у меня никогда не складывались отношения с бывшими.
Даже когда маме удавалось проесть мне плешь убедить меня, что мир тесен и любой из бывших может пригодиться, все равно не срасталось. Я честно пыталась: мы полгода ходили вместе в кино и клубы, целовались в щечку при встрече, поздравляли друг друга с днем рождения, сплетничали о своих новых любовях, иногда по пьяне или от тоски занимались сексом. Мой персональный рекорд – месяц такой тягомотины: болтая в кофейне, мне интереснее было смотреть на парней у барной стойки, чем в глаза бывшего, целуя его в щеку, я морщилась от щетины и неприятного нового одеколона, секс был скучным и тоскливым, а его подарки ко дню рождения по-прежнему не отличались оригинальностью. После двух таких расставаний я поняла: маму я, конечно, люблю, но такие расставания – не мое.
Вот Дианка где-то полгода сказала: «Так хочется развестись со скандалом. Но приходится брать себя в руки и быть человеком: все-таки двое детей, и пока они не вырастут, нам придется общаться».
С этим бывшим, назовем его М (Каринка, я убью тебя. если ты напишешь, что никакой он не М, J) мы расстались быстро и очень некрасиво.
Скорее всего, это не любовь, и не зависть к его новой подружке, и если мы и возобновим отношения, то уже через неделю поймем, что оба не изменились ни капли и по-прежнему не подходим друг другу. Но поскольку гештальт незавершен, меня так и будет при виде него колбасить, как цыгана на конезаводе. Пригласить М. на ужин, что ли? Так и сказать: для завершения гештальта.