Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
0
02:18, 23 августа 2010

Отрывок из Доктора Живаго

(Книга первая, часть 3. Елка у Свентицких)


3


   Как-то вечером в  конце ноября Юра вернулся из университета
поздно,  очень усталый и целый день не евши.  Ему сказали, что
днем  была  страшная  тревога,   у   Анны  Ивановны  сделались
судороги,  съехалось несколько врачей,  советовали послать  за
священником, но потом эту мысль оставили. Теперь ей лучше, она
в  сознании и велела,  как только придет Юра,  безотлагательно
прислать его к ней.
   Юра послушался и, не переодеваясь, прошел в спальню.
   Комната   носила   следы   недавнего  переполоха.   Сиделка
бесшумными движениями перекладывала что-то на тумбочке. Кругом
валялись   скомканные  салфетки  и   сырые   полотенца  из-под
компрессов.  Вода  в  полоскательнице была  слегка розовата от
сплюнутой крови.  В  ней  валялись осколки стеклянных ампул  с
отломанными горлышками и взбухшие от воды клочки ваты.
   Больная плавала в  поту  и  кончиком языка облизывала сухие
губы.  Она  резко  осунулась с  утра,  когда  Юра  видел ее  в
последний раз.
   - Не ошибка ли в диагнозе?  - подумал он. - Все признаки
крупозного.   Кажется,  это  кризис.  Поздоровавшись  с  Анною
Ивановной и  сказав  что-то  ободряюще пустое,  что  говорится
всегда в  таких случаях,  он  выслал сиделку из комнаты.  Взяв
Анну Ивановну за руку,  чтобы сосчитать пульс, он другой рукой
полез в тужурку за стетоскопом. Движением головы Анна Ивановна
показала,  что это лишнее.  Юра понял,  что ей  нужно от  него
что-то другое. Собравшись с силами, Анна Ивановна заговорила:
   - Вот,  исповедывать  хотели...  Смерть  нависла...  Может
каждую   минуту...   Зуб   идешь   рвать,   боишься,   больно,
готовишься...  А тут не зуб, всю, всю тебя, всю жизнь... хруп,
и вон,  как щипцами...  А что это такое?.. Никто не знает... И
мне тоскливо и страшно.
   Анна  Ивановна замолчала.  Слезы градом катились у  нее  по
щекам.  Юра  ничего не  говорил.  Через  минуту Анна  Ивановна
продолжала:
   - Ты талантливый...  А талант,  это... не как у всех... Ты
должен что-то знать... Скажи мне что-нибудь... Успокой меня.
- Ну что же мне сказать, - ответил Юра, беспокойно заерзал по стулу, встал, прошелся и снова сел. - Во-первых, завтра вам станет лучше - есть признаки, даю вам голову на отсечение. А затем - смерть, сознание, вера в воскресение... Вы хотите знать мое мнение естественника? Может быть, как-нибудь в другой раз? Нет? Немедленно? Ну как знаете. Только это ведь трудно так, сразу. И он прочел ей экспромтом целую лекцию, сам удивляясь, как это у него вышло. - Воскресение. В той грубейшей форме, как это утверждается для утешения слабейших, это мне чуждо. И слова Христа о живых и мертвых я понимал всегда по-другому. Где вы разместите эти полчища, набранные по всем тысячелетиям? Для них не хватит вселенной, и Богу, добру и смыслу придется убраться из мира. Их задавят в этой жадной животной толчее. Но все время одна и та же необъятно тождественная жизнь наполняет вселенную и ежечасно обновляется в неисчислимых сочетаниях и превращениях. Вот вы опасаетесь, воскреснете ли вы, а вы уже воскресли, когда родились, и этого не заметили. Будет ли вам больно, ощущает ли ткань свой распад? То есть, другими словами, что будет с вашим сознанием? Но что такое сознание? Рассмотрим. Сознательно желать уснуть - верная бессонница, сознательная попытка вчувствоваться в работу собственного пищеварения - верное расстройство его иннервации. Сознание яд, средство самоотравления для субъекта, применяющего его на самом себе. Сознание - свет, бьющий наружу, сознание освещает перед нами дорогу, чтоб не споткнуться. Сознание это зажженные фары впереди идущего паровоза. Обратите их светом внутрь и случится катастрофа. Итак, что будет с вашим сознанием? Вашим. Вашим. А что вы такое? В этом вся загвоздка. Разберемся. Чем вы себя помните, какую часть сознавали из своего состава? Свои почки, печень, сосуды? Нет, сколько ни припомните, вы всегда заставали себя в наружном, деятельном проявлении, в делах ваших рук, в семье, в других. А теперь повнимательнее. Человек в других людях и есть душа человека. Вот что вы есть, вот чем дышало, питалось, упивалось всю жизнь ваше сознание. Вашей душою, вашим бессмертием, вашей жизнью в других. И что же? В других вы были, в других и останетесь. И какая вам разница, что потом это будет называться памятью. Это будете вы, вошедшая в состав будущего. Наконец, последнее. Не о чем беспокоиться. Смерти нет. Смерть не по нашей части. А вот вы сказали талант, это другое дело, это наше, это открыто нам. А талант - в высшем широчайшем понятии есть дар жизни. Смерти не будет, говорит Иоанн Богослов, и вы послушайте простоту его аргументации. Смерти не будет, потому что прежнее прошло. Это почти как: смерти не будет, потому что это уже видали, это старо и надоело, а теперь требуется новое, а новое есть жизнь вечная. Он расхаживал по комнате, говоря это. "Усните", - сказал он, подойдя к кровати и положив руки на голову Анны Ивановны. Прошло несколько минут. Анна Ивановна стала засыпать. Юра тихо вышел из комнаты и сказал Егоровне, чтобы она послала в спальню сиделку. - Чорт знает что, - думал он, - я становлюсь каким-то шарлатаном. Заговариваю, лечу наложением рук. На другой день Анне Ивановне стало лучше.

 

0
1803
0