По новостям сюжеты о Довлатове чередой. Рассказывают о нем, о пушкинском заповеднике - он все такой же сообщил корреспондент НТВ. Показывают тот самый домик, описанный в "Заповеднике" - нынешняя хозяйка продает его за миллион рублей - неопрятная старушка на знаменитом писателе делает свой нехитрый бизнес. Совсем по-довлатовски.
Документалка по "России"- с любительскими записями его голоса, интервью на английском языке. До сегодняшнего дня, я даже не знала, как звучит его голос. Как-то было привычнее читать. Настолько писатель стал персонажем, что сегодняшняя девиртуализация его - озадачивает.Кажется на курсе третьем отделения журналистики КарГУ одногруппница Ирка Цой подарила на день рождения томик Довлатова. С тех пор убеждена - его книги журналистам нужно прописывать. Хотя он не любил журналистику, считал ее халтурой - "Ремеслом". Но, как ни странно, его книги и ценны тем, что написаны по-журналистки. Самое главное - его слово. Одно-два - и уже целый образ.
Самыми говорящими у него, кажется, были названия книг. В одно слово- простое. «Зона», «Заповедник», «Компромисс», «Чемодан», «Наши». Закончишь читать и в слове появляется тот самый СМЫСЛ – с оттенками.
Как-то он написал: "Бог дал мне именно то, о чем я всю жизнь его просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У Бога добавки не просят."
Отрывок из книги «Ремесло»: почему-то захотелось именно его запостить. Хотя люблю у него больше «Чемодан», «Иностранку» и рассказы про мальчика Ариэля. Ну и байки его в стиле "Соло на ундервуде"
"Говорят, вы стали американцами, свободными, раскованными, динамичными. Почти такими же стремительными, как ваши автомобили. Почти такими же содержательными, как ваши холодильники. Говорят, вы решаете серьезные проблемы. Например: какой автомобиль потребляет меньше бензина? Мы смеемся над этими разговорами. Смеемся и не верим. Все это так, игра, притворство. Да какие вы американцы?! Бродский, о котором мы только и говорим? Ты, которого вспоминают у пивных ларьков от Разъезжей до Чайковского и от Стремянной до Штаба? Смешнее этого трудно что-нибудь придумать. Не бывать тебе американцем. И не уйти от своего прошлого. Это кажется, что тебя окружают небоскребы. Тебя окружает прошлое. То есть мы. Безумные поэты и художники, алкаши и доценты, солдаты и зэки. Еще раз говорю - помни о нас. Нас много, и мы живы. Нас убивают, а мы живем и пишем стихи. В этом кошмаре, в этом аду мы узнаем друг друга не по именам. Как - это наше дело!.. "