Мне не лень, я перепечатала кусок романа "Вылитые" Леона Костевича. Когда дочитаете - скажу, зачем.
"Лицом первого сюжета шоу был Роман Родионов – один из немногих подлинно талантливых молодых актёров, по причине наличия профессиональной и просто человеческой совести принимавший не каждое предложение сниматься в сериалах. Склонный как и большинство артистов к розыгрышам, Родионов согласился сразу. Кроме него самого и его двойника никого в курс не вводили. С режиссёром театра, где играл Роман, договорились поснимать репетицию будто бы для программы новостей.
На сцене репетировали пьесу модного норвежского драматурга. Режиссёр – отечественный творец с мировым именем, регулярно приглашаемый ставить спектакли за границу (преимущественно русскую классику), подавал реплики, стоя сбоку от сцены в пиджаке, сшитом из разноцветных лоскутков.
Двойник Родионова, сдержанный инженер-технолог из Калининграда, за кулисами общался с артистами, дисциплинированно выходил на сцену. Произнося вызубренный текст, добросовестно старался вживаться в образ, представляя себя, как учил его Родионов, в предлагаемых обстоятельствах. Было заметно, двойника сильно сбивает минимализм сценических средств, идущий от нетрадиционного решения спектакля; отвлекает висящий над авансценой рояль, пугают внезапно появляющиеся и исчезающие музыканты с дудками.
Даже далёкий от Мельпомены человек видел – талантом на театральном поприще природа инженера-технолога обнесла. Или ему просто не хватало школы. Ведь сколько актёров пришли на сцену случайно, поначалу выбрав другую профессию, где могли остаться навсегда. А многие, наверняка, и остались, так никогда и не выучив ни одной роли. Легко представить маленького Высоцкого, стоящим с карандашом за кульманом, а простоватого с виду Евстигнеева – у слесарного станка. Но в любом случае фразу, которую отпустил бы по поводу игры родионовского двойника Станиславский, из учебников актёрского мастерства вымарала бы цензура.
Опытный оператор «Лицевого счёта» работал так, что его быстро перестали замечать. Мягко перебегая из зрительного зала за кулисы и обратно, он попутно следил объективом за реакцией режиссёра и актёров.
В перерыве, попросив светило российской и зарубежной сцены поотвечать на вопросы, корреспондент задал среди них и провокационный: «Нашим зрителям, безусловно, будет интересно, как на ваш взгляд сегодня репетирует их любимец Роман Родионов?» Чело мэтра потемнело под сенью мысли. Вытянув губы трубочкой и выдержав паузу, он, наконец, отверз уста: «Сегодня Рома меня удивил. Приятно удивил. Это вне всякого сомнения нестандартный актёр, актёр ищущий. На наших с вами глазах рождается чудо – чудо поиска характера. Ещё третьего дня этот мальчик репетировал совсем, совсем по-иному. О чём это говорит? Это говорит о том, что за прошедшие дни артист не стоял на месте: в его душе происходила сложнейшая работа, великое таинство, благодаря которому мы со времён Шекспира смеёмся и плачем, приходя в театр. Скажу вам по совести, - режиссёр перешёл на доверительный тон, - многие актёры не очень умные люди. Но Родионов – актёр думающий, мыслящий, свидетельство чему мы и видим сегодня. Пока он нас не слышит, поделюсь с вами: в последний раз на моей памяти так работал над ролью во МХАТе Михал Михалыч Яншин, Миша...» Дальше корифей взялся вспоминать, сильно задержав продолжение репетиции.
Актёры же в разговоре с журналистом отмечали некоторые странности Родионова, не водившиеся за ним раньше, но относили их на счёт перенапряжения душевных сил, свойственное каждому хорошему лицедею при работе над сложной ролью: Родионова в театре любили.
Многие из них пожалели о своих словах, когда на сцену вместе с двойником вышел сам Родионов, а корреспондент объяснил подлинную причину интереса, проявленного в этот день телевидением к постановке театра. Оператору даже удалось записать досадливо брошенное режиссёром «это ж надо было так обделаться!» Поймав телевизионщиков на выходе, столп русского театра очень просил при монтаже вырезать интервью с ним. Ему обещали, но в эфир дали всё, вместе с досадной репликой – в подобных случаях журналисты о порядочности не помнят."
Мне показалось, что в этом отрывке отлично показано лицемерие. Вообще лицемерие как явление. Не знаю кто как, а я часто сталкиваюсь со сплетнями. Или я просто их чаще замечаю. И мне они неприятны. Я стараюсь никогда не вступать в такие разговоры, потому что знаю и буквально вижу и слышу: стоит мне отойти на некоторое расстояние - эти же люди будут сплетничать и обо мне.
В последнее время остро реагирую на ложь и хамство. Против хамства вообще с детства не могу найти прием. Особенно, когда хамят те, кого ты считаешь хорошо относящимся к тебе человеком.
Вообще, литература штука такая - вызывает ощущение погружения в мир произведения, наталкивает на мысли определенные. Я имею ввиду, конечно, хорошую литературу. Поэтому пойду-ка что-нибудь почитаю...