Письмо «211»
Мой несчастный, исхудавший, побитый пес… В твоих грустных, но преданных глазах, помутневших от старости и болезней столько раз я видел отражение своего искривленного гневом и жестокостью лица. Мой вечно голодный, со скатавшейся шерстью и запекшейся на боках кровью раб. Столь ненавистный мне и столь привыкший к издевательствам своего хозяина. Своего Бога!
Уже полмесяца держатся холода, и жутко лень выходить из дому только чтобы швырнуть к твоей конуре остатки еды со своего стола. И хорошо бы бросить кусок сукна тебе под бок, но не обо что будет вытирать ноги у входа, да ты и привык уже, пожалуй спать на снегу.
Ты стал прихрамывать, и лай больше похож теперь на сиплый вой. Наверное, после того, как я приложился ботинком к ребрам, накануне, когда ты кинулся на одного из моих друзей, что в пьяном угаре пытался сдернуть с меня шапку смеха ради.
Я видимо туго затянул ошейник, так что часть его крепления вонзились тебе в шею, и холодная тяжелая цепь явно причиняет тебе неудобства и боль. Но жуткий холод на дворе. Мы разберемся с этим позже.
Мне нужно выкопать поглубже яму где-нибудь за свалкой и лучше бы успеть все это до 11. На часах уже без четверти. Пожалуй, если брошу здесь, никто особо не заметит. Ком грязной шерсти, да и только…
Собачий холод. У ворот уже стоит приятель с моим новым верным сторожем на следующие 5-7 лет.
Знаешь, прочитав это, ты бы, наверное, перегрыз мне глотку при первой же возможности, и оставил сдыхать в собственном дерьме. Ну и чего ты тогда ждешь, несчастный, исхудавший пес? Раб своих господ…