Сегодня так много говорится об Исламском Государстве, об опасностях, которые он несет, о том, как никому не хотелось бы быть на месте несчастных сирийцев и иракцев. Действительно, им не позавидуешь. Ирак в лучшие годы до вторжения США был одной из сильнейших стран Ближнего Востока. Однако сейчас границы его закрыты, а единственной силой, способной дать отпор террористам является непризнанный Курдистан, жители которого могут спать относительно спокойно.
Я спросила своего знакомого о том дне, когда даэш вошли в город. Как это произошло? И он начал свой рассказ.
Однажды ночью он смотрел телевизор с родителями. Ничего не предвещало таких событий. Все как всегда. И вдруг пропала связь, экран телевизора посерел как тогда, когда случайно сбиваются настройки. Работали лишь религиозные каналы. Произошел захват станции.
Я спросила, почему военные не защитили город? Дело в том, что военные были наемниками, которые дорожили своей жизнью. Он даже привел пример, что один из военных предложил обычному человеку обменяться с ним одеждой, на что взамен он отдаст свой автомат.
На следующее утро все стихло. Люди так же ходили по улицам, словно ничего не произошло. Он вышел на улицу, переброситься парой слов с соседями. Вдруг к нему подъехала машина. Обычные ребята, ничем не отличающиеся от всех остальных, вышли и устремились к нему. В то время у него на плече была большая татуировка. Они спросили, почему он сделал тату, ведь это харам. Он ответил, что это не харам. Они сказали, что он ошибается и должен немедленно ее вывести. Он отказался, на что ему пригрозили отрезать руку, потому что не могут позволить ему оставить тату.
Тогда вмешался его отец, пообещав, что он избавится от тату. В тот же день они решили, что парню не стоит оставаться в Ираке. Спешно собрав вещи, его отправили на границу с Курдистаном. Тогда границы еще не были закрыты. Он поехал в Эрбиль, потом в Дахук, а оттуда в Турцию.
Сегодня на его теле уже очень много разных тату, много больше, чем та единственная, которая была в день его приезда, что для меня показалось его маленькой революцией.
В том-то собственно и вся трудность выявления боевиков. Они с виду ничем не отличаются от обычных граждан. Кто-то классифицирует их как партизан, своего рода, сопротивление, что вроде как должно было сделать их менее страшной проблемой в глазах мира, однако их экстремистские видеообращения к миру никак не кажутся тем, с чем обычные люди могли бы однажды примириться. Такая политика усложняет работу тех, кто мог бы просто парой десятков залпов устранить их, потому что куда бы ты не ударил, риск уничтожить невинных слишком велик.