Перепост моей статьи для июльского номера журнала АЛАУ Казахстан
Я волнуюсь. Итоговая конференция для всего потока - в самом разгаре. Каждый из магистрантов должен представить проект своей диссертации – обозначить основную гипотезу, рассказать какие первичные и вторичные источники будут использоваться, в чем будет заключаться вклад данного исследования. Ребята выступают хорошо – тема Джорджа касается Пражской весны 1968 года, Риккардо будет исследовать итальянскую либеральную мысль 20-х годов, Хиллари – испанскую картографию времён эпохи великих географических открытий. Совсем скоро моя очередь!
Я приехала в Лондон в конце сентября прошлого года. Изучать новую историю в магистратуре UCL - Университетского Колледжа Лондона. С одной стороны я знала, чего ждать. Благодаря КИМЭПу я была знакома с так называемой «западной 
системой», с другой стороны знала также, что здесь учиться будет гораздо труднее. Кто же мог подумать, что настолько! Помню, как первое же занятие выбило меня из колеи. Мало того, что из-за огромного количества разных диалектов и акцентов английского было сложно разбирать, что люди говорят, но и дискуссия в классе шла на очень высоком уровне. Я привыкла считать аудиторию своей зоной комфорта, но здесь даже не смогла задать уверенный вопрос. Следующие выходные я полностью провела в библиотеке, проштудировала не только две книги обязательного чтения к семинару, но и все статьи и книги из графы дополнительного, и первый официальный семинар учебного года прошёл для меня уже намного веселей. С тех пор и уяснила для себя: сказать что-нибудь интересное, можно только если очень хорошо знаешь, что говорили и писали другие по этой же теме. Вот и получилось, что мысли, которые на уровне бакалавриата считались бы свежими и оригинальными, на самом деле были некомпетентными и предсказуемыми, а мир настоящей науки - он ещё дальше, чем казалось.
Чем существенно отличается образование в Англии от казахстанского? Думаю тем, что университетское образование в Англии неотделимо от самой науки. Магистрантов, например, вообще никто особо не «учит», по крайней мере на гуманитарных и социальных специальностях. Есть списки книг и статей для чтения к каждому семинару, читать эти материалы нужно очень внимательно – так чтобы на семинаре более или менее сформулировать свою позицию по отношению к ним, и этим обогатить общую дискуссию. Конечно, любую точку зрения аудитория выслушает, это ведь учеба, но преподаватель «эгоистично» старается держать дискуссию на таком уровне, чтобы ему самому было интересно.
К тому же семинары занимают очень мало времени: один предмет – один двухчасовой семинар в неделю. Лекций – нет. В первом семестре у меня было три предмета, во втором два – и ещё один я посещала как вольнослушатель. Остальное время каждый студент должен распределить сам. Разделить между подготовкой к семинарам, работой в библиотеках над финальными эссе на каждый предмет и встречами с одногруппниками для совместного обсуждения без преподавателей. Времени на отдых остаётся не очень много…
Наши самостоятельные занятия – отдельная история. Вообще не знаю, как бы я справилась с этой программой, если бы не мои друзья с курса. Если тема очередного семинара не поддаётся пониманию, можно кинуть сообщение в нашу секретную группу в фейсбуке и по-быстрому договориться о месте встречи с такими же озадаченными единомышленниками. Свободных мест для такого рода посиделок на кампусе очень много, и кофе всегда можно достать где-нибудь неподалёку. А главное, обсудить можно что угодно, не только сам предмет, но и как Британская история выражается в новом фильме про Бонда или посплетничать (нет, вы видели, как она смотрела на меня, когда сказала «Мишель Фуко?»). А вот оценки за эссе обсуждать нельзя, их вывешивают анонимно – по номерам студенческих ID-карт, а не именам, и делиться, какая у тебя оценка у студентов не принято. Гуманно.
Естественные и технические науки намного важней лишней интеллигентской болтовни? В этом английская система от нашей тоже немного отличается. Один раз даже наш преподаватель пустился в разглагольствования про известный комплекс всех гуманитариев о том, что «мы не производим ничего осязаемого, и не можем сделать жизнь страдающих людей лучше вот прямо сейчас, а государство ценит лишь исследования науки и техники…». Конечно, эти мысли помогают держать себя скромно, однако, большое количество международных конференций, образовательных грантов, исследовательских институтов в области истории, политологии, социологии, спонсируемых государством и Евросоюзом быстро напомнят, что всё это, в наш-то век постмодерна, имеет значение не меньшее, чем физика и химия.
Приятно изучать историю в стране, где она является частью популярной культуры. В феврале мы были на открытой лекции очень известной Кэтрин Холл, историка британского империализма, сейчас она возглавляет большой проект по изучению британского наследия рабовладения. Проект подходит к истории 
британского рабовладения с нескольких сторон: группа историков пытается понять и насколько сильно британская индустриальная революция обязана своим успехом рабскому труду, и как много современных политиков – выходцы из семей, разбогатевших благодаря рабовладению, и как разрешить эту тяжелую моральную дилемму в реалиях современных дипломатических отношений со странами карибского бассейна и другими бывшими колониями. Проект вызвал большой резонанс не только в академическом мире – уже на следующее утро можно было услышать по радио BBC, как корреспонденты бросились допытывать парламентариев об их предках-рабовладельцах.
Или, например, Найал Фергюсон, тоже теоретик британской истории времён империи, который написал несколько доступных и популярных исторических книг, а потом сделал карьеру на телевидении и женился вторым браком на красавице топ-модели африканского происхождения. Сейчас ученые историки уже не относятся к его историческим книгам бестселлерам всерьёз (это не романы, а именно не художественная образовательная литература), и, наверное, они правы. Но мне лично очень по душе словосочетание «историческая книга-бестселлер», вот бы и у нас люди их писали! И читали.
Ещё один момент, который отличает английское образование/науку от нашего – это открытость модным течениям. Наш основной предмет для всего потока, который назывался «Исторические концепции» в середине первого семестра разделился на четыре семинара: История дипломатии, европейская история, британская история, и материальная история и культура. Я выбрала четвертый вариант и не прогадала. Нам пятерым, кто оказался на этом семинаре очень повезло, потому что мы, можно сказать, попали в авангард современной исторической науки. Чего мы только не обсуждали, и исторические репрезентации в музеях, и «объекты как текст», и историю в разрезе современного искусства, и гендерность объектов в массовом сознании. Сейчас это новое течение в исторической мысли. Я вижу это как ожидаемую реакцию на засилье текста в исторической практике. Вот теоретики новой истории и пытаются перенести практики археологии в новую историю, ведь не только записи из прошлого могут рассказать нам о нём, но и предметы! Кстати, одну из финальных работ по этому предмету мы писали на тему так называемой авто-иконы Джереми Бентама. Это восковая фигура знаменитого английского философа, одетая в его одежду, и содержащая его реальный скелет, которая сидит в небольшом ящичке, в одном из 
коридоров UCL. Странно и страшно, не правда ли? Джереми Бентам был оригиналом и сам завещал своё тело при жизни университету. Ещё он просил, чтобы эту его фигуру выносили на ежегодные собрания совета учредителей. Это условие не выполняют, но ходят слухи, что иногда он приходит сам и даже голосует.
Конечно, это объяснимо, что «научный ветер» обдувает западно-европейские страны немного лучше, чем остальной мир. И конечно свежие идеи появляются и развиваются, там где есть и древняя традиция знания и возможности государства поддерживать её. Но я думаю, открытость к новым идеям ещё никому не мешала, так уж устроен человеческий мозг – вдохновляется свежим и оригинальным.
Впрочем, помимо мумии Джереми Бентама, UCL гордиться своим, так называемым, карьерным центром. Это специальный департамент, который занимается трудоустройством выпускников, весь год проводит открытые лекции для студентов на разные темы: где можно найти гранты на исследования, как правильно написать CV, какая стратегия поиска работы самая эффективная для каждой сферы и так далее. Можно даже прийти туда и назначить персональную встречу с кем-нибудь из эдвайзеров («советчик» с английского), где можно обсудить лично свои перспективы и задать свои вопросы. А ещё там есть небольшая библиотека с книгами и пособиями по карьерному росту, охране труда, тайм-менеджменту, личному развитию, вобщем крайне мотивирующее местечко.
Конечно, у английской системы образования есть и свои минусы. Это прежде все высокие цены, даже для британцев, не говоря уже об иностранных студентах. Небольшое количество учебных часов с одной стороны можно назвать преимуществом, потому что студенты учатся самостоятельности и это отсеивает незаинтересованных, с другой, конечно, если бы у нас было чуть больше времени с преподавателями, это было бы скорее хорошо, чем плохо.
Сложно сравнивать системы образования как таковые. Потому что образование это всё-таки не системы экзаменов и не учебные планы, а набор личных историй людей, и бесценные моменты, например, когда с увлечением обсуждаешь новую идею с одногруппниками; или когда дописываешь работу целую ночь, а потом чувствуешь себя обновленным и, кажется, можешь написать ещё пять таких; или когда закрываешь последнюю страницу книги, и это позволяет тебе по-новому взглянуть на целую страну (очень часто – свою).
А моё выступление на конференции прошло удачно. Переживала я потому, что, когда за месяц до этого мы сдавали предварительные проекты своих диссертаций, я никак не могла достаточно сузить свою тему. Даже написала пару отчаянных писем своим бывшим преподавателям из КИМЭПа с просьбой о совете. Хорошо, что у моей научной руководительницы хватило терпения отвергнуть несколько незрелых вариантов и направить меня в нужное русло. Теперь я могу применить в своей работе (Большая игра в Средней Азии: Хивинское ханство в 1840-е и случай Ричмонда Шекспира) и своё знание основ политологии и истории центральной Азии. Да и сугубо британскому взгляду на историю Большой Игры хорошо бы попытаться противопоставить другую точку зрения, если мне удастся сделать свою работу качественной. Так что будем надеяться, к моменту выхода этой статьи я продвинулась достаточно далеко!
После конференции мы с группой устроили громкую вечеринку и гуляли до рассвета. Но это уже другая история.
Подписывайтесь на мой канал о книгах, чтении и литературе на youtube ЧитатьМодно. Увидимся в следующих выпусках!