Холодный ветер проскальзывал сквозь приоткрытое окно моей машины, а магнитная подушка, нарываясь на выбоины и кочки неровной дороги, слега жужжала, приподнимая или держа машину ровно, в зависимости от поверхности. В этой части города за дорогой никто не следил, да и полуразрушенные постройки, оставшиеся от предыдущих цивилизаций населявших эту планету, все никак не могли снести. То ли руки не доходили у тераформеров, то ли потому что, эту часть города негласно окрестили памятником прошлому, как и пирамиды или статую женщины с факелом. Я проезжал эту часть города каждый вечер по дороге домой с работы и обратно, потому что, все здесь навевало воспоминания о доме. Не мои личные конечно. Все что я знаю о своем доме это лишь рассказы дедушки, да старый архив фотографий. Наша планета умирала и все, кто мог, улетели колонизировать другие миры.
На соседнем сидении мирно спала моя дочь, уже совсем взрослая. В лучах заходящего солнца ее серебристая кожа переливалась и блестела, грудь медленно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Казалось что силовой ремень, слегка придерживал ее, на самом деле он держал ее так крепко, но нежно, что не смотря на самый крутой поворот или аварию, огради нас высший разум от этого, она бы сидела так же ровно и даже бы не проснулась. Я перевел взгляд на дорогу, в полупрозрачном лобовом стекле отражались элементы управления машиной и усталый парень, чьи огромные хитиновые глаза казалось, вот-вот, закроются. Отпустив руль и нажав тумблер автопилота я откинулся поудобнее, высунув руку в окно. Трехпалая кисть с жадностью пыталась поймать ветер и лучи заходящего солнца.
- Скоро будем дома , - зачем то сказал себе я и провалился в сон.
Сначала я оказался, в какой-то пустыне. Синеватые песчинки поблескивали в лучах двух солнц. Это мой дом, я сразу вспомнил это место, по фотографии, что идет в слайд-шоу голограммной рамке последней, после фотографий моей семьи, друзей, коллег. Умиротворяющий пейзаж сменился жуткой картиной: сильный ветер поднимал в воздух миллионы песчинок и выглядел, словно синеватый монстр, хватающий все больше и больше песка. Сначала погасло одно солнце, в след за ним второе и пустыня погрузилась во мрак. Земля задрожала, а в развернутые трещины начал стекать оставшийся песок. Когда меня начало затягивать вниз я вдруг оказался, в каком-то парке. Светлом и чистом, спокойном. Это же парк церкви высшего разума. Вот стоит собор, чей серебряный купол переливается в свете земного солнца. А вот и Эрла, моя маленькая дочурка, подкармливает местную фауну, оставшуюся на планете после неизвестной катастрофы. Она высыпает из пластиковой вакуумной тарелочки остатки нашего пикника, а вокруг сбегаются двуногие, розово-кожие животные с густым волосяным покровом на головах. Но тут появляется тот, кого они явно считают вожаком, одежда на нем чуть менее разодрана, чуть более чистая. Никто не решается начать без него. Так смешно, он не дотягивает ростом и до моей дочурки, но чувствует себя, чуть ли не хищником. Своей странной пятерней он хватает еду, принюхивается и засовывает себе в рот, жует и после одобрительного хмыканья за пир принимаются и остальные. То тут, то там ребятишки кормят столпившихся вокруг них голодных человечков, но стоит кому-нибудь из детишек радостно побежать или закричать от восторга, как все эти стаи в ужасе уносятся за деревья, в кусты, под скамьи, кто-то даже забирается на забор церкви.
- Пап, пап проснись – обратилась ко мне Эрла, застенчиво поправляя свой био комбинезончик. На моем лице проступила улыбка.
- ПАПА!
***
Машина покачивалась на месте, прямо посреди дороги, последние лучи солнца уже с трудом пробивались из-за горизонта, а тишину нарушал только пищащий сигнал, говорящий об аварии. На лобовом стекле высветилась надпись: ”До вызова группы помощи осталось 43 секунды”. Я начала тормошить отца, кричать, мне было страшно.
- ПАПА! – закричала я, тряся за ворот рубашки то ли спавшего, то ли потерявшего сознания отца.
- Что…что произошло? – немного ошарашенный, но все такой же усталый взгляд понемногу начал прояснятся.
- Уф – облегченно вздохнув, мои пальцы пробежали по приборной панели, отменяя вызов на 7 секунде отсчета. Пока я мучилась с застежкой ремня, отец уже вышел из машины и присев на корточки что-то разглядывал, видна была лишь часть его серой макушки, освещенной лишь фарами.
- Черт!
- Что там, пап?
- Ничего милая, сиди в машине. Сиди в машине я сказал!
Но было уже поздно, я вылезла в окно, даже не пытаясь открыть заевшую дверь. У левого угла капота, чуть поодаль, лежал человек.
- Б-б-больно – промычал на непонятном языке он. Одежды на нем почти не было, а кровь вытекала из него словно из пробитой бочки с водой. Он хрипел и все пытался отползти, в сторону от дороги, поближе к руинам.
- О, высший разум, пап, что ты наделал! Что ты наделал пап.
- Я же просил остаться в машине.
- Сделай что-нибудь. Мы должны отвезти его в больницу – будто не слыша отца, продолжала я.
- Что? Это бродячее животное, кто его будет лечить?
- Не называй его так! Это ведь ты его сбил! – кричала я, слезы потекли у меня из глаз. Я прекрасно понимала, что помочь ему нечем, врачи не станут марать руки, а специалисты по животным не знают, что делать с людьми. Был только один выход и от одной мысли о нем слезы потекли в полную силу. – Он мучается пап.
- Иди в машину! – рявкнул отец.
Пока я шла к машине, папа возложил руку на голову человека и тот перестал двигаться, что было дальше, я уже не видела. Уткнувшись в коленки и ревя, я просидела так до самого дома. Не разговаривая с отцом, не поздоровавшись с матерью, я просто прошмыгнула в свою комнату и упала на кровать. Тяжесть сна навалилась на меня…
***
-Что снова кого-то сбили? – спросил я устало с порога, как только открыл дверь. Кабинет был небольшим и вмещал 3 сотрудников, 3 стола с моноблоками на них, небольшой шкаф и панель видеосвязи. Канх сидел за столом и явно проигрывал в борьбе со сном. Вяло повернув голову в мою сторону и уставившись ситом своих глаз на меня, он кивнул.
Я только заступил на смену, так что мне ничего не оставалось кроме как натянуть рабочий комбинезон и отправиться на вызов. Наша компания занималась тем, что убирала трупы животных с дорог, да отлавливала тех, кто оказывался более ловок и не попадал под машины. Ужасная работа, но я должен был заработать себе на колледж и кормить братишку. С родителями мы разминулись, попав в разные колонизаторские корабли. Связь между колониями, к сожалению пока не была налажена, что уж говорить о переводе кредитов. В итоге каждый день, с полудня и до утра следующего дня мне приходилось колесить по городу, забредать на окраины и соскабливать бедных зверушек с дорог. Двуногие отличались какой-то бестолковостью и сами часто выбегали на свет фар, где их и ждал смертельный удар. А расплодилось их за этот год…
-Куда нам сегодня Кхан? – сидя в нашем фургончике и откинувшись на спинку кресла, сложив ноги на приборную панель, я надеялся услышать адрес находящийся не далеко от нашего офиса.
- Центральное шоссе у въезда в звуковой тоннель. Автобус наехал на трех удирающих тварей – он ненавидел двуножек, так мой напарник их называл.
- Надеюсь, автобус не с детьми был?
- Нееее, природа защитники. На конференцию собирались – по его интонации было заметно, что этот факт его веселит.
- Ух, шуму теперь поднимут. Нууу, зачем нам эти проблемы, нам же работать сейчас не дадут – с надеждой промолвил я. Радостно потянувшись и всю оставшуюся дорогу мурлыча про себя старенькую мелодию. Настроение у меня поднялось мигом…
***
Дайте приюты людям! Обращайтесь с животными гуманно! Нет убийству! Позаботимся о братьях наших меньших! Среди моря транспарантов и серых тел в синих тогах стоял гул, лишь изредка соединяющийся в один голос и громко скандирующий требования. У Белого зала было не продохнуть. Природа защитники все никак не могли успокоиться и добиться чего-то от правительства.
Я наблюдал за ними, но не по своей воле. Копошащиеся, неугомонные. Нас отделяли не только целая улица, маленький заборчик и прутья клетки, но и ступени развития. Я был обычным бродячим животным, о чем мне постоянно напоминал хозяин. Я ел из помоек, попрошайничал у жителей, дрался за еду, женщин, территорию. Однажды меня поймали, хотели убить, но меня отобрал один циркач. Научил трюкам, отмыл, посадил на цепь. Но ничего страшного, зато постоянно кормят и не хотят убить. Я и еще несколько, таких как я, бегаем по арене, прыгаем через горящие кольца, выступаем на радость публике, в общем. Хотя я скучаю по развалинам, на которых я раньше жил. На которых жили, мои предки. Жили по-другому. Жили по своим правилам. Были главными. Тогда никто бы не подумал посадить нас на цепь и гулять по улице. Хотя таких кормят, о них заботятся и не заставляют выступать. Они спят на кроватях хозяев. Тяжело выбрать между сытым рабством и голодной и опасной свободой. Хочу на волю. Кто то из серых приближался к клетке. Взломав замок и сняв с себя синюю тогу, он отдал ее мне.
- Беги, ты свободен теперь – что-то непонятное пробормотал он и указал пальцем в сторону дороги, ведущей к руинам. Глупец, открыв клетку, я сразу же сиганул. Им меня не поймать. Я побежал, как никогда не бежал ни от кого. Я не убегал. Я бежал на встречу к свободе. Рядом со мной бежали еще двое, им тоже повезло, они оказались быстрее и умнее. Ветер обдувал мое лицо, асфальт вгрызался в ступни, а сзади прожужжало что-то большое, обжегшее и повалившее меня и моих братьев. Большой кусок железа, из которого по выскакивали серые. Еще пару мгновений я бежал, но только в мыслях, одним лишь взглядом преодолел дорогу, насыпь за ней. Мое тело больше не двигалось, оставшись там посреди дороги, а боль распространялась изнутри. Я свободен…