- А все-таки хорошо, что ты пришел, старина! Я тебя как раз вспоминал. В прошлом году…
- Да, Витя… это прекрасно. Хотя я всегда был здесь. Это ты сейчас пришел.
- Что? – спросил Иван Иваныч, - Ты сейчас что-то говорил, Миш?
- Нет, - изумился Николай Николаич, - Ты ж знаешь, Петь? Я всегда молчу…
Иван Иваныч встал во весь свой прекрасный рост. Точнее, он подумал, что встал, и сказал, как ему показалось, ледяным тоном:
- Нет. Ты, старина, только что сказал, что я вешу 99 килограммов.
- Ну, что ты, Василий Васильич? Это я сказал, что в тебе росту 199 сантиметров. И потом, я не люблю, когда при дамах матерятся!
- Извиняюсь, - смутился Иван Иваныч, - Я подумал, что вы меня в чем-то подозреваете…
И он сел. Вернее, подумал что сел, потому что и не вставал даже.
А Николай Николаич тоже любил оставлять за собой последнее слово. Над этим словом он долго думал. Но нашелся:
- То, что ты, Костя, продолжаешь заниматься спортом, а я – нет, это еще не дает тебе права меня оскорблять, - сказал он, и стал нервно раскуривать ложку.
- О, да. Гирями до сих пор балуюсь, - рассмеялся Иван Иваныч, и и стал отжимать спичечный коробок. Смотри! Пять, четыре, три, два, один, ноль, минус один…
- А гиря-то пустая внутри, - поддел Николай Николаич.
- Во-первых, это не гиря, а коробка! А во-вторых, встать! Смирно! – гаркнул Иван Иваныч. Вернее, подумал что гаркнул, а в самом же деле тихо просипел, - Я – интеллигент, и не потерплю хамства в собственном доме! Ну что? Испугался? Ладно, я пошутил. А куришь ты все-таки зря!
- Привычка, - затянувшись ложкой и успокаиваясь, сказал Николаич, привставший было из седла, но так и оставшийся сидеть на диване, - Вредная, да… И дорогая… Шесть штук за день выкуриваю…
- Не смеши меня, Вить, - сказал Иваныч и расплакался.
- Наоборот, это печально, - сказал Николаич, и – расхохотался.
Тут я не выдержал, и перевернул страницу. Потому что маразм – утомляет…
Только если сам – не маразматик…