Проблемы генезиса, сущности исламского фундаментализма, радикализма, религиозно-политического экстремизма и терроризма, специфики их проявления в современном мире, на Северном Кавказе находятся в настоящее время в центре внимания многих отечественных и зарубежных исследователей. В то же время нет монографического исследования, посвященного анализу современного состояния исламского фундаментализма, радикализма, политизации ислама, религиозно-политического экстремизма и терроризма на Северном Кавказе, Юге России в современных условиях.
В изучении этой проблематики еще остаются определенные пробелы, обусловленные, в первую очередь, отсутствием комплексных разработок, которые бы позволили свести воедино отдельные концептуальные достижения. Недостаточно, на наш мой взгляд, в отечественной литературе разработана проблема основных этапов становления и развития исламского фундаментализма, радикализма, политического ислама на Северном Кавказе, без разрешения которой существует теоретическая опасность абсолютизации роли исламизма, как политического ислама в общественно-политических процессах на Северном Кавказе, особенно, в постсоветское время. В существующей научной литературе мало используются источники по истории исламского радикализма, ваххабизма, исламских радикальных политических движений на Северном Кавказе, в том числе на арабском языке и языках народов Северного Кавказа. Требуются дополнительные исследовательские усилия для изучения проблемы религиозного экстремизма и терроризма, возрождения политического ислама и исламской политической теоретической мысли на современном Северном Кавказе.
В начале необходимо будет отметить, что ислам имеет исключительное значение в духовной жизни всех северокавказских народов, в том числе и для чеченцев, для которых он неоднократно выполнял социально мобилизующую роль, особенно в переломные исторические периоды. Среди них можно выделить национально-освободительные движения под руководством имама Мансура (1785-1791 гг.), имама Шамиля (1834-1859 гг.), восстания и абречество (1866-1916 гг.), революцию и гражданскую войну (1917-1920 гг.), депортацию (1944-1957 гг.), кампании по «восстановлению конституционного порядка» (1944-1996 гг., октябрь 1999 г. – по настоящее время).
Помимо социально-политических факторов, исламской революцией в Иране (1979 г.), войны в Афганистане, расширение сферы влияния исламского экстремизма связано с распадом социалистической системы и развалом Советского Союза, образованием на его территории независимых государств. Начавшийся в этих странах процесс исламизации сопровождался усилением влияния идей исламского экстремизма, их внедрением в местные мусульманские общины. В результате мгновенного по историческим меркам распада СССР с предшествовавшим ему банкротством идей социализма во многих государствах Ближнего и Среднего Востока (Египет, Ирак, Сирия, Ливия, Афганистан и др.), идеологический вакуум там, а затем и в мусульманских регионах России быстро стал заполняться исламом, зачастую радикальным.
Все это обусловило сложное и неоднозначное протекание процесса исламизации, начавшегося в конце 80-х на гребне горбачевской «перестройки» и набравшего силу в смутное постперестроечное время. Особенно масштабно процесс политизации ислама происходил и все еще происходит на Северном Кавказе, где уже в начале 90-х годов активно стала распространяться идеология ваххабизма. Рост экстремистских и террористических тенденций стал здесь в наибольшей степени ощущаться первоначально в ходе «самоопределения» «суверенной» Чечни, а затем в результате последовавших военных операций на территории этой республики.
К числу других факторов, способствующих распространению исламского экстремизма можно отнести чрезмерную милитаризацию регионов исламского мира, в том числе и оружием массового поражения, имеющие место там перманентные пограничные столкновения, локальные вооруженные конфликты, возникающие на этнической и религиозной основе, участие в которых принимают и экстремистские, террористические организации и т.д.
Следует также отметить такой немаловажный фактор, как покровительство и субсидирование радикальных исламских движений из-за рубежа (например, финансирование Саудовской Аравии «Братьев-мусульман» и других экстремистских движений на территории Египта в 50-е и 60-е гг.; нынешняя поддержка чеченских сепаратистов многими государствами через возможности различных неправительственных фондов и организаций и т.д.). Практически все известные эксперты по экстремизму и терроризму едины в том, что финансовые потоки экстремистов и террористов отслеживать очень сложно. По подсчетам экспертов, на территории стран СНГ религиозно-политическим экстремистам и террористам помогают около 60 международных исламистских организаций, более 100 зарубежных компаний и десятки банковских групп. Согласно данным Федеральной службы безопасности России, ключевая структура негласного финансирования наемников и экстремистов в Чечне, а также ваххабитов в Дагестане - международная исламистская организация «Аль-Харамейн» (штаб-квартира в Эр-Рияде, генеральный директор — шейх Акиль бен Абдул Азиз аль-Акиль).
Таким образом, одним из важных факторов геополитического характера распространения исламского радикализма на Северном Кавказе, в том числе и Дагестане, является разносторонняя поддержка их деятельности извне многочисленными международными радикальными исламскими центрами, зарубежными культурно-просветительскими и благотворительными организациями. Как показывает анализ многочисленных фактов, в Российской Федерации, особенно на Северном Кавказе такое радикальное и политизированное течение, как ваххабизм, начал распространяться при активном и решающем влиянии из-за рубежа. Так, с конца 80-х - до 1999 г. в Дагестане действовали филиалы международных благотворительных, просветительских, культурных организаций.
За эти же годы активизировалась деятельность таких исламских организаций, как Международная исламская организация «Спасение» (МИОС), «Беневоленс Интернешнл Фаундейшн»» (БИФ, штаб-квартира расположена в г. Чикаго, США: п/я 548, Уорт, Иллинойс 60482), «Джамаат Ихья Ат-Турас Аль-Ислами» (штаб-квартира в Кувейте), «Лашкар Тайба» (штаб-квартира в Пакистане), «Аль-Хайрия», «Аль-Харамейн» («AL-Haramein Foundation», P.O.BOX 92684, Ruadh 11663, Saudi Arabia, тел. 966-1-465-2210; образовательный центр в США, адрес: 1257 Sisklyou Bl. NO 212, Ashland, Oregon 97520, USA, тел. 1541-482-1116.), «Катар» (штаб квартира в Катаре), «Икраа» (штаб-квартира в Джидде (КСА), «Ибрагим бен Ибрагим» (штаб-квартира в Джидде (КСА) и др., финансируемых и направляемых Саудовской Аравией, Пакистаном, Кувейтом.
Для них характерны практически открытая пропаганда панисламистских идей объединения всех мусульман региона для вытеснения России с Северного Кавказа, создания в северокавказском регионе исламского государства, за установление тесных связей Северного Кавказа, Дагестана с такими мусульманскими странами, как Саудовская Аравия, Турция, Иран, Иордания, Пакистан.
Радикально настроенный ваххабизм активно начинает проникать на Северный Кавказ около тридцати лет тому назад, в первую очередь на территорию Дагестана и Чечни, где экстремизм превратился в существенный фактор жизни общества. Свою роль в этом сыграли как культурно-исторические, так и социально-политические факторы. Исторически именно Дагестан являлся главным региональным центром и очагом распространения исламской религиозной традиции на Северном Кавказе. По мере продвижения на запад региона степень исламизированности северокавказских обществ явно снижается.
Говоря о "внутреннем" исламе на Северном Кавказе, надо сразу подчеркнуть, что вести речь об исламском движении в этом регионе как монолитной общественной силе можно с большой долей условности. Последнее обусловлено тем, что это движение представлено разнородными общественно-политическими субъектами, которые отстаивают собственные интересы и цели. При этом последние несут исламскую религиозно-политическую окраску нередко номинально, тогда как сфера фактических интересов лежит в плоскости конкуренции региональных субэлитных групп [71, 74-76].
Подавляющее большинство северокавказских этносов, за исключением осетин (большинство из них являются православными христианами, меньшинство – мусульманами-суннитами), исповедует ислам суннитского направления шафиитского и ханифитского толков. Для республик восточной части Северного Кавказа (Дагестан, Чечня и Ингушетия) традиционным выступает суфийский ислам в форме кадирийского, накшбандийского и с начала ХХ в. – шазилийского (только для Дагестана) орденов (тарикатов). Для западной и центральной частей региона, а также кумыков и ногайцев, традиционным является суннитский ислам ханифитского толка. Однако в последнее время появляются упоминания о наличии суфийских братств, относящихся к нашкбандийскому тарикату, и среди карачаевцев [72, 192]. В южных районах Дагестана проживают и шииты – азербайджанцы, имеющие собственные мечети. В этой связи можно утверждать о неоднородности традиционного ислама, как на региональном, так и субрегиональном уровнях.
Традиционный ислам явно ослаблен в связи со всеми историческими коллизиями, имевшими место в ходе пребывания мусульманских народов Северного Кавказа сначала в составе Российской империи, а затем и Советского Союза. Официальная исламская структура также понесла ощутимый урон в ходе постигшего ее кризиса, связанного с распадом существовавших в Советском Союзе духовных управлений мусульман, в том числе ДУМ Северного Кавказа. Следует подчеркнуть, что в рамках некоторых духовных управлений также отсутствует внутреннее единство. Сказанное особенно актуально для ДУМ Дагестана (ДУМД), где на III съезде дагестанских мусульман (февраль 1992 г.) произошел раскол единого управления мусульман.
Сторонников фундаменталистского ислама в Чечне, как и в остальных республиках Северного Кавказа, стали называть «ваххабитами». Распространению идеологии и практики ваххабизма здесь способствовало не только явное ослабление позиций традиционного ислама в советский период, распад в постсоветский период единого управления, но и позиция чеченских властей. Пришедшее к власти в Чечне в начале 90-х гг. сепаратистски настроенное руководство не только не препятствовало, но всячески способствовало укреплению позиций исламских радикалов. Уже тогда в Грозном был открыт центр ваххабитов, который распространял религиозную литературу, организовывал коллективные моления, проповедовал идеи своего учения через средства массовой информации. Его распространение в Чечне стало возможным, так как дудаевцы заявляли, что они строят исламское государство, которое нуждалось в единой идеологии. В качестве таковой и должен был выступить ваххабизм.
Однако распространение идеологии этого крайне политизированного мусульманского течения в Чечне нельзя объяснить лишь прихотью некоторой части националистически настроенной элиты и отдельных лидеров, так же как и только внешними факторами. Среди последних можно обозначить финансовую помощь международных исламских организаций фундаменталистского толка, идеологическую обработку эмиссарами этих организаций чеченских паломников во время хаджа и чеченских студентов, обучающихся в зарубежных исламских университетах, распространение массовыми тиражами салафитской литературы и деятельность мусульманских проповедников в регионе. Все эти факторы, несомненно, сыграли свою роль, однако существует немало причин внутреннего характера, которые делают ваххабизм привлекательным в глазах определенной части населения, прежде всего религиозной молодежи, которая составляет важнейший сегмент социальной базы этого движения. Сказанное особенно касается той части молодежи, которая не просто ищет в религии ответы на важнейшие проблемы бытия, но и горит желанием немедленно приступить к «исправлению» общества.