Алма-Атинский Арбат. Это устойчивое словосочетание мы слышим давно, оно стало вполне привычной идиомой для любого жителя или гостя нашего города. Однако, произнося её, каждый из нас представляет только свою вполне конкретную, я бы сказала, индивидуальную картину этой улицы. Буквально – у каждого алмаатинца свой Арбат.
Кто-то живописует в своём воображении широкую мостовую, выложенную брусчаткой в стиле знаменитого киевского Андреевского спуска или классического московского, взятую в параллель неоклассических построек в стиле сталинского Ампира, с пышно-склонившимися над ней кронами карагачей. Иногда, сидя вечером на скамеечке под сенью их раскидистых ветвей, так явственно и легко можно представить себе прогуливающегося с тросточкой импозантно-элегантного Александра Вертинского. А порой видится, что из соседнего переулка выскользнула лёгкая мальчишеская фигура Булата Шалвовича. Решил, дескать, пройтись в закатную пору суток по столь любимой им улице-реке людских душ и судеб, творений и откровений, столь лирично воспетой им в знаменитых строках:
«От любови твоей вовсе не излечишься,
Сорок тысяч других мостовых любя,
Ах, Арбат, мой Арбат, ты моё отечество,
Никогда до конца не пройти тебя».
Для женщин модниц и удивительных красавиц, живущих в нашем городе, это улица - «Пассаж», с роскошно-манящими, яркими витринами респектабельных магазинов и многочисленных окрестных бутиков. Чего греха таить, нет-нет и я люблю наведаться в них за очередной прелестной вещицей, какой-нибудь сущей безделицей, дабы побаловать себя любимую. Да и, откровенно говоря, зачем же ещё-то можно ходить в такие магазины?!
Но для меня всё же алма-атинский Арбат - это улица-галерея, улица-вернисаж, улица-театр. Особенно люблю окунуться в её исключительную художественную атмосферу лиловыми весенними вечерами, в конце рабочей недели, когда уже никуда не нужно спешить. Походить-побродить в рядах столь похожих друг на друга своими творениями, но от этого не менее оригинальных, художников. И пусть их работы не всегда представляют собой высочайшую художественную ценность, ну и что. Зато они очень глубоко и искренне передают и создают наш неповторимый, городской колорит.
После осмотра живописи и ремёсел, как правило, не без удовольствия постою в толпе зевак и послушаю задорно звучащее банджо или романтичный аккордеон. Если повезёт, то можно встретить поэтов, стоящих на парапете Главпочтамта в несколько театрализованных позах с пронзительно эмоциональными стихами об Алма-Ате. Ещё реже есть шанс натолкнуться на танцующие пары, кружащиеся в огненном вихре столь модной теперь Сальсы. А позже уютно усядусь в глубокое ротанговое кресло кафе за чашечкой ароматного кофе с мороженным. Причём, место выберу непременно напротив какой-нибудь исключительно замысловатой инсталляции современных художников. С наслаждением и упорством маньяка-искусствоведа сосредоточусь на её вычурной конструкции и многочисленных изгибах в искреннем порыве разгадать: чего же собственно он или она, то есть авторы сего шедевра, хотели этим сказать. Естественно, не разгадаю, а, уходя, успокою себя мыслью о том, что есть вполне конкретный повод в следующий раз прийти на Арбат. Будто и в самом деле, чтоб прийти на Арбат, нужен какой-то специальный повод
