Неанонимы — это очень открытые, очень мужественные и очень смелые люди.
И как следствие — очень ранимые. Они мужественно и мудро выкладывают в соцсетях свое настоящее я, несмотря на откровенную же убогость этого же самого я, выкладывают свои утиные улыбки и прыщавые или бородатые лица, с которыми нормальный средний человек на улицу бы постеснялся выйти, откровенно же пишут, какого цвета и консистенции у них сегодня был стул, выкладывают фотки своих детей, кошек, и любовников, если есть, а если нет, выкладывают фотки кинозвезд, которых хотели бы иметь в качестве вышеотмеченных.Хотели бы эти звезды иметь их хотя бы в качестве ездовых собак, их мало интересует, ибо они — неанонимы, и имеют право на собственное мнение, в котором они обычно отказывают анонимам.
Анонимов они не любят, более того ненавидят до визга в голосах, безумного блеска в глазах, и белесой пены на утиных губах, потому что те — неуязвимы для их обычно тупых нападок. Они, гады, не выкладывают свои фотки, не пишут на каком курсе трахнули свою будущую жену, никто не знает про их болячки, про тещу, зарплату, машину или адрес, который обычно расположен в районах гетто, как обычно бывают у неанонимов.
Неаононимов это бесит. Они бросаются и бросаются голыми жопами на шипованную броню анонимов, и утирая кроваавые сопли, вопиют о несправедливости и нечестности, требуя, чтобы те тоже деанонимизировались, то есть, сняли добровольно латы и шлем с забралом, и воевали голышом, как и эти несчастные неанонимы. Анонимы же громко смеются им в лицо из-за толстого забрала и продолжают тыкать в их больные и голые попы толстым же концом длинного копья. Острым же концом не тыкают, потому что, это для них развлечение. Как костюмированный бал-маскарад.
А для неанонимов — это жизнь. Иногда — вся. А для некоторых еще и — работа. Причем — единственно возможная, в силу некоторых неприятных обстоятельств. Поэтому их жалко.
И не потому, что я жалостливый такой...
А потому, что они сами по себе — жалкие...