После выхода фильма «После нашей эры» почти все критики задали ясеню риторический вопрос по поводу того, как же так мог облажаться Найт Шьямалан. Ясень не ответил им, к тому же облажался не Шьямалан, а Уилл Смит. И не то, чтобы облажался. В общем, все сложно, и не верьте мурзилкам.
Сначала проверим исходные данные. Кто автор идеи фильма? Уилл Смит. Продюсер? Смит. Соавтор сценария? Смит.
Поскольку нескромный афроамериканский парень уже давно перерос штаны просто музыканта и актера, превратившись в успешный бизнес-проект, один из рулящих в Голливуде, схема создания «После нашей эры» была стандартной, и уже многократно апробированной. Смит загорелся собственнорожденной идей, Смит привлек сопродюсеров и нашел деньги, Смит подтянул режиссера. Почему именно Шьямалана? А потому что Смит так захотел. Именно Шьямалан мог правильно снять его идею, которая была просто бесподобна.
Теперь, после релиза блокбастера, о Шьямалане вообще не слышно — он не участвовал в рекламной кампании фильма, а мейджор запретил ему давать какие-либо интервью на эту тему. Забавно, не так ли?
Поскольку истории свойственно повторяться, а в Голливуде цикличность вообще стала религией, и франшизы — пророк ее, то имеет смысл вспомнить опыт Андрона Кончаловского, работавшего над фильмом «Танго и Кэш» (именно работавшего над ним, а не снимавшего его в полном смысле слова).
Позвал Кончаловского на проект сам Марк Кентон, глава «Уорнер Бразерс», а смотрящим, ну то есть продюсером, на «Танго и Кэш» поставили Джона Питерса.
Питерс, судя по всему, имел нереализованные творческие амбиции, что, в конечном итоге, и завалило картину, но зато у него был хороший послужной список (в его активе - «Человек дождя»), и вообще он слыл членом касты «продюсеров-Мидасов», в которую сейчас, к примеру, входит Брукхаймер. То есть это те люди, которые нутром чуют, где бабки, могут из дерьма сделать золото, и которым мейджоры доверяют практически всецело. Как вы поняли, в этот лимитированный список наверняка заскочил и Уилл Смит.
И все было хорошо, пока не дошло до сценария. Сценария на «Танго и Кэш» не было. Зато был Питерс, который за все отвечал. Вот как описывает ситуацию сам Кончаловский в «Низких истинах»:
«Едва положив трубку, Питерс сразу заговорил о том, как он любит мое кино, какая будет грандиозная картина, как замечательно нам будет работаться.
— Есть ряд проблем, — наконец, мне удалось вставить слово. — Непонятно, каким должен быть фильм по жанру — комиксом или жестокой приключенческой картиной.
— И тем, и другим, — ответил он без секундной паузы. — Будет абсолютно новый жанр. Ты посмотришь «Бэтмена» — я его сейчас заканчиваю. Потрясающий суперхит, успех гарантирован! Посмотришь — поймешь, какой жанр нужен. Должно быть весело, интересно — для четырнадцатилетних подростков.
— Надо менять финал, — сказал я.
— Не волнуйся, все сделаем. Начинай работать. Мы допишем. Это же мой сценарий.
— То есть? — удивился я.
— Я его пишу. Сценарист только записывает мои идеи. Что я ему говорю, то он и пишет.
Я был озадачен. В голове не укладывалось, что сценарист, имя которого стоит на титульном листе, занят лишь тем, что аккуратно записывает идеи, которые продюсер ему накидывает. Действительно, положение сценариста на голливудских больших картинах напоминает положение портного, шьющего по фигуре заказчика. Что закажут, то и исполнит. Если исполнит не очень хорошо, или не добавит своего, или добавит, но слишком много, или добавит не то, что хотелось продюсеру, ему заплатят и возьмут другого. Никого из сценаристов такое положение не смущает. Все полагающееся по контракту они получают. Сценариста приглашают не как автора, не как индивидуальность, а как мастера, литературного закройщика. То, что он делал в прежних своих успешных работах, надо теперь повторить применительно к новому сюжету и ситуациям. Только очень немногие звезды кинодраматургии имеют право не соглашаться. Но на то они и звезды. То, что делает звезда, подвергать сомнению не принято».
Дальше начался совсем цирк. Питерс фонтанировал идеями, к которым сценарист тут же придумывал мотивировки и обрамление. Потом пришел Сильвестр Сталлоне, и потребовал уволить оператора, потому что тот его снимает не с той стороны, и свет ставит не снизу, а сверху. Оператором был, на минутку, Барри Зонненфельд. Поскольку Слай был единственным авторитетом на площадке, кроме Питерса, то оператора уволили. Ну тот и ушел спокойно. Видимо, что-то знал про свое будущее.
Кончаловский все это время только сидел в сторонке, смотрел, и курил. Фильм, по сути, был снят без него.
По-моему, совершенно очевидно, что на «После нашей эры» была аналогичная история. Выглядела она так:
« - Хей, Найт, давай тут снимем меня крупно и справа?
Уилл, это не совсем соответствует моему видению фильма вообще, и этой сцены в частности.
Да брось, Найт, я же Уилл Смит, помнишь? Снимаем крупнячок меня, а потом крупнячок Джейдена. А потом бац, покатилась слеза. Понял, Найт?
Да, понял...
И это, давай красиво сделаем, проблема отцов и детей, ну там, а монстры вычисляют людей по страху!
Да-да, конечно…
Молодец! Вообще ты очень талантливый режиссер!»
Можно задаться вопросом, почему Шьямалан молчит — ну так это в Голливуде закон. Омерта. Молчал в свое время Кончаловский, когда еще имел надежды продолжить снимать в Голливуде. Молчал Барри Левинсон, сто раз переписывавший «Человека дождя», в который уже никто не верил. Поскандалил в открытую только Мэтье Кассовиц, ушедший с «Вавилона нашей эры» из-за тех самых разногласий с продюсерами, и то потому, что понял бесперспективность своего голливудского будущего.
Другой вопрос, что ложиться под продюсера или нет — это всегда вопрос выбора. Проблема только в одном: что бы ты ни выбрал, везде засада. Поскандаль Шьямалан со могущественным Смитом — и прощай, Фабрика грез. С другой стороны, так терять лицо и собственный стиль тоже чревато, и так же может грозить вылетом из корпуса востребованных голливудских режиссеров. Нелегкая эта ноша – режиссер американского коммерческого кино.
Кстати, к чести Голливуда, там есть еще один закон. Продюсеры и в целом административные работники даже самого высокого звена не могут делать публичные критические заявления по поводу поведения или стиля работы творческих личностей. Правило было нарушено несколько раз, в частности, в знаменитом эпизоде с Томом Крузом на шоу Опры Уинфри, когда топ-менеджмент студии-партнера Круза осудил его попрыгушки на диване. На Крузе в результате это мало как отразилось, а вот на людей, нарушивших общепринятый этикет, повесили клеймо ненадежных товарищей, и перестали звать есть тортик.
А что до кассового провала «После нашей эры», то я уже писал, что публикуемые цифры кассовых сборов в подавляющем большинстве случаев мало что значат. И уж тем более они не отразятся на Уилле дорогом нашем Смите. Хорошем отце и замечательном продюсере. Который продолжит фонтанировать идеями, но в следующий раз позовет другого, более изысканного шеф-повара.
Чтобы приготовить гамбургер.
Источник: Gonzo.kz
Подписывайтесь:
Наша страница в ВКонтакте
Наша страница на Facebook
Наш аккаунт в Twitter