Во всей истории человечества нам приходится сталкиваться с чем-то скрытым, таинственным или, как иногда говорят, пытаясь дистанцироваться и закрыться от неопознанного или непознаваемого, потусторонним. То есть для того, чтобы войти в контакт с сакральным, нужно пересечь границу, делающую потустороннее (правильно стороннее) посюсторонним, а вернее, граница делает из тебя не стороннего наблюдателя, а участника приведенной реальности. Отсюда можно сделать вывод, что первые оккультисты, мистики, а позднее неоязычники были людьми, способными соединить два мира человеческого бытия - мир материальной реализации и мир духовного воплощения. Имен у подобных людей было много, влияние их сохранилось до сих пор. Пожалуй, самую старую форму оккультно-мистического учения можно назвать шаманизмом или ранним природным магизмом. Поскольку знание это и овладение им несло в себе главное, магия была в самом мире и в самой душе человека.
В настоящее время мы наблюдаем следующую картину: переработку классических научных представлений с целью адаптации их для современного человека – представителя урбанистического и постурбанистического сознания и культуры. Например, тотемистические верования, выводящие историю человека из самой природы и натуры человеческого бытия, а иногда враждебную сущность окружающего мира, вопросы о вредности и опасности жизни находили свое решение в единстве, а не в поиске видимых различий. Действительно, как может быть враждебным мир, наполненный родственной душой.
В качестве другого примера идей, на которые опирается современное неоязычество: анимизм - первая форма древнего знания, говорящая об общей запредельной для мира материи. Душа, трактуемая как жизнь, впоследствии находит свое отражение в «более развитых» формах верований. В иудаизме, к примеру, кровь понимается как содержание жизни, отсюда и Христианское причастие, пришедшее, если угодно, из более ранних культов, в частности, причащения мясом и кровью священных в тотемизме существ, которые только в современном представлении понимаются в качестве животных, если и не биологического материала, то в лучшем случае как носителя энергии.
Сложная структура двойственности мира приводит к воцарению иерархической системы, в которой место человека четко определено его проникновением в мир живых и его связью с миром мертвых. В основе обоих миров первобытного Космоса естественно лежит Личность. Чаще всего Боги, демоны и иные сущности Верхнего или Нижнего мира имеют если не человеческое тело, то «человеческую душу». Антропоцентризм раннего магизма вносит корректировку в иерархию, свойственную шаманизму. Месть шамана определена уже не его человеческим свойством, а равенством Божествам и Демонам на уровне душевной реализации. То есть он, шаман (с эвенкийского иступленный), в состоянии транса может выходить один на один с более могущественным существом и не только не страдать от него или подчиняться, но и наносить ему урон и диктовать свою Волю. Так появляется дверь в потустороннее, так в мир первобытного человека приходит великая сила, сила Творения. Здесь как нельзя лучше отражается первоначальная магия, магия не Фетиша (энергетически положительного или отрицательно заряженного предмета), а слова, которое и есть основа человеческой души.
Все нижеперечисленное характерно как для оккультно-мистических, так и для неоязыческих организаций:
- Трансовая техника и применение экстаза для вхождения в контакт с потусторонним.
- Вера в присутствие потусторонней враждебной или дружественной реальности.
- Особая роль мага, целителя, эзотерика, шамана, жреца и т.д., имеющего часто более высокое положение, чем у представителей официальной власти. В частности, неоязычники неофашистского и националистического толка, для них характерно открытое игнорирование существующих законов и норм поведения.
- Передача специфического культурного и духовного опыта, обучение и приобщение к истокам «истинного знания».
- Монополия на знание (управление) духовной сферой.
- Характерное представление о том, что «Мир есть только описание мира». Слова, принадлежащие философу Шеллингу как нельзя лучше описывают главную задачу оккультно-мистических течений: не задать законы и не повторить опытно и доказать научно требуется от мистика, а описать, не передавая контур и законченность. Описать мир и быть готовым к его изменениям. В частности, этим грешил небезызвестный основатель «Алля Аят» Фархад Абдуллаев, который очень ловко и весьма эффективно «написал» мир под себя, отведя себе роль не больше не меньше «Создателя всего сущего».
В качестве примера неоязыческой организации можно рассмотреть кельтские верования, активно пропагандируемые с помощью сети Интернет, всевозможных виртуальных сообществ, а также благодаря к интересу литературе, написанной в стиле фэнтези (Дж.Толкиен, Д.Роллинг, А.Степанавичус и т.д.).
На первый взгляд может показаться, что мистерии Друидов стоят особняком от приведенных выше примеров. В них нет греческого философского влияния, нет христианства, пифагореизма, но это не мешает им (а возможно помогает) нести в себе ту часть мистического знания, которая была изменена до неузнаваемости, переработана или исковеркана последующими исследователями, делающими акцент на видимую жестокость и отсутствие лицемерного гуманизма, причем в эпоху, когда по всей Европе горели человеческие факелы, как символы милости божьей и откровения. Принято считать, что с самых ранних периодов существования религиозной основы знание делилось на профаническое и сакральное. Все это очень характерно для друидов. Передача сакрального учения часто делала те или иные народы задолжниками обстоятельств, и не удивительно, что жрецы - интеллектуальная, духовная прослойка общества – становились первой жертвой завоевателей, будь то Римские легионеры или христианские проповедники.
Итак, первоначально в основе иерархии Друидов лежала следующая конструкция: Жрец Твид разделил своих последователей на тех, кто подчинялся национальному жрецу Виду (Друиду) и тех, кто подчинялся меньшему жрецу, прозванному Гавидд или Видд (Оват). Все они, кроме того, носили название Бейрд (Бард) или мудрый наставник. Впоследствии орден Бардов начинает отсчитывать три класса последователей:
- Друидов.
- Бейрд Брейнт и привилегированных Бардов.
- Оватов.
Слово «друид» происходит от ирландского «дриу», что означает «люди дубовых деревьев». Кроме того, лесные боги Греции носили имена, родственные друидам - дриады. Другие исследователи выводят термин из тевтонского или галльского языков. Есть версия, что в галльском мудрец и волшебник назывался друидх. Как бы там ни было все выше приведенное в той или иной степени отражает принадлежность друидов и к священным деревьям – дубам и непосредственным родам занятий - мудрости и волшебству. От Галлии до Британии власть друидов была полной и безоговорочной, во многом она напоминала институт, близкий к брахманам Индии или жрецов в Древнем Египте, но естественно с кельтским колоритом. Власть «лесных патриархов» была основана на детальном знании законов Природы и умелом их использовании на благо народов. Британская энциклопедия говорит о компетенции жрецов в географии, физике, астрологии и конечно, в теологии. Хороший багаж знаний друиды имели в области медицины, а также в составлении сборов на основе лекарственных растений. Широкое применение имела омела и змеиные яйца, наделенные астральным святом. Использовался гипноз и знание внушения как одному пациенту, так и целым группам.
Дуб выступал символом Верхнего Божества, растущая на нем Омела (гриб-паразит) несла в себе тайную силу, она не могла коснуться земли. Ее нужно было срезать только в определенный период, и, как правило, в жертву приносили быка.
Менли Холл считает, что мистерии Друидов во многом напоминали мистерии эливсинские, распространенные в Греции, а также культы Исиды и Осириса. Так что можно проследить некоторое общение и взаимообогащение, казалось бы невозможное, если рассматривать культуру кельтов и египтян, а в довершение еще и греков. Но мы вновь и вновь сталкиваемся с универсальностью эзотерического знания и его сакральной ограниченностью. Знание друидов не имело письменного подтверждения, оно не передавалось из «уст в уста» только проверенным кандидатом. Томас Морис говорит о влиянии на мистерии Друидов карфагенян, греков и филиппинцев.
Есть историки религий, говорящие о подверженности их восточной философии и, в частности, буддизму. Устройство школ эзотерики друизма соответствовало не только духовному уровню кандидатов, но и возрастному. Овиды - низшая ветвь - требовала специального очищения, давала право на ношение зеленых одежд, цвет этот был цветом учения и давал начальные сведения о медицине, астрономии, поэзии и музыке. Вторая ветвь – барды - носили небесно-голубые одеяния и должны были наизусть запомнить двадцать тысяч стихов священной поэзии.
Они по сути своей были ничем иным, как живым хранилищем знания друидов. Среди них отбирались кандидаты непосредственно в орден друидов, которые были жрецами и цвет их одежд - белый - был символом чистоты жизни. В основе ордена стоял главный Друид, который прошел долгий путь, состоящий из шести ступеней. Иногда употребляется информация, позволяющая сделать вывод о наследственной передаче титула Главного Друида. Однако, большинство ученых склонны к выборности этой высокой должности. Жилища друидов во многом напоминают монашеские обители, в которых проживали группы аскетов.
Впрочем, обет целомудрия отсутствовал, и друид мог иметь жену и детей. В космологии Друидов присутствуют три мира:
- Мир счастья, высший.
- Средний мир окружающий нас реальности.
- Мир несчастья.
Все это вполне укладывается в известные нам формы Архаических верований. Первый и третий мир существуют для поощрения и наказания, а в действующем мире Добро и Зло уравновешены, и человек может спокойно выбирать между ними свой путь. Теория метапсихоза во многом говорила о перенесении души в новое тело с целью окончательного преодоления Зла. Новая и полная луна были священными периодами друидов, 25 декабря праздновался день рождения Бога солнца. Итак, к особенностям неоязычества на примере Друидизма логично отнести:
- Наличие верований, говорящих о возможном влиянии карфагенян, греков и даже индусов.
- Стройная иерархия и защита знания.
- Присутствие в друидизме архаических верований.
- Религия друидов во многом была теократией кельтов.
- Вера в переселение душ.
Концепция неоязыческих и оккультно-мистических течений.
Отправную точку неоязыческой этической модели можно вывести из следующих постулатов, широко практикуемых современными исследователями «древних Богов»:
- Ничего не делай наполовину.
- Во всем происходящем с тобою виноват только ты сам. Дорога от одного события к другому всегда проходит через тебя самого.
- Всегда и во всем полагайся только на собственные силы.
- Слово, данное тобой, значит ровно столько, сколько значишь ты сам.
- Ты можешь сомневаться в поражении врага, но никогда не сомневайся в собственной победе.
- Нет безвыходных ситуаций. У сильного всегда остается выбор.
- Где труднее – там достойней.
- Самое постыдное в жизни мужчины – пассивность.
- Не желай другому – не получишь сам.
- Лучший из лучших не тот, кто достойно живет, а тот, кто достойно умирает.
- Не прячься за Бога – чем больше в тебе самостоятельной воли, тем ближе ты к нему.
- Отрекаясь от друга, ты отрекаешься от причисления себя к мужчине; отрекаясь от своего рода, ты отрекаешься от причисления себя к человеку.
- Не прячься за общепринятые штампы, даже громадное количество твоих оппонентов еще не значит, что ты ошибаешься.
- Устойчиво стоит тот, кто не наклонен в одну сторону.
- Ценнее десять раненых врагов, чем один убитый.
- Умирает только тот, кто признает над собой власть смерти.[1]
Приведенные выше основы неоязыческой этики позволяют сделать следующие выводы:
- Нынешние этические постулаты сильно проработаны и осовременены.
- Несут явно выраженный характер мускульности и мужского превосходства.
- В них содержится постоянный призыв к насилию.
- Мало быть мужчиной, надо быть воином.
При всей позе, исповедываемой неоязычниками, при всей их «самобытной славяно-языческой традиции предков» и т.д., при всей национальной ориентированности пути нельзя не заметить, что применяемые нормы довольно далеко расположены от истинных языческих ценностей.
Да, господа Белов и К приводят следующие упорядоченные нормы религиозного «свободомыслия». Так, например, обрядовым днем Перуна является четверг – Перудан, отсюда традиция почитания числа 4, как числа Перуна. Не стоит, однако, забывать и о том, что число громовержца является удвоенная четверка.
Цветами Перуна считаются пурпурный и золотой.
Животные инкарнации Громовника: орел или сокол (вероятно, так же, как кречет, ястреб и кобчик, священные небесные посланники). На земле Перун превращается в волка.[2]
И вновь нескрываемая агрессия: орел, сокол и еще полдесятка хищных птиц и волк – вот звери Громовника. По существу, можно было бы не обращать никакого внимания на подобные религиозные техники, тем более, что в основе их лежит так называемое противостояние с дальним востоком (или, попросту, зависть), неумение вписаться в современный мир с его законами и существующими формами.
Амбициозность, а возможно, и одна из форм психопатии, но это только версия и не более. Реальность реализации религиозных ценностей неоязычников строится на следующих позициях:
- Создание некой группы избранных, знающих, людей знания.
- Приобщенность к истине бытия.
- Национализм, «славянолизм» и фашизм.
- Закрытость организаций.
- Агрессия как в адрес христиан, буддистов, мусульман и т.д., так и в адрес представителей признанных воинских практик.
Другими словами, война всех против всех и главное, как мы помним, в этой борьбе не победа, а «красивая смерть», если вообще смерть может быть красивой. Возникает законный вопрос – на какой же базе строят свои этические нормы неоязычники. Нормы, вполне несвободные от копирования тех же дальневосточных традиций, так и видишь перед собой строки книги Самураев «Самурай всегда должен иметь с собой пудру», ну чем не «Лучший из лучших не тот, кто достойно живет, а тот, кто достойно умирает». Да, действительно самурай носил с собой пудру, ожидая смерти постоянно, и постоянно готовый к ней. И ничто в одежде или лице не должно было вызвать у окружающих мысль о неготовности самурая к последнему вздоху.
Последние годы в Интернете широко пропагандируются так называемые, весьма популярные в определенных кругах молодежи «Небесные законы стран Прибалтики: Литвы, Латвии, Пруссии»:
- Дурное семя всходит и без посева, а доброе, хотя и посеянное, не всегда приносит плод.
- По лицу узнать человека: узкий лоб означает глупца; широкий лоб, глаза, налитые кровью, изобличают злость и сладострастие. Кроткое лицо не всегда означает кротость, чаще это личина, прикрывающая величайшее преступление.
- Пиво без хмеля, масло без соли, лошадь без хвоста, женщина без добродетели – одну и ту же имеют цену.
- Одно только распутство не дает плода.
- Скорее выпьешь воду из целого моря, нежели узнаешь характер женщины.
- Хвали день вечером, женщину после смерти, меч, когда испытаешь его, а свою невесту на другой день после свадьбы.
- Не верь ясной погоде, спящей змее, ласкам той, на которой намерен жениться, переломленному мечу, сыну богача и только что засеянной ниве.
- Дружба между красивыми, но злыми женщинами то же, что замки, появляющиеся в облаках.
- Глупца и труса могут любить только развратницы.
- Мудрость, мужество, добродетель – вот основы как небесного, так и земного блаженства.[3]
Не составит труда посчитать и проанализировать главное в «Небесных законах», написанных, как может показаться, чем-то обделенными мужчинами, иными словами «Законы женоненавистников и Пуритан». Причем агрессия против любых женщин (не только распутных) очевидна. Вот, например, пункт шестой: «хвали день вечером, женщину после смерти, меч, когда испытаешь его, а свою невесту на другой день после свадьбы». Казалось бы, все довольно прилично и добродетельно, но откуда такая нетерпимость к женщине, матери, невесте и т.д.? Ответов может быть несколько. Возможно, авторы так называемых «Небесных законов» не удосужились поинтересоваться трудами по язычеству и местом женщины в социокультурном пространстве славянских племен.
«Весьма популярен был культ Великой Матери и ее возлюбленного в Риме времен Империи. Из надписей следует, что божеские почести воздавались им не только в Италии и, главным образом, в Риме, но также в провинциях: Африке, Испании, Португалии, Германии, Болгарии.
Их культ пережил возведение христианства в ранг государственной религии императором Константином. О рецидивах праздников Великой Матери в IV веке нашей эры сообщает Симмах, а во времена Блаженного Августина женственные жрецы Кибелы с выбеленными лицами и надушенными волосами еще маршировали семенящей походкой по улицам и площадям Карфагена, прося подобно членам нищенствующих монашеских орденов в средние века подаяния у прохожих».[4]
Как мы видим из приведенного отрывка, культ Великой Матери был распространен на огромной территории и во влияние этого культа, вероятно, попали и любимые неоязычниками славяне Болгарии и Пруссии. Но разве это что-нибудь доказывает или, напротив, зная о культе Великой Матери язычники-славяне могли сделать резко негативные выводы.
Широко на славянских землях были распространены аграрные верования в духов полей. Вот некоторые из имен этого существа: «Славяне также называют последний сноп матерью Ржи, или матерью Гороха, Пшеницы, Овса, Ячменя и т.д. в зависимости от засеянной культуры». В Тарковской области, в Галиции венок, сплетенный из последних колосьев, подмешивают к семенам. Этот обычай - еще одно свидетельство в оплодотворяющую способность матери хлеба.[5] Как свидетельствует Дж. Фрейзер, в некоторых местах Мать хлеба олицетворяют с Великой Матерью, то есть с самой основой жизни. Подобное отношение к женщине сохраняется в христианстве через почитание святых мучениц – Равноапостольской и княгини Ольги, Благословленной царицы Тамары и, конечно же, культ Богородицы Девы Марии. Богородицей, родившей Богочеловека для исправления греховной природы Человека, его смертности и оторванности от «Думки Божьей». «Будем же помнить, что Царица Небесная есть подлинно для нас покров ширше облака! Будем помнить, что она всегда готова покрывать нас кровом крыл своих, защищать нас от всех видимых и невидимых врагов и всегда готова подать нам руку помощи в трудных обстоятельствах нашей жизни. Аминь».[6]
Из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры характер почитания и признания носит и само молитвенное обращение к Богородице Деве Марии: «Пресвятая Богородице, спаси нас.
Каплям подобно дождевым моим летним обхождением оскудевающе помалу исчезают уже Владычице, спаси мя.
Твоим благоутробием и многими щедротами твоими, Владычице преклоняема естественно в час сей ужасный предстанем Помощнице Непоборимая».[7]
Приведенный здесь молитвенный канон есть «Канон молебный от лица человека с душою разлучающегося и не могущего глаголати, глас 6-й».
То есть с самого рождения Богородица ведет человека до его последнего гласа.
Да и самая распространенная молитва Деве Марии характеризует ее как великую Заступницу: Песнь Пресвятой Богородице. Богородице Дева, радуйся, Благодатная Мария Господь с тобою; благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего яко спаса родила еси душ наших.[8]
Обращение к Богородице за помощью в трудные мгновения жизни там же наиболее распространенная практика в Православии.
Уместно привести строки покойного Егора Летова:
«Не бывает Атеистов в окопах под огнем».
И, пожалуй, самое короткое испрошение, в то же время являющееся самым полным и целым:
«Заступнице Земли Российской и непрестанная за нас молитвеннице, мир приходу и душам нашим у Господа испроси, да святится в нас имя Божье вовеки».[9]
Таким образом, неоязыческое отношение к женщине недопустимо самим установлением православным, самим почитанием Богородицы и самой традицией веры Христовой.
Некоторые уложения двух мудрецов из Балтийских земель Ведовита и Брутеля, почитаемые неоязычниками России, еще более интересны:
- Не исповедовать никаких чужих богов без соизволения Гриве-Гривейто.
- Богам угодно, чтобы Гриве-Гривейто был истолкователем их воли и начальником над народом, вейделотам (жрецам) же народ должен оказывать уважение.
- Следует почитать богов и с доверием на них полагаться, потому что их щедротами дана нам земля, на которой мы живем и которая нас питает, а впоследствии боги дадут нам новые земли.
- Соседей, поклоняющихся нашим богам, следует считать друзьями, а с людьми другой веры следует вести постоянную войну.
- Каждому позволяется иметь три жены, но первая должна быть хозяйкой и госпожой дома.
- Кого постигла неизлечимая болезнь, тому дозволяется сгореть на костре, потому что служители наших богов обязаны не плакать, а веселиться.
- Если бы кто, находясь в здравом уме, пожелал принести в жертву богам и сжечь своего домочадца или ребенка, не следует воспрещать ему этого, потому что огонь освящает человека и делает его достойным жить с богами.
- Если муж или жена нарушат супружескую верность, тогда, после достаточного удостоверения в прелюбодеянии, виновного или виновную следует сжечь вдали от ликов богов и прах развеять на перекрестных дорогах, потомство же их лишается права быть вейделотами (жрецами).
- Если жена не слушается мужа, он имеет право сжечь ее, сестры же непокорной подвергаются посрамлению за то, что не учили ее покорности богам и супругу.
- Если кто-то изнасилует чужую жену, она по закону может его сжечь, потому что он испил роскошь ее стыдливости.
- Кто лишит девственности девушку, должен на ней жениться; если же этого не исполнит, то должен быть затравлен собаками, потому что оскорбил достоинство богов, которые или женаты, или пребывают в невинности.
- Если кто кого убьет, тело убитого обязан передать родственникам убитого, а уж они решат – убить его или отпустить на волю.
- Никто никакого не имеет права заставлять работать, пока не заключен обоюдный договор.
- Пойманного на воровстве в первый раз высечь розгами; во второй раз бить палками, а за третьим разом сжечь вдали от богов.
- Если кто лишится жены, должен взять другую, потому что не подобает долго печалиться о женщине. Найдя невесту, можно с ней жить и до вступления в брак, но в этом случае необходимо принести в жертву богам курицу и петуха.
- Если кто умрет и оставит жену бездетной и не беременной, последняя не смеет отказывать желающим дать ей потомство. Если же окажется бесплодной, то обязана поступить в вейделотки (т.е. служить богам в качестве жрицы).[10]
Надо отдать должное господину Шатунову – в дальнейшем он объясняет, что первые четыре пункта есть регламентация духовной жизни. Пятый и пятнадцатый пункт есть отображение нашего сегодняшнего и прошлого природообразия и мудрости быта. Шестой и седьмой пункты – всего лишь дань воинскому отношению к смерти, в котором болезнь и страдание есть бездуховность и, что наиболее парадоксально, позор роду. Видимо, автор не знает, что еще на заре зарождения религиозных представителей начинает формироваться гуманистическое отношение к больным и старым.
«На стоянке Шанидар в Ираке только заботливые соплеменники могли ухаживать за полуслепым, больным артритом стариком, с высохшей рукой, ока он не умер».[11]
А ведь возраст стоянки Шанидар датируется 28,7-35 тысячами лет назад.
То есть уже тогда убийство больного и старого соплеменника не являлось природосообразным и обязательным, реальные чувства соплеменников, их забота, чуткость и уход (не знаем, стоит ли говорить о любви, но привязанность, возможно, уже существовала) создают этическую норму, до сих пор действующую в современном обществе.
Следующие доводы автора следует привести полностью. Эти строки как нельзя лучше демонстрируют позиции неоязычников и их отношение к христианству и демократии. «Мораль язычника приравнивает болезнь и страдальчество к бездуховности и позору рода. Это своеобразная расовая политика, которая не позволяет сохраняться нездоровому, разлагающему началу. Например, неприспособленные к выживанию дети с пороками развития и врожденными уродствами не могли выжить и, следовательно, не приносили здорового потомства, как это, например, происходит в наши дни. Другое дело, что эта мораль не стыкуется с христианской и противоречит «демократическим ценностям». И тем более она не совпадает с мнением современных больных. Но поверьте, когда речь идет о выживании и сохранении физического и духовного здоровья рода, эти мнения всегда отодвигаются на второй план».[12]
Дальше некуда, но господин Шатунов идет еще дальше и, ссылаясь на свою врачебную практику, призывает к прекращению мучений «безнадежно больных». В нем вообще-то почти дословно и домыслено копирует верхушку «демократическо-либерального» айсберга вседозволенности в отношениях со смертью, принятые в Нидерландах. Выходит, автор и сам завзятый демократ. А как же тогда «расовая политика?» Неужели в начале третьего тысячелетия всерьез может пропагандироваться неуважение к женщине, расовую политику, умерщвление больных, человеческие жертвы? Может.
«Независимо от вашего решения прошу помнить только одно: язычники старались никогда ничего не делать просто так. И если подобные нормы регулировали жизнь народов многие тысячи лет, значит, они были оправданы самой жизнью».[13]
И вот уже главный неоязыческий девиз «слово за слово, рана за рану, смерть за смерть». А что же может противопоставить христианство? Немного, но полно – нет нужды напоминать и расписывать здесь заповеди или приводить строки Нагорной проповеди, Деяния Апостолов и т.д. Странно и удивительно звучит после проповеди неоязычников слово Христово в молитве «Отче наш»:
Отче наш, Иже еси на небесах! Да святится имя Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земле. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».
Особым местом можно считать просьбу об оставлении долгов Богу в обмен на оставление долгов должникам нашим, и просьба о не введении нас в искушение и непопустительство воли лукавого. Все это отражает молитва Богу «Отче наш».
В ней и хвала Богу, и признание его власти, милосердия, отцовства, судейства и т.д.
Человеку свойственно копировать и подражать своим богам, как часто мы старательно воспроизводим понравившиеся черты того или иного героя, в какой-то момент чувствуя себя им.
Так и у Христа многие заимствуют силу воли, судейство, но забывают о главном – о Милосердии и Любви.
Ни милосердие, ни любовь в общечеловеческих представлениях не несут Власть или Силу, поскольку понятия эти не от мира сего, не от природообразного неоязычества, а от Царствия Небесного.
Неоязычники всего мира топтали христианские моральные ценности, превыше всего ценя «позор рода» и «расовую политику». Именно оценивая себя через эти категории, маршируют по современной России когорты скинхедов, новых гладиаторов, чистящих ряды жизни для новых языческих правил, основанных на умении убить того, кто не почитает почитаемое тобой и не выглядит так, как выглядит «настоящий волк» и «мужчина» и «Славянин».
Тут и там возникают в России общества, учащие молодежь так называемому патриотизму, который в основе своей есть всего лишь тупой и неприкрытый национализм. Родовая и расовая несостоятельность гонит детей и подростков не в библиотеки и спортивные залы, а в подворотни и подвалы, стены которых украшены не только фотографиями «белокурых бестий бодибилдинга», но и откровенной символикой неонацистов, свастикой, дубовыми листьями, скрещенными молниями и т.д.
Многие могут подумать, причем здесь Казахстан и, вероятно, будут правы, но не надо спешить.
Наоборот, этому умению учатся у нас, как во всех государствах Ближнего Зарубежья, где славяно-горицкая борьба занимает в системе подготовки служащих госбезопасности и внутренних дел прочное место.[14] Взять хотя бы Казахстан. Нужно отметить, что это не просто бахвальство, и Казахстан упомянут не абы как. Действительно, неоязычные техники боя и, вероятно, идеология неоязычества преподаются в институте в городе Алматы. Какого рода получают идеологическую накачку служащие ВУЗа, остается только гадать, если тот же М.В. Шатунов в резкой и неприкрытой форме критикует буддизм, христианство и ислам, то путем анализа можно заключить, что инструкторы Горицы, прошедшие школу неоязычника у основателя стиля А.Н. Белова несут эту идеологию в недра спецслужбы. И не стоит уповать на полную арелигиозность офицеров, от которых зависят судьбы как верующих казахстанцев, так и неверующих.
Подводя итоги, можно охарактеризовать религиозные нормы неоязычников:
- Неоязычество не всегда опирается на основы язычества Древних Славян.
- В учениях часто звучат женоненавистнические мотивы.
- Этические и духовные нормы несут в себе агрессию по отношению к слабым, больным, старым, чужим и т.д.
- Не исключаются убийства (сожжение на костре, человеческие жертвоприношения в угоду языческим божествам).
- Предлагается сословное деление, в котором ведущую роль играют Война, Красное сословие и языческие жрецы – Белое сословие.
- Открыто говорится о «расовой политике» и встречаются призывы к отказу от исповедания Мировых религий, поскольку они есть религии страдания, рабства и одурманивания.
- Высказывается недовольство демократическими и либеральными ценностями, иными словами, ставятся под сомнение конституционность и воля народа России.
- Идеология неоязыческих групп часто носит откровенно антихристианский и националистический характер.
Помимо вышерассмотренных оккультно-мистических и неоязыческих групп особо стоит отметить, популярную ныне молодежную контркультуру в лице последователей «эмо», «готов». Данные проявления молодежью своей социальной принадлежности вызывают особую озабоченность со стороны как со стороны педагогического состава, так и институтов гражданского общества.
Эмо (англ. emo: от emotional — эмоциональный) — молодёжная субкультура, образовавшаяся на базе поклонников одноимённого музыкального стиля. Её представителей называют эмо-киды (emo + англ. kid — молодой человек; ребенок) или, в зависимости от пола: эмо-бой (англ. boy — мальчик, парень), эмо-гёрл (англ. girl — девочка, девушка).
Выражение эмоций - главное правило для эмо-кидов. Их отличает: самовыражение, противостояние несправедливости, особенное, чувственное мироощущение. Зачастую эмо-кид — ранимый и депрессивный человек.
Эмо часто сравнивают с готической субкультурой, что обычно вызывает протест как у «готов», так и у эмо-кидов, хотя некоторые соглашаются, что между этими субкультурами есть определённое родство. Британские учёные доказали, что принадлежность к готической субкультуре значительно повышает вероятность самоубийства. Некоторые исследователи субкультуры предположили, что эмо подвергаются ещё большему риску самоубийства, чем «готы».
Несмотря на очевидное сходство (романтизация смерти, депрессивность, любовь к чёрному цвету) и общие корни (готик-рок, как и эмо-кор, развился из панк-рока), между этими субкультурами есть много различий (так, «готы» активно используют «кладбищенскую» эстетику, стилистику барокко и готики, что для эмо-кидов никогда не было характерно).
Для эмо характерна одежда в розово-чёрных тонах с двуцветными узорами и стилизованными значками. Основными цветами в одежде являются чёрный и розовый (пурпурный), хотя и другие «шокирующе» - яркие сочетания считаются допустимыми. Традиционной причёской эмо считается косая, рваная чёлка до кончика носа, закрывающая один глаз, а сзади короткие волосы, торчащие в разные стороны.
Го́ты — представители молодёжной субкультуры, зародившейся в конце 70-х годов XX-го века на волне пост-панка. Готическая субкультура весьма разнообразна и неоднородна, однако для неё в той или иной степени характерны следующие черты: мрачный имидж, может проявляться интерес к мистицизму и эзотерике, декадансу, любовь к хоррор-литературе и фильмам, любовь к готической музыке (готик-рок, готик-метал, дэт-рок, дарквейв и т. п.). Часто ошибочно причисляются к сатанистам или путаются с ними вследствие похожего мрачного образа и разных клише.
Готы имеют свой узнаваемый имидж, который за последнее время претерпел значительные изменения. Как бы ни развивалась готика, остаются два неизменных основных элемента: преобладающий чёрный цвет одежды (иногда с элементами других цветов), а также исключительно серебряные украшения — золото принципиально не используется, поскольку расценивается как символ обычных, избитых ценностей, а также цвет Солнца (серебро — цвет Луны).
Основным символом готической субкультуры традиционно является крест анкх, египетский символ вечной жизни. Анкх вошёл в субкультуру после выхода на экраны фильма «Голод» с Дэвидом Боуи. Также часто используются и другие египетские символы, такие как «Глаз Ра». Эти элементы носятся и как традиционные украшения, и как нашивки на одежду или в макияже.
Христианская символика используется реже, и по большей части — в виде обычных распятий, только в более «стильном», «готическом» исполнении. В частности, популярен крест св. Якова (крест-нож). Широко используются кельтские кресты и различные кельтские орнаменты (трикветр и т. п.). Достаточно обширно представлена оккультная символика — используются пентаграммы (как обычные, так и перевёрнутые), перевернутые кресты, восьмиконечные звёзды (оккультистские символы хаоса) и т.п.
Также используется множество различных символов смерти — украшения с гробиками, черепами. К чисто готическим символам можно отнести летучих мышей, множество различных их изображений (связь с вампирами и «готическим мировоззрением» очевидна) помещены на сотнях связанных с готами страниц в Интернете или же служат украшением самим готам.
Существует целый ряд журналов о готической музыке и субкультуре, сделанные специально для готов и раскрывающие все разнообразие этого движения («Orkus», «Zill», «Gothica», «R.I.P.», «Dark City» и др.).
[1] М.В. Шатунов «Русская профессиональная драка». М., 2002., стр. 119-120.
[2] Там же, стр. 120
[3] М.В. Шатунов «Русская профессиональная драка», м. 2002, стр. 204
[4] Дж. Дж. Фрейзер «Золотая ветвь», М. 1998, стр. 373-374
[5] Там же, стр. 419
[6] Пр. Виктор Гурьев «Пролог», 1992, стр. 710
[7] Там же, стр. 1
[8] Там же, стр. 329
[9] М.В. Шатунов «Русская профессиональная драка», М., 2002, стр. 205-206
[10] Давид Ламберт. «Доисторический человек». Кембриджский путеводитель. Ленинград, 1991, стр. 155.
[11] Там же, стр. 206-207
[12] Там же, стр. 207
[13] Е. Замятин. «Мы». Кишинев, 1989, стр. 12
[14] М.В. Шатунов «Русская профессиональная драка», М., 2002, стр. 288