Я не думал, что эта статья станет трилогией. Но эта часть очень
важна, особенно важна – потому что в отличие от заледеневшей грязи и
пней, этой проблемы мы, как правило, не замечаем вовсе.
Вчера я был в Ассоциации женщин с инвалидностью “Шырак”. Это
неправительственная организация образованных и отважных
женщин-профессионалов, занимающихся каждый день общественной b
правозащитной деятельностью. Их небольшой офис находится в квартире на
первом этаже обычного жилого дома. Простые задачи – добраться до работы,
а вечером по пути зайти в магазин, кафе или кино – становятся для них
практически неразрешимыми. И общество, и власти считают эти неприятности
неизбежностью.
Обществу простительно – многие об этом просто не задумываются, если в
их семье нет человека в инвалидной коляске. Между тем, реальность
такая: то, что для здоровых людей отвратительно и неудобно, для инвалида
– невыносимо. Общественный транспорт, который ездит и останавливается
как попало, неприспособленные улицы, высокие бордюры на остановках,
тротуары и дворы с неровной, в разломах, коркой льда – на зиму
большинство инвалидов поневоле оказываются заперты дома.
Фото из твиттера Ляззат Калтаевой, председателя НПО “ШЫРАК”
Женщины из “Шырака” не могут на зиму закрыть офис, перестать работать
или впасть в спячку. Социальные проекты, эдвокаси-кампании,
консультации и аналитика не могут остановиться с понижением температуры
за окном. Обычно до работы они добираются, пользуясь услугами
“Инва-такси”. Но каждую зиму с этим сервисом происходят необъяснимые
вещи.
Инва-такси – услуга, появившаяся
в Алматы и ряде других городов Казахстана в 2008-2010 гг. по инициативе
благотворительного фонда “Саби” в партнерстве с городскими обществами
инвалидов и акиматами. Фонд закупал дорогостоящие немецкие автомобили,
приспособленные для перевозки инвалидов-колясочников, передавал их на
баланс Обществ, а местные акиматы до сих пор исправно финансируют их
работу. Кроме Алматы.
В Алматы служба заработала позже всего. В прошлом и позапрошлом году
алматинское инватакси на зимний период вообще прекращало работу. В
городском обществе инвалидов “кивали” на управление занятости и
социальных программ – якобы, тендеры проводились весной, а к зиме все
деньги с прошлого года уже кончались.
Насколько это легитимное объяснение, проверить трудно – здравый смысл
подсказывает, что государственные гранты выделяются на определенный
срок, чтобы в течение всего этого периода та или иная социальная услуга
предоставлялась бесперебойно. Правда, сверить тендерную документацию
оказалось невозможно – в нарушение законодательства, на сайте управления
нет информации о проводимых госзакупках.
На прошлой неделе история грозила повторением. Еще с утра 20 февраля
служба принимала заказы на следующий день (а именно так инвалиды
вынуждены планировать свои поездки – до трех часов дня предыдущего дня).
А уже после обеда диспетчеры позвонили своим клиентам уже сами, чтобы
объявить – больше сюда не звоните, пока не пройдет тендер. Работа
“Шырака” и других ассоциаций инвалидов, пользующихся инватакси, была
парализована.
“Сегодня офис ОО «Шырак» почти пустой. Большая часть
сотрудников не смогли добраться на работу из-за прекращения работы
«Инватакси» (…) из-за того, что еще не состоялся тендер. Неужели нельзя
отработать механизм предоставления этой услуги в межтенедерный период?
Люди, которые пользуются услугой «Инватакси» вынуждены остаться дома. А у
нас есть обязательства перед работодателями, которые надо исполнять.
Под угрозой срыва обязательства перед грантодателями. (…) Почему с
людьми с инвалидностью можно так поступать, мы люди второго сорта?
Налицо признаки дискриминации”.Татьяна Баклажанская, сотрудник “Шырака”
Выяснилось, что уже на следующий день после того, как история стала
обсуждаться в социальной сети в небольшом сообществе людей с
ограниченными возможностями (у каждого всего по сто-двести читателей),
клиенты инватакси получили новый звонок от диспетчеров, которые как ни в
чем не бывало интересовались, почему их подопечные не делают свои
обычные заказы – до работы и назад. Может быть, тревожные посты
прочитали в Управлении, а, может, что-то другое сыграло свою роль.
Никаких объяснений ни от кого не последовало.
Обо всей этой истории я узнал из Фейсбука и, идя на встречу
“Шыраковцами”, ожидал услышать больше деталей о конфликте. Но речь пошла
не об этом. В простых словах мне растолковали, почему инватакси – это
не то, о чем нужно говорить, чего нужно требовать. У этих женщин намного
более государственное, системное мышление, чем у большинства
чиновников, которые преподносят инватакси как предел мечтаний для
человека в инвалидной коляске. “Услуга вроде и есть, но это зависимость
от десятков внешних обстоятельств, это несвобода жить по своему плану
действий на день”, говорит менеджер информационных программ “Шырака”
Мария Тарасова.
Судите сами:
1. заявку диспетчерам нужно подать за день-полтора до поездки –
исключается возможность любой срочной поездки, будь то рабочая встреча,
поход в гости, посещение банка или налоговой.
2. время работы инватакси – с 8-30 до 18-00 ежедневно… кроме субботы и
воскресенья. Опера, концерт, ресторан, боулинг с друзьями, вечеринка в
честь 8 марта – забудьте. И не дай бог засидеться в гостях у
родственников. А в праздники и выходные – оставайтесь дома.
3. в день положена одна поездка в два конца. Запланировать сделать
несколько дел за день – съездить в пару мест и вернуться на работу, а
вечером домой – невозможно. Правда, можно это сделать за счет других
дней, в которые вы не будете пользоваться инватакси. В чем тут логика –
непонятно. А при исчерпании своего лимита можно вызвать инватакси… на
платной (и прилично бьющей по карману) основе.
4. на получение услуги нужно регистрироваться, но даже эта процедура не
гарантирует вам того, что машина будет в вашем распоряжении каждый раз,
когда вы ее резервируете. Часто диспетчер может вам сказать, что все
машины уже разобраны.
Машин не хватает, но проблема не в этом, говорит Ляззат Калтаева.
Проблема в том, что инвалидов власти рассматривают не только как людей с
ограниченными возможностями, но и как людей с меньшими потребностями,
меньшими правами. Дать коляску, на которой невозможно проехать, заложить
в бюджет одну поездку в день до собеса или больницы, занять их каким-то
несложным механическим трудом – этим ограничивается представление
власти о потенциале, который представляют люди с ограниченными
возможностями.
Создание равных условий, доступности городской среды должно
рассматриваться не с точки зрения методов социальной защиты или жалости,
а с позиции гарантирования прав человека. Это не решается несколькими
машинами спецтранспорта, подаренными государству частным фондом. Это
должно решаться политической волей власти, которая бы исходила из
кардинально иного понимания своей функции, чем сейчас – не “править над
обществом”, а обеспечивать, создавать условия для реализация прав всех
граждан.
В Лондоне весь общественный транспорт является доступным для людей с
ограниченными возможностями. Более того, все черные кэбы приспособлены
для транспортировки колясочников. В США и Европе службы инватакси
используются только для обеспечения связки между участками обычного
общественного транспорта или для пригородного коммьюта. Водители
автобусов, увидев человека в коляске на остановке, обязаны выйти из
кабины и спросить, собирался ли он поехать этим автобусом и требуется ли
ему помощь.
В Казахстане водители общественного транспорта даже если бы хотели
помочь, не знают как это делать. Новые низкопольные автобусы и
троллейбусы, оборудованные подъемниками или трапами, бесполезны, если
водитель не обучен тому, как с этим работать, а при виде человека в
инвалидном кресле растерянно таращит глаза. А ведь казалось бы, что
проще – подъехать вплотную к полотну остановки (а не ссаживать/запускать
пассажиров, стоя на середине второй полосы), спустить трап, спокойно
поехать дальше… Правда, тут надо признать, что езда в алматинском
транспорте крайне небезопасна даже для здоровых людей.
История с доступностью алматинского метро еще более
печальная – хотя значительно больше разрекламированная в СМИ как “самая
прогрессивная”. Рассказ Ляззат Калтаевой о ее опыте десятиминутной
поездки в подземке на расстояние двух станций похож на сюжет
голливудского мэшапа – и смешно, и страшно. На спуск и подъем она
потратила по 45 минут. Кнопки вызова наглухо зачехленных подъемников,
расположенных на входе в подземелье, – фикция. Чтобы вызвать его наверх,
нужно попросить кого-нибудь из спускающихся прохожих, чтобы те позвали
кого-нибудь из сотрудников метрополитена. Хваленые итальянские
подъемники на ходу сильно качаются (причем не вправо-влево, а
взад-вперед – попробуйте представить себя на инвалидной коляске и
вздрогните). Поручень на них расположен на высоте стоящего человека. Для
человека в коляске он расположен над головой и явно не прибавляет
чувства безопасности. На выходе из метро Ляззат Молдабековне особо
повезло – он сломался на полпути. Внутри станций такие подъемники
предусмотрены не на всех лестницах. Вместо того, чтобы построить
нормальные лифты (которые изначально, кстати, были заложены в план
некоторых станций), внедрено “ноу-хау” – железная клетка, внутри которой
человека привязывают несколькими ремнями и завозят на эскалатор.
Ощущения, говорит Ляззат Калтаева, круче, чем на американских горках –
только тебя еще привязывают как буйно помешавшегося. Все эти действия,
выполнить которые должны помогать несколько служащих метрополитена (а
остальные будут с интересом наблюдать), подчеркивают неравенство,
усиливают восприятие нашего метро как недоступного места – и, конечно,
не способствуют тому, чтобы воспользоваться им снова.
В Алматы живет около 400 инвалидов-колясочников, из которых около
сотни живут активной жизнью, работают, занимаются общественной
деятельностью. Но людей, имеющих ограниченные физические возможности –
врожденные или после травм – в десятки раз больше. Прибавьте сюда
пожилых людей. И каково всем им пользоваться всеми пешеходными
переходами с высокими (и крайне скользкими) бордюрами, заходить в
общественный транспорт с высокими полами, пользоваться подземными или
надземными переходами, переходить на вокзалах на второй и третий пути?
Недоступность городской среды – это проблема не только людей в
инвалидных колясках.
Борьба активистов из организаций вроде “Шырака” ведется не только за
себя – но и за пенсионеров, людей, получивших увечья на производстве и
ветеранов полиции, травмированных спортсменов и молодых родителей с
детьми в колясках.
В стране реализуется План действий по обеспечению прав и улучшению
качества жизни людей с ограниченными возможностями на 2012-2018 годы.
Его бюджет оценивается в 150 млрд тенге (1 млрд долл. США). В текущем
году должна завершиться инвентаризация зданий и инфраструктуры, оценка
масштабов требуемой реконструкции – на это уйдет два года. Примерно
столько же денег правительство планирует – без подготовительных этапов
оценки – потратить на строительство курорта Кок-Жайляу. И то, и другое –
однократное вложение, но размер долгосрочного общественного блага
несопоставим.
http://blogbasta.kz/?p=1521