром моей мамы. По словам мамы, она умерла легко - тихо вздохнула и замолчала. В моем сознании она похожа на росу - чистую, утреннюю, еще не тронутую старостью. Когда пришел срок, росинка, повисшая на краю листа, сорвалась вниз.
На похороны пришло много людей, они плакали, выражали соболезнования, говорили о том, как любили тетю. Людей пришло с целую толпу, многие знали тетю и, скорее всего, она им действительно нравилась - тетя была хорошей подругой и исполнительным работником. В отличие от мамы, которую считали вредной, ее младшая сестра всегда была с обществом, принимала его законы, слушалась его.
Для меня все эти люди были странными, глупыми, они бежали к нам, чтобы выполнить ритуал прощания с той, о ком они забыли, пока она была жива. Я заперлась в спальне, где стояла кровать, помнящая стоны тети, ее мучения, пролежни, которые мама все время мыла, чтобы не пошло заражение. Я злилась на всех этих людей, пыталась найти логику - зачем приходить этой огромной толпе, если бой проигран, тетя умерла, и сделать ничего невозможно? Где были эти люди, когда мы были одни, когда маме приходилось в одиночку справляться с проблемами, убеждая и тетю, и окружающих, что надо бороться. Тогда даже доброе, подбадривающее слово принесло бы для нас хоть капельку надежды и хоть немного облегчения.
В университете на занятиях психологии мне как-то сказали, что я пережила что-то, что до сих пор не отпускает меня. И сейчас иногда замечаю, что тетя и ее смерть все еще влияет на меня и в общем-то во многом определяет мое поведение. Смерть тети преподнесла мне уроки, которые многие проходят намного позже.
Первый вывод, который я сделала для себя - любить и верить родным больше, чем остальным. Все начинается в семье и в семье заканчивается. Родные любят поучать, занудствовать, запрещать делать то, что нравится, но в конечном счете только от них исходит искренние участие и забота. Я помню, как тетя слушала подруг - это было предметом многих споров между ней и мамой. Мнение подруг для тети было решающим в личных вопросах. Когда пришло горе, их рядом не было - это понятно, у всех свои семьи и проблемы. Но как тогда можно брать ответственность за жизнь другого и что-то советовать, если после ты не сможешь пожертвовать и толикой собственного времени? То же самое можно отнести и к друзьям - когда умирал мамин дядя, когда умирал ее брат - рядом были только родные.
У меня всего одна подруга - не люблю толпу.
На работе тетя следовала указаниям начальницы, поднималась по служебной лестнице, но здоровье не сберегла. Ей очень шла работа учительницы - тетя была мягкой внешне, но в классе поддерживала образцовую дисциплину. Перейдя на административную должность, она стала просто винтиком в чужой колеснице, хоть и увеличивающимся постепенно в размере. C момента смерти тети я настороженно отношусь к начальницам вообще, а позже к своим начальницам, потому что пришла ко второму выводу - в работе должно быть больше радости, чем принуждения. Стоит ли работать как проклятый, если к концу жизни (и неизвестно, когда он наступит), можно обернуться, и понять, что ты трудился и жил для осуществления целей совершенно чужих для тебя людей.
Третий урок, который я усвоила в связи с тетиной смертью и вытекающими из нее последствиями, связан с религией - настоящая вера в высшую справедливость, во Всевышнего поддерживает тогда, когда все остальное теряется и пропадает. Поддержка тогда выразилась конкретными поступками со стороны мечети - когда нам было тяжело финансово, мечеть обеспечивала нас мясом. Мы ни у кого ничего не просили - но мулла, видимо, как-то почувствовал, или просто сложил все составляющие нашего положения. На самом деле, я уверена, что муллы и праведные люди совершают много хороших дел, но в том-то и суть, что мусульмане свои доброту не афишируют - им так было указано во избежание лицемерной благотворительности. Духовную помощь я ощущаю и по сей день - в горе человек будто падает в омут суеверий и, по своему опыту могу сказать, что на деле выбраться из него помогает не отрицание всего, а чистая вера.
А еще с течением времени я поняла, как важно отпускать обиды и горе. У тети был маленький коричневый блокнотик, в который при ее жизни я не заглядывала. Не помню точно, когда я нашла его - меня просто поразило ее содержимое. Тетя в нем представала другой - не строгой взрослой, а маленькой девочкой, скучающей по своей маме. Бабушка умерла, когда тете было тринадцать, но, как я поняла, всю последующую жизнь тетя скучала по ней и не могла отпустить.
Отпускать тетю - вот чему я сейчас учусь. Все обиды, недопонимание со стороны других людей стоить забыть, оставив себе воспоминания о том, чему ты научился и вынес. Обиды - это маленькие царапинки, которые не стоит трогать и расчесывать - их стоить залечить и больше не трогать, чтобы быть здоровым и счастливым.