Солнечный круг завис в зените. Кочевники называли это время "Шанкай Тус". Никто не знал почему. Оттого ли, что слов «шанкай» переводилось как "запрокинуть голову", и на это солнце следовало смотреть именно так. А быть может это лишь диалектически измененное название города далеко на Востоке - Шанхай, где можно было застать воистину редкое явление: плавящийся диск в самом центре небесного свода.
Сарбаз Каир не стал долго сушить голову над столь умным вопросом. Для этого были всякие суды биев и размышления жырауов. Он был всего лишь солдатом, которого погнали шайтану в пасть с чётким приказом. Сам "приказ" сейчас торопливо семенил впереди, оступался, когда ноги увязали в раскаленном песке, и усердно утирал пот маленькой ручонкой. Мальчишка. Ещё даже не юноша. Маленький человечек в ободранной рубахе и запыленных штанах.
Сквозь пелену пота, струящегося по лицу, Каир с интересом наблюдал, с каким упорством стремится этот маленький комочек жизни вперёд и вперёд. Не покорение перед лицом судьбы? Упрямство? Или же столь редкая для детей целеустремленность?
Мальчишка был единственным выжившим из лагеря джунгар, который вчера удалось разбить отряду Каира. Его взяли в плен, и представили на суд биев. Будь он помладше, его бы по-быстрому передали в какую-нибудь семью на воспитание. Недостаток воинов в эти годы стоял очень остро. Но, увы, мальчишка проявил полное равнодушие к своей участи и даже отвращение к мысли о помилование. Он прямо сказал биям, что не забудет того дня, когда были вырезаны его родители, и что он никогда не будет служить врагу своего народа.
Говорят, никто не рубит головы после боя. Это древний обычай. И кочевые народы его блюли. Мальчишку было решено отпустить. Отпустить посреди плавящихся песков Каракума, самой гиблой пустыни Средней Азии. Кочевые племена часто так поступали с пленниками. Это называлось: поверить суд над их душами – предкам. Если уж судьбой было суждено, то человек бы смог выбраться из пекла. Но чаще взлетала вверх сабля сарбаза и жизнь пленника милосердно обрывалась, без долгой смерти в пустоши.
Закон Предков суров, но справедлив.
Шлем медленно раскалялся, а тонкая ткань халата уже лоснилась, насквозь пропитанная салом и потом. Каир невольно восхитился стойкости пленника. Даже он, закаленный годами скитаний по пустыне, уже изнемогал под беспощадным пламенным оком. А мальчишка, по колени погруженный в раскаленный песок, всё продолжал упорно грести сквозь золотистые волны песчаного океана.
С востока потянуло ветром. Но порыв его не только не принёс прохлады, но и опалил лицо таким жаром, что в единый миг заставил пересохнуть горло до самых легких. Каир закашлялся и тут же, отвинтив крышку, прильнул к горлышку фляги. Теплая вода с медным привкусом сейчас показалась ему сродни амброзии райских кущ. С каждой каплей живительной влаги, хоть и не приносящей облегчения, но заставляющей ноющею боль в груди огрызаясь отступить на время, к нему возвращалась частичка жизни...
Он лежал на песке. Почти недвижимый. Лишь его грудь устало вздымалась под белой тканью рубахи.
Каир потянул поводья, и его нар медленно зашагал в сторону мальчишки. Сколько он уже ехал так за ним? Кажется, уже прошла вечность. Он уже трижды падал среди барханов, но всё равно вставал, продолжал идти дальше. На этот раз он лежал значительно дольше. Каир с тяжелым вздохом, медленно потянул саблю из-за пояса. Блестящая поверхность клинка хищно вспыхнула золотистым блеском, заиграв на солнце испещренным зазубринами
- Возможно, твой народ никогда не слышал о подобном, - Каир с трудом выталкивал слова из мгновенно вновь пересохшего горла. - Но нашему народу известно милосердие...
- Я никогда не предам свой народ.... - прохрипел мальчишка.
"И откуда только силы берутся хрипеть?" - удивился про себя Каир.
- Ты не понял, юный номад,- губы Каира разошлись в подобие улыбки.- Я не предлагаю тебе жизнь. Я предлагаю тебе быструю смерть, - клинок с хрустом погрузился в песок перед лицом паренька.
- Глупец, мой народ запрещает обманывать судьбу, - в голосе мальчишки звучали такие ноты, что Каир невольно почувствовал себя мальцом, которого поучает седовласый мудрец. – Я встречу свою судьбу там, - он кивнул на горизонт. - Какой бы она не была....
Шанхайский полдень миновал. Солнце отправилось в обратный путь, уверенно двигаясь к горизонту.
- Ты думаешь, он далеко ушёл? - Аслан медленно прихлебывал чай, сидя в тени юрты.
- Не думаю. На одном стремлении далеко не уйдешь, - Каир продолжал сжимать в руках свою саблю.- Но меня заботит иное.... Эта сила. Воля идти до конца.... Если даже их дети уже рождаются такими.... Способно ли что-то противостоять этой силе?
- Разве ты не нашел ответа там? - загадочно улыбнулся Аслан. – То пекло, - он кивнул в сторону бескрайней пустыни, - откуда они вышли. Лишь жар Чёрных Песков и способен поглотить их.
- И значит, от нас уже ничего не зависит? - Каир вытер мелкие бисеринки пота со лба. Последние волны жара отхлынули к горизонту, туда, где ещё пылало солнце.
- От нас зависит, останется ли эта напасть по ту сторону Огненного Ада, - прошептал Аслан. - Готовься к бою, брат. Надвигается жара....