Жанат Касабеков, издающийся в России под псевдонимом Аркадий Степной – один из самых таинственных казахстанских писателей-самородков. В 2008-м он взялся будто бы из ниоткуда, пролетел метеором над скудной нивой отечественной фантастики и спустя два года исчез со всех радаров. Некоторые поклонники даже усомнились в его реальном существовании, предположив, что нашумевший цикл «Глинглокский лев» на самом деле принадлежит перу маститого фантаста. Мы проверили и убедились: Аркадий Степной – вполне реальный персонаж, живет в Алматы, в эльфийские дали не переехал, боевых ранений в схватках с гномами не получал, у него много творческих планов и надежд.
«Для чего мне дешевая популярность?»
Перед этой беседой коллеги предупреждали, что вы человек закрытый, стараетесь держать дистанцию с журналистами и читателями. Отчасти это подтверждается крайне скудной информацией о вас в интернете, мизерным выступлением в СМИ. Любой другой автор на вашем месте пользовался бы популярностью по полной программе, тем более что других таких успешно изданных в России писателей-фантастов у нас нет. Так в чем причина закрытости? Мы даже покопались в словаре и нашли термин «доксофобия» – «боязнь славы». Это про вас?
– Славы я не боюсь, но и не стремлюсь к ней во что бы то ни стало. К тому же я домосед, человек тяжелый на подъем и быстро устаю от разговоров ни о чем. При этом я никогда никому не отказывал в интервью и всегда отвечаю на письма читателей. Я готов идти навстречу, но не считаю нужным делать первый шаг, готов отвечать на вопросы, но не хочу навязываться с непрошеными советами. Вдобавок слава ведь тоже бывает разной. Одно дело, если человек прочитал мою книгу, ему понравилось, он оставил восторженный комментарий, пожал мне руку, поблагодарил за хорошие эмоции, это приятно, подобное признание меня вдохновляет. Другое дело, когда книгу не читали, но «ведь вы издаетесь в России, вы успешны, вау…», тоже по-своему неплохо и даже где-то льстит, вот только я ведь не для этого пишу книги. Для чего мне дешевая популярность? Как писатель я хочу, чтобы за меня говорили мои тексты.
Вы признавались, что прикрываться выдуманной фамилией для вас неловко. Тем не менее имя Аркадий Степной стало намного популярнее Жаната Касабекова. Скажите, вы абсолютно отождествляете себя с автором или благодаря другим инициалам Аркадий Степной стал вашим писательским альтер эго? Способен ли написать Степной то, что никогда не напишет Касабеков?
– Для меня нет никакой разницы между Степным и Касабековым. От смены этикетки содержимое не меняется. Я это я, как бы ко мне ни обращались: Аркадий Степной, Жанат Касабеков, Жанат-ага или даже Жаке. Я не меняюсь, остаюсь прежним со всеми своими достоинствами и недостатками. Единственное исключение – когда ко мне обращаются «папа», тогда да, я становлюсь другим человеком, добрее и лучше. Правда, последнее работает только с моими сыновьями, остальные могут называть меня папой хоть до одурения, им это не поможет.
Справка «Свободы Слова»
Аркадий Степной (настоящее имя – Жанат Касабеков) – казахстанский писатель-фантаст. Родился 15 июля 1978 года. Живет в Алматы, пишет на русском языке, издается в России. После окончания школы работал на рынке «Тастак» и в компьютерном клубе. С 10 марта 2007 года полностью начал заниматься литературной деятельностью.
Изданные в 2008-2009 годах книги Аркадия Степного относятся к трилогии «Глинглокский лев». Главный герой – простой алматинский парень, которого увлечение компьютерными играми завело в параллельный мир, в котором начинается большая война – средневековый аналог Великой Отечественной.
Литературный персонаж проходит путь от штрафбатовца до рыцаря короля. Ему суждено пережить потерю друзей-соратников, он будет вовлечен в хитросплетения большой политики, а наградой ему станет любовь принцессы.
«Мои ориентиры – Лукьяненко и Дрюон»
Ваша творческая деятельность началась в 2007 году. Это ведь расцвет эпохи фэнтези в мировой развлекательной индустрии, запущенной еще в начале 2000-х «Властелином колец». В 2007-м в прокат вышла целая россыпь блистательных картин: третья часть «Пиратов Карибского моря», «Гарри Поттер и орден Феникса», «Золотой компас» Пулмана и «Звездная пыль» Геймана, «Престиж» Нолана, «Зачарованная», третий «Шрэк», «Суини Тодд» Бертона, «300 спартанцев» Снайдера, «Беовульф» Земекиса. Лучшими компьютерными играми стали «Ведьмак» и God of War 2. В издательском деле бестселлерами были признаны фэнтезийные романы Линча, Баркера, Семеновой и Дяченко. Эта творческая волна коснулась вашей первой книги или у вас были другие источники вдохновения?
– Из всего вышеназванного, пожалуй, только Мария Семенова с ее восхитительным «Волкодавом». Толкиен прошел мимо, ничем не зацепив, в равной степени как книги, так и фильмы. Моими ориентирами были Злотников, Лукьяненко, Панов, из зарубежных авторов – Хайнлайн, Шекли, Дрюон.
Сейчас, кстати, вот уже несколько лет подряд твердая фантастика, а именно будущее ближнего прицела и покорение космоса, вновь вернули себе лидирующие позиции. Учитывая, что ваших новых произведений читатели не видели уже шесть лет, может быть, есть смысл поэкспериментировать с освоением Вселенной?
– Может быть, и есть. Я в поиске и не ограничиваю себя рамками. К сожалению, мой поиск с полным правом можно назвать кризисным, но сути дела это не меняет. Я не ограничиваю себя исключительно фэнтези и готов идти в любом направлении. Мне бы только нащупать твердую землю под слоем болотной воды, и я рвану что есть силы в очередное путешествие навстречу новым приключениям и с радостью разделю этот путь со своим читателем. Надеюсь, это время скоро наступит, и я пробьюсь через тот туман, что меня сейчас окружает, и выберусь из опостылевшего творческого болота. Единственное, что могу сейчас твердо обещать: я не опущу руки и не сдамся. Пробьемся. Пока не знаю как, но обязательно пробьемся.
До писательства вы успели поработать и на рынке «Тастак», и в компьютерном клубе. Главный герой вашей трилогии «Глинглокский лев» – как раз из алматинских геймеров. Не настало ли время в нашей литературе и для брутальных персонажей с «Тастака»? Сейчас ведь Общество всеобщего труда в тренде, так что и герои-разнорабочие могут оказаться востребованы. Что вы вообще думаете о том, что на первый план у нас в информационной и творческой среде могут постепенно выйти трудяги с заводов и полей?
– Если честно, я не думаю о трендах, о том, что модно и как добиться успеха. Появятся ли брутальные персонажи с «Тастака» в моих книгах, – вполне может быть, почему бы и нет, если я почувствую, что здесь и сейчас, в этой самой истории без них не обойтись, то они обязательно там будут. Но их появление никак не будет зависеть от трендов в информационной и творческой среде.
Говоря откровенно, мы с большим скепсисом начали знакомиться с вашим творчеством, поскольку не верим в отечественную фантастику, она у нас слишком медленно развивается. Но начало первого романа «Путь безнадежного» удивило – оно напомнило раннего Сергея Лукьяненко, и это комплимент, поскольку наш бывший соотечественник на алматинском этапе творчества отличался легким пером и характерными персонажами. Это были простые ребята с казахстанских дворов, которые волей случая оказывались в непростых локациях. Это сравнение вам кажется справедливым? Что для вас значит Лукьяненко, не доводилось ли с ним пересекаться?
– Я не встречался с Сергеем Лукьяненко, но с огромным уважением отношусь к его творчеству. Мне лестно ваше сравнение, но оно не кажется мне справедливым, мне не доступен его стиль. Я зачитываюсь его книгами, черпаю в них вдохновение и при всем этом четко осознаю, что у нас разные дороги. Я никогда не стану вторым Лукьяненко, мне этого не дано. Но утешает мысль, что если я хорошенько постараюсь, то имею все шансы стать первым Аркадием Степным.
Продолжение здесь.