Джеймс Мэй о том, как бессистемное выпускание кишечных газов влияет на изменение климата.
В тот момент, когда я это пишу, Британия погрязла в грозовом хаосе. И пролился ливень, и завыл ветер, и всё стало очень, знаете, по-шекспировски.
Нас об этом предупреждали. Это именно тот тип климатического возмущения, который должен сопутствовать глобальному потеплению, и в буквальном смысле та буря, которую мы пожинаем из-за нашей расточительности. Виновен, естественно, двигатель внутреннего сгорания, ну, или так нас уверяют. Но давайте не делать поспешных выводов, потому что у меня есть другое, более убедительное объяснение.
Всё это связано с метеоризмом.
Во-первых, давайте вернёмся к началу прошлого века. Сто лет назад нормальные люди в принципе никуда не ездили. Бесчисленные миллионы рождались и умирали в одной и той же деревне, не выбираясь далеко из неё между этим двумя событиями.
Даже если люди куда-то и путешествовали, то делали это не очень быстро. Огромное расширение железнодорожной сети означало, что некто из Корнуолла мог предположительно посетить Шотландию, но для этого требовалась уйма времени. Очевидно также, что очень немногие выбирались за пределы Британии, так как Ryanair ещё не была основана, да и зачем вообще кому-то могло захотеться уехать?
Сегодня я могу выйти из своего дома и быть в Нью-Йорке через семь часов. Это первая часть проблемы.
Вторая же состоит в следующем. Сто лет тому назад большинство людей ело пищу, полученную в радиусе нескольких миль. Ни у кого не было холодильников, и хотя консервирование изобрели ещё в 19 веке, тогда оно ещё не было таким феноменом, как позднее. Если не считать аристократии, у людей были простые монотонные диеты из того, что можно съесть, пока не испортилось.
В наши дни вакуумных упаковок и скоростных авиаперевозок я могу есть то, что всего несколько дней назад росло или бегало на другой стороне земного шара.
Суть вот в чём. Если кто-то пукал в 1909-м, это в большинстве случаев было событием местного масштаба. Процесс производства, потребления и выпуска газов проходил на участке в несколько квадратных миль и определённо в пределах одной страны. Вероятно, природа, покалеченная своей зависимостью от болезненно медленной эволюции, хотела, чтобы так оно и происходило. Это создаёт закрытую цепь пищеварительных процессов, которая не может повредить себе.
Так что для начала давайте не будем обвинять в глобальном потеплении пердящий скот. Большинство коров всю свою жизнь проводят на одном поле, пережёвывая траву и выбрасывая побочный газообразный продукт в ту же среду. Но люди испортили всю систему.
Несколько недель назад, к примеру, я летал в Румынию для Top Gear TV. Я поел жареного мяса в Хитроу, но уже через четыре с половиной часа я был Бухаресте, где я смог выпустить газы. И дело не только в этом – думаю, бекон для завтрака мог быть привезён из Дании.
Пока что я не могу ничего доказать, но всё это крайне настораживает. Тот пук был продуктом как минимум двух государств, и плюс к этому был доставлен в третье, что вполне могло вызвать определённый дисбаланс. Природа не была готова к этому резкому нарушению её аккуратной системы управления циклом еда-пуканье, и на адаптацию уйдёт огромное количество времени. В промежуточный же период мы и имеем наш грозовой хаос.
Подумайте, сколько таких случаев происходит постоянно. Всё началось с мореплавания и торговли специями, но за последние 50 лет процесс в высшей степени ускорился из-за ультрабыстрой миграции населения и глобальной коммерции. Прошлым вечером я выпил японского пива. В нём была часть Японии, но она будет выброшена в Хаммерсмите, с которым не имеет ничего общего.
Вот и получается, что миллионы людей ежедневно пускают газы за сотни или тысячи миль от того места, где должны были это сделать, а потом спрашивают, почему погода стала такой непредсказуемой? Мир переполнен пуками-эмигрантами, пытающимися вернуться к месту своего зарождения и утягивающими с собой метеорологические системы других стран. Мы здесь говорим о поистине гигантском объёме газов, которые бессистемно выпускаются в атмосферу, и никто даже на секунду не задумывается о последствиях.
Подумайте об этом. Растение растёт, вянет, умирает и возвращается в тот же самый субстрат, из которого изначально появилось. Вы на самом деле думаете, что даже самый крошечный побег, выросший в Глостершире, когда-либо сможет сам добраться до южной Италии? Естественно, нет, но, тем не менее, он это делает, и мне не верится, что это не влечёт за собой никаких последствий. Пока что, насколько я могу судить, никто это не учитывает, и я не смог найти ни одного серьёзного исследования, посвящённого проблеме смещённого выпуска газов.
Мы просто продолжаем блаженно обвинять автомобили и их двигатели во всех бедах мира, но, как Королева Елизавета, я говорю: «Мы с вами позабыли о пердеже».