19 марта текущего года завершился официальный визит министра сельского хозяйства Казахстана Асылжана Мамытбекова в Китай. О том, каких договоренностей удалось добиться на встрече со своими китайскими коллегами, а также новых возможностях для отечественного бизнеса, рассказала в интервью «Къ» заместитель министра Гульмира Исаева.
– Гульмира Султанбаевна, добрый день! Насколько известно, Вы также сопровождали министра в его поездке в КНР, поэтому знакомы с итогами визита не понаслышке. Начать хотелось бы с предыстории. Какие именно ограничения на торговлю сельхозпродукцией существуют между Казахстаном и Китаем? Какие из них удалось снять в ходе визита министра в Китай?
– Что касается регулирования, то в международной торговле сельскохозяйственной продукцией следует разделять сферы. Так, нормы в области ветеринарии регулируется Всемирной организацией здравоохранения животных (МЭБ). Нормы по карантину регулируются соответствующими международными организациями на региональном уровне. Также Казахстан, как член ВТО, автоматически взял на себя обязательства организации, где есть раздел, посвященный санитарным и фитосанитарным мерам. По сути, три нормативных документа и регулируют всю торговлю сельхозпродукцией.
Теперь, что касается ограничений по продукции животного происхождения. На нее накладываются ограничения в случае, если произошли вспышки особо опасных болезней. Из огромного множества болезней, выделяют шесть основных с точки зрения вреда экономике и торговле. Из них четыре исторически отсутствовали на нашей территории. Оставшиеся две – ящур и птичий грипп. Соответственно любая страна мира имеет право вводить ограничения в отношении других стран, если в последней наблюдается вспышка болезни из этого опасного перечня, не завершены карантинные и ликвидационные мероприятия, нет подтверждения, что очаг локализован и не проведены все профилактические работы.
В Казахстане в 2013 году в Восточно-Казахстанской области была зарегистрирована последняя вспышка ящура. Причем она была в 50 километровой зоне границы с Китаем. В ходе проведенного эпизоотического расследования обнаружено, что источником стала семья оралманов, возвратившихся с территории Китая после каких-то праздников. За неделю до вспышки, в том районе КНР, откуда они пришли, была отмечена также вспышка ящура. Соответственно законно Китай ввел ограничения. В свою очередь у нас есть ограничения на мясную продукцию из Китая с 2007 года, поскольку там каждый год регистрируются вспышки ящура. Плюс регистрируется в разных регионах птичий грипп, что также обязывает накладывать ограничения. И это правильно – государство должно защищать экономику и здоровье населения.
– Какие из них удалось снять в ходе визита министра в Китай?
– Сейчас проводится работа по снятию ограничений по ящуру с Казахстана Китаем. Почему? У нас уже более двух лет нет вспышек ящура. В соответствии с кодексом МЭБа, для снятия ограничений необходимо отсутствие вспышек в течение 24 месяцев. В мае текущего года у Казахстана этот срок составит 3 года.
– Мы с КНР не снимаем ограничений?
– У Китая этого права нет, поскольку такие вспышки фиксируются.
– По растениеводству аналогичные процедуры?
– По растениеводству есть другие требования. Есть определенный перечень карантинных вредителей, который тоже контролируется. Для этого взаимоотношения урегулируют через протоколы. Официально называются протоколы фитосанитарных требований на экспортные партии какой-либо продукции растениеводства. На сегодня протокольно урегулировано только по пшенице и готов к подписанию по соевым бобам. В ходе визита в Китай достигнута договоренность между странами о рассмотрении аналогичных договоров и по другим видам культур. Мы представили весь перечень сельхозкультур, который выращивается на территории Казахстана. Это и бахчевые, овощи, фрукты, злаковые и зернобобовые культуры. Конечно же, есть часть продукции, где не требуется ветеринарные и фитосанитарные разрешения. По тем продуктам, степень переработки которых гарантирует безопасность. Например, растительное масло. Это продукт глубокой переработки, на который не требуется разрешение.
Для того чтобы обеспечить больший доступ казахстанской продукции на рынок Китая, мы сейчас проводим системную работу по снятию ограничений и получению доступа на китайский рынок. Это две разные процедуры, и следуют друг за другом. Если ограничения нет, мы работаем над получением доступа. В апреле ожидается приезд китайской инспекции, которая будет проводить аудит ветеринарной службы Казахстана на соответствие международным требованиям и нормам. Мы уверены в успехе. За последние 5 лет мы выстроили нашу ветеринарную и фитосанитарную службу в соответствии с международными нормами. Уже есть международное признание наших работ.
– Какие плюсы дает Казахстану вхождение в ВТО в торговых взаимоотношениях с КНР?
– Плюсы, конечно же, есть. Мы единственная из недавно вступивших стран, которая получила в части государственных мер поддержки АПК такие же условия, как и Китай – 8,5% от объема ВВП. О чем это говорит? С ростом ВВП увеличивается и объем возможной поддержки в абсолютных выражениях. Больше господдержки – больше ВВП.
– Каков на сегодня уровень господдержки АПК?
– Примерно 5–6%. После девальвации значение немного корректировалось, но потенциал неиспользованный есть. Нам не грозит ограничение субсидирования по причине исчерпания лимита, как становится модным говорить. Важно понимать, сейчас мы намерены менять меры господдержки. Грубо говоря, отказываться от неэффективных мер субсидирования и переходить к эффективным. И с ВТО это никак не связано.
– В ходе официального визита удалось добиться определенных договоренностей в области сотрудничества и сверке проводимых политик с властями Китая. Расшифруйте этот тезис?
– В Китае интересная система госуправления. У них есть так называемая Государственная комиссия по реформам и развитию. Это министерство министерств или, чтобы понятнее было, некий аналог советского Госплана. В ходе встречи с представителями комиссии была достигнута договоренность, что министерство сельского хозяйства Казахстана подпишет с ними план действий по стратегическим вопросам развития сельского хозяйства наших стран. То есть что страны будут ориентироваться друг на друга в области стратегии развития сельского хозяйства. В этой комиссии есть департамент сельской экономики, с которым мы будем напрямую сотрудничать. Что для нас представляет интерес? В первую очередь – выделение квот казахстанским сельхозтоваропроизводителям. Китай закупает большой объем продовольствия через государственные продовольственные корпорации. И в ходе нашего визита министр встречался с представителями этих корпораций – COFCO и Sinoma.
– Расскажите вкратце об этих продкорпорациях?
– COFCO – госкорпорация, которая осуществляет закуп порядка 90% всех зерновых в госрезервы Китая. То есть в КНР ежегодно потребляется 130 млн тонн зерна. При этом производит лишь 114 млн тонн. Импорт в прошлом году составил примерно 9,6 млн тонн. Мы перед китайскими партнерами ставим вопрос о том, что Казахстан хочет поставлять 500 тыс тонн пшеницы, начиная с этого года. С возможностью нарастить объем поставок в ближайшие 3 года до 1 млн тонн. Это стабильные, и, главное, гарантированные партии закупа. И это делает направление работы интересным. В декабре прошлого года был подписан протокол фитосанитарных требований на экспортные партии пшеницы. Это позволило убрать те ограничения, которые были ранее.
– В чем выражались эти ограничения?
– Ранее казахстанский бизнес мог поставлять пшеницу только в мешках. Это накладывало определенные затраты на расфасовку и так далее. Теперь же оно может входить россыпью, в герметичных контейнерах и зерновозах. Налицо облегчение для бизнеса, не правда ли? Также договорились по карантинным объектам. Чего китайцы опасаются, и это обосновано, чтобы с этой продукцией не были привезены карантинные вредители. Мы говорим, пожалуйста – приезжайте и смотрите. У нас есть фитосанитарная и лабораторная служба. Более того, аудит этих систем позволит выстроить работу на доверии, чтобы не дергать каждую партию и приносить неудобства предпринимателям. Кстати, на таком же принципе доверия работают наши фитосанитарные службы в ЕЭС.
– Опишите итоги встреч с представителями корпорации Sinoma?
– Sinoma тоже осуществляет закуп. Однако в отличие от COFCO, у нее есть своя собственная реализационная сеть, дистрибьюторские договора. По сути, основная масса продукции реализуется через ее сети. И именно поэтому она нам очень интересна. Они заинтересованы в органических продуктах премиум-класса и готовы платить за них хорошую цену. В этом году Sinoma готова закупить порядка 90 тыс. тонн растительного масла с последующим увеличением этого объема до 200 тыс. тонн, а также 180 тыс. тонн семян подсолнечника, льна и рапса. Разумеется с последующим увеличением этих объемов. Сейчас в Китае наблюдается изменение культуры потребления. В термообработке они все больше используют растительное масло. Другими словами, рост потребления растительного масла будет только расти.
Хочется сказать, что мы вовремя приняли госпрограмму «Агробизнес-2020». В ней, напомню, мы говорили, что нужно уходить от производства монокультуры. В нашем случае – пшеницы. Через эту программу мы поддерживали бизнес, если он будет переходить от посевных площадей под зерновые на масличные и кормовые культуры. Кормовые – потому что развивается животноводство и растет спрос на корма, масличные – в связи с ростом в целом их потребления. И время показало правильность наших прогнозов.
– Каким видится экспортный потенциал казахстанской сельхозпродукции в КНР в кратко- и среднесрочной перспективе?
– В прошлом году мы поставили продукции в Китай на 111 млн долларов. Из них в разрезе культур на пшеницу пришлось 30 млн долларов, семян подсолнечника на 20 млн долларов и масла на 10 млн долларов. Но я вас уверяю, что это ничтожно малая доля из того, что мы можем поставлять. Возьмем простые цифры. Всего в Казахстане 222 млн га земли, из которых используется только 98 га. Это примерно 40–45%. Остальное не используется. Почему? Это связано с ограниченным внутренним рынком, который мы покрываем полностью. Исключения есть только по мясу птицы, сахару, сырам и сливочному маслу.
Сейчас мы работаем над налаживанием сбыта на внешние рынки. Фермеры ведь очень предприимчивые люди. Как только будет сбыт, они в разы увеличат производство как за счет вовлечения ранее не использованных земель, так и за счет продуктивности. И здесь по идее и должны работать новые, эффективные меры субсидирования, на которые мы предлагаем переходить. Это и субсидирование селекции генетики. У нас сейчас новая система семеноводства. Вы в курсе, что наш министр провел, по сути, революцию в семеноводстве? Он изменил стратегию семеноводства. Сейчас мы можем использовать семена как отечественной так и зарубежной селекции, через субсидирование затрат фермера на использование высокопродуктивных семян. Подчеркну что это ни в коем случае не ГМО. Нам важно сохранить статус производителя органической продукции.
Через сортоиспытание и научное сопровождение мы можем в разы поднять эффективность тех земель, которые уже используются. У нас есть предварительные расчеты. Это очень осторожные цифры, которые будут зависеть от желания и практической реализации наших фермеров. Но если удастся правильно выстроить эту политику, у нас потенциальный рынок масличных культур к 2020 году оценивается практически в 2,1 млн тонн. Если переводить к ценам 2015 года, когда мы делали этот прогноз, это выходит примерно 420 млн долларов. К слову, в 2014 году мы произвели 1,5 млн тонн. То есть за 5 лет можем производство на полмиллиона тонн увеличить.
– Расскажите немного о логистике?
– Китай интересно рассматривать с картой под рукой. Мы все привыкли думать, что нам выгодно работать с СУАР. На самом деле в Китае много провинций, которые заинтересованы в нашей продукции. Прослойка богатых людей в целом по стране там составляет 50 млн человек. Это люди с высоким доходом и готовые потреблять качественную натуральную продукцию без ГМО. Причем они рассматривают сотрудничество не только как потребители, но и готовы вкладывать средства. То есть, мы не только проблему сбыта решаем, но и инвестиции привлекаем.
Недавно в Сиань, центр провинции Шэньси – если взглянуть на карту Китая, эта провинция расположена в его географическом центре – пришел первый поезд, который привез 88 контейнеров растительного масла. Это 2 тыс. тонн. Хотите знать, в чем особенность этого поезда?
– В чем?
– Китайцы очень много товаров по железной дороге отправляют в Европу. И маршрут пролегает через Казахстан, Россию, Белоруссию и так далее. Другими словами, современный шелковый путь. Раньше были караваны с верблюдами, теперь поезда. После того, как поезд отвез продукцию в Евросоюз, назад они возвращаются пустые. И для правительства Китая это была большая проблема. Представьте себе, в себестоимость товара они закладывают обратный холостой путь. А почему бы не наполнять эти контейнеры назад продукцией, которая нужна Китаю? Поэтому глава КНР Си Цзиньпин в ходе своего визита и озвучил идею «Один поезд – один путь».
– И как долго он пустой возвращался в Китай?
– Уникальность этого поезда в том, что впервые за последние 3 года, когда этот маршрут начал курсировать в Европу, а всего было отправлено 169 составов, он впервые вернулся, наполненный продукцией. Для Китая это было настоящим событием. Причем, пришла нужная им продукция. Как они встречали этот поезд, нужно было видеть. Для нас стоимость практически бесплатная. Они даже субсидии получают за то, что заполнили поезд. Причем, второй особенностью стало то, что использована технология флекси-танкер. Я примерно опишу, чтобы было понимание. Стандартный 20- футовый морской контейнер, в который установлена герметичная закрытая емкость. Ее заполнили растительным маслом с выходящим клапаном внизу для удобства слива. Не надо никаких цистерн. То есть, этот контейнер, который еще несколько недель был гружен в одну сторону тряпками, посудой и другим ширпотребом, назад идет с другой по физическим свойствам продукцией. Причем, контейнеры отечественные, которые сдает в аренду «Казахстан Темiр Жолы». Мультипликативный эффект налицо. И в сторону Китая можно везти все, что угодно. Понимаете, какие возможности для отечественных производителей открываются? Компания, которая импортировала масло, строит за 58 млн долларов завод в Северном Казахстане по переработке растительного масла, мощностью 800 тонн в сутки. Компания нацелена на то, чтобы обратно в Китай шли поезда, наполненные казахстанским маслом. И Китай готов проглотить любой объем. Население одной только провинции Шэньси – 37 млн человек. А вокруг него куча других густонаселенных районов.
– В Казахстане существует неоднозначная реакция на взаимоотношения с КНР в части земельных вопросов и рабочей силы. Не могли бы Вы с этих позиций раскрыть детали тех инвестиций и проектов в Казахстане, по которым удалось достичь договоренностей?
– Начнем с земли. Китайские инвесторы заинтересованы в создании перерабатывающих производств. Они не хотят быть фермерами в Казахстане. Это тяжело и им не нужно. Они хотят сидеть в переработке, строить заводы и завозить себе. Возьмем, например, завод по переработке масла. Для его размещения необходимо всего 15 га. Это к вопросу о том, что произойдет экспансия или захват земель. Ничего подобного. Есть земельный кодекс, статья 24. Она гласит, что компании с иностранным капиталом свыше 51% могут пользоваться землей. Условие – временное земплепользование, то есть аренда сроком не более 25 лет без права выкупа. Вопрос о земле – это не тот вопрос. Их интересует, грубо говоря, технологический участок с высокой добавленной стоимостью. Например, мясопереработка. Для этого много земли не надо. Технологии и оборудование внедряют сами, чтобы соответствовало их стандартам.
– А по рабочей силе?
– Казахстанское законодательство четко регулирует, что вся иностранная рабочая сила квотируется. Принцип следующий. Привлекаешь в инвестпроект только тех специалистов, которых не нашел на рынке. Вначале объявляется конкурс. И только, если среди казахстанцев не нашел нужного специалиста с образованием и опытом работы, подаешь заявление. Для Казахстана это однозначно большой плюс – дополнительные рабочие места.
– Смогут ли отечественные аграрии напрямую торговать в Китае?
– Главное, чего удалось добиться, это логистика. Дорога идет очень удобно через другие провинции. Сам бизнес должен решать, где для него конечная точка. К примеру, сейчас есть интересное предложение. В провинции Чунцин Ассоциация сельхозтоваропроизводителей Китая построила огромный логистический центр, в котором для всех стран Шелкового пути сделали павильоны. В чем его фишка? Привозишь продукцию, после чего брокеры сами приезжают или через интернет скупают у тебя товар. То есть, не обязательно даже ехать в Китай искать партнера. Более того, если раньше у нас на границе растаможка шла, бизнес должен был класть определенные средства на депозит, пока он не продаст эту продукцию. Это, понятно дело, потеря оборотки. В Сиане есть сухой порт. То есть груз растаможку проходит сразу там и никакого депозита не требуется. Удобно же, не надо изымать оборотку и сидеть ждать. Сейчас все условия для торговли созданы.
– Большое спасибо за интервью!