В 18-м веке, еще во времена «бироновщины», мои предки, постучавшись в двери твоего дома, обратились к тебе за помощью, и ты приняла их, дала им защиту. Защита твоя не была бескорыстной, мы обе об этом знаем. С тех пор мы стали семьей. За те годы, что мы жили вместе, семья наша пополнилась, нас стало 15 сестер и братьев.
Ты всегда говорила, что все мы равны, но такого равноправия никогда не было, признай это, сестра моя. Все годы нашей совместной жизни мы были равны лишь в одном: мы одинаково убивали и угнетали свои народы. И не только свои. Нам не было разницы кого уничтожать: русского, украинца, киргиза, казаха, грузина. Для нас было неважно, кого ссылать в лагеря и бросать на смерть, мы пеленали и закрывали в психушках неугодных вне зависимости от их национальностей. Мы строили светлое будущее и в этом важном деле цена не имела значения.
Вместе мы создавали новый мир – мир рабочих и крестьян. Мы свергали и уничтожали монархов и раздавали землю крестьянам. Мы подавляли восстания, вешали и расстреливали несогласных и помогали «братским» странам устанавливать «власть народа». Мы одновременно изгоняли и истребляли элиты своих народов и ликвидировали безграмотность. Мы травили инакомыслие, преследовали интеллигенцию, ссылали думающих людей в Сибирь и в то же самое время давали людям бесплатную медицину и образование. Мы, как двуликий Янус, с коим Эдвард Радзинский сравнивал Александра I, одновременно проводили реформы и были жестоки в своем "самодержавном правлении".
Мы отрицали Бога, плавили колокола церквей, закрывали мечети, освобождали женщин востока и несли свет в самые дальние уголки своих бескрайних земель. Мы раскулачивали баев, отнимали семенную пшеницу у своих крестьян и строили колхозы. Мы морили голодом свои народы и защищали мир во всем мире. Мы всегда зорко следили за тем, чтобы ни одна «контра» не поставила под угрозу наши с тобой завоевания и, для пущей убедительности, мы отгородились от мира железным занавесом.
Мы построили таки свой, оторванный от мира "остров счастливых людей" со "счастливым детством" и во главе с "самым человечным человеком".
Вместе мы победили фашизм. Обидно, конечно, что ты уже не вспоминаешь о том, что и 125 тысяч казахов, 1 377 тыс. украинцев, 26 тыс. киргизов, 142 тысячи евреев, 187 тысяч татар, 83 тысячи армян, 79 тысяч грузин, 117 тысяч узбеков, 253 тысячи белорусов, 22 тысячи таджиков, 21 тысяча туркмен и не только они, полегли в той войне. Если брать соотношение погибших к численностям национальностей, проживавших в СССР в 1939 году, то в среднем по 4 % погибших пришлось на каждый из народов, сестер наших и братьев. Такую цену за победу в той войне заплатил каждый из членов нашей семьи. Ты потеряла 5,78%. Так почему ты всегда говоришь, что русские спасли мир от фашизма? Наверное, это потому, что мы – советские люди всегда были и остаёмся для «проклятых буржуев» русскими. Право слово, не хочется верить в то, что ты забыла и о наших жертвах, о подвигах наших сыновей и дочерей.
Ты велела нам учить твой язык, носить твою одежду, воспитывать своих детей по твоим правилам, читать Толстого и Лермонтова и мы старались. Я старалась больше всех прочих, поскольку когда-то ты спасла меня от джунгар, взяв под свое крыло. Я старалась так, что свой родной язык я почти забыла. Зачем гордому советскому человеку какой-то другой язык? Пережитки! У нас скоро не будет ни денег, ни национальностей! Мы ведь строители коммунизма! Ура, товарищи! Мы наш, мы новый мир построим!
Этот «новый мир» строился по весьма странному принципу. Мы всегда говорили о равенстве и братстве народов, о «союзе нерушимом республик свободных», на равных рвали жилы в стахановском движении и досрочном выполнении пятилеток, однако нашего мнения ты никогда не спрашивала. Разве оно было интересно тебе, сестра моя?
Тебе никогда не нужно было нашего согласия и ты выкачивала наши недра, строила «здравницы», «житницы», нефтяные вышки и машиностроительные заводы. Ты всегда распоряжалась нашим имуществом так, как считала нужным и делала это по принципу: «Половина моя, половина наша». Ты строила нашу общую экономику именно так, тебе не кажется? Работая за «трудодни» мы, преисполненные гордости в большивистском экстазе, дружно забывались в «продолжительных аплодисментах, переходящих в овации» на съездах КПСС.
Когда, на правах старшей, ты приняла решение испытывать атомную бомбу на моей земле, я не возражала. Да разве у меня было право не согласиться?
В августе 1949 года моя земля содрогнулась, взрыв первой ядерной бомбы мощностью 22 килотонны положил начало сорока годам ядерных испытаний в Семипалатинске. В пятидесятые это был уже термоядерный заряд весом в 400 килотонн. С 1955 года мы начали сбрасывать бомбы на мою землю с самолетов, ты помнишь, сестра моя? За все эти годы мы произвели 468 ядерных испытаний. Я пока не знаю, чем еще, кроме генных мутаций и неизлечимых заболеваний отзовутся эти 40 лет, каким будет это «ядерное эхо». Однако когда над миром нависла угроза и его нужно было спасать от американской агрессии, разве это была цена? Что такое 304 000 квадратных километров отравленной казахской земли в сравнении с победой в гонке вооружений?
Или что такое гибель Аральского моря, когда на карту поставлено мировое господство? Когда тебе захотелось показать всему миру очередную «кузькину мать» и назло всем врагам превратить пустыню в «город сад», ты решила изменить русла рек, мы тоже не возражали. Воистину, то был грандиозный замысел! Все твои замыслы были грандиозны! Перебросить воды далеких сибирских рек – это ли не проект века? Как можно противиться? К тому же, ты ведь как старшая сестра, никогда не желала нам зла, не так ли?
А запуск человека в космос! Разве мы с тобой не совершили прорыв, разве не утерли носы злопыхателям, треклятым «пиндосам - америкосам»? Когда первая наша ракета стартовала с Байконура, я радовалась, как дитя и вместе со мной всё наше многонациональное семейство! Могла ли я знать тогда, в далеком 1961, что через 54 года твои ракеты начнут рушиться на моей земле и травить ее гептилом? Догадывалась ли о том, что издревле обитавшая в моих степях сайга начнет вымирать? Но нет, что это я, ты здесь ни при чем, это они просто травы переели. Глупые животные, что с них взять?
Да и до сайги ли тебе сейчас, когда ты снова увлечена. «Заносчивая Вандербильдиха» никак не оставит в покое твое тщеславие. Как и сто лет назад, кругом враги! Это и немудрено. Если все время плевать в колодец, из которого пьешь, другого результата ждать нельзя.
Нас, тех, кто по-прежнему остается с тобой, все меньше и меньше. И хранить верность тебе все труднее. Тебя все также мало заботят жертвы, приносимые мной во имя нашей «вечной дружбы». Обрекая на смерть едва зародившийся в моей утробе «малый и средний бизнес», я объединяю наши рынки, повышаю свои налоги и таможенные пошлины, вступаю в союзы и всемирные организации. А ты снова требуешь от меня «дружить против всех». Что же, враг моего друга – мой враг, не так ли?
Значит снова в бой, за "правое дело", за призрачным счастьем быть "впереди планеты всей" бомбить ни в чем не повинных людей?
Что ж, искусством войны мы овладели мастерски. Собственно говоря, все годы нашей совместной жизни мы только этим и занимались - наращивали свою военную мощь и воевали, то с внешними "врагами", то со своим собственным народом.
К чему это привело, сестра моя? Все, на что мы с тобой сподобились за ту четверть века, что прошла с тех пор как мы расстались, это построить сырьевую экономику. Мы обе, как туземцы, умудрились бездарно растранжирить свои запасы, обменять золото на сверкающие побрякушки. Наша нефть подешевела,наши люди обеднели. С каждым днем уровень жизни нашего народа стремительно падает, а государственная казна пустеет.
Наша молодежь спивается и добровольно расстается с жизнью, или умирает от передозировки наркотиками. Приглянись к лицам своих людей, сестра моя. Пройдись по окраинам Москвы и ты увидишь слоняющихся без дела с бутылками пива в руках подростков, роющихся в мусорных баках стариков, попрошайничающих с утра алкоголиков.
Я, конечно, понимаю, до них ли тебе, когда "враг у ворот". Однако, хотя бы иногда, нужно смотреть в зеркало. И твое зеркало - это страна, которая гораздо больше, чем территория, окруженная Садовым кольцом.
Твои бывшие братья и сестры теперь метут твои улицы. Они сгорают заживо, пытаясь обогреться в заброшенных домах, оставляют свои семьи и едут к тебе за "длинной деньгой". Выйди утром пораньше из дому и ты увидишь узбека и киргиза, которые в результате твоей "мудрой политики" вынуждены ехать из теплого Ташкента или Бишкека в морозную Москву и глотать обидное прозвище: "Чурка".
Хотя бы иногда оторвись от телевизора и оглядись по сторонам. Ты увидишь, что дороги твои, как и сотни лет назад, разбиты. Села твои вырождаются, люди озлобляются, их дома ветшают, их заборы покосились.
Мои села и заборы находятся в таком же состоянии. Дороги мои точно также разбиты. Люди мои также озлобляются. У нас снова все одинаково.
Наша молодежь одинаково не видит перспектив, а старики нищенствуют. Наши больницы убоги, системы образования развалены, а коррупция одинаково губит нас. Наши ветераны едва сводят концы с концами и продают в подземных переходах свои ордена.
Однако тебе не до бед человеческих. Ты снова спасаешь "Гроб Господен", а вместе с ним мир во всем мире, ты снова требуешь от людей: "Все для фронта! Все для Победы!" Ты снова рвешь старые связи и рушишь многолетние дружбы.
Неужели тебе недостаточно покалеченных ветеранов Афганской и Чеченской войн, а горе матерей, чьи сыновья вернулись с цинковых гробах, не достаточно велико для тебя?
Зачем ты снова хочешь творить мир с оружием в руках? Или это просто время подошло? Один век без войны - это слишком скучно для тебя?
Ты очень интересная, сестра моя. С одной стороны, ты безумно талантлива, ты подарила миру Ломоносова, Герцена, Бехтерева, Рублева, Пастернака, Солженицина и многих других, однако с другой стороны, твое имя снова ассоциируется в сознании мира со злом.
Опомнись, сестра моя! Давай, наконец, спасать свои народы!