Детки-монетки

тни детей, мечтающих обрести папу и маму. Жаждущим любви сердцам мешают встретиться неповоротливая система милосердия и деньги. Большие деньги…

Что на сегодняшний день представляет собой помощь детям, оставшимся без попечения родителей, участники дискуссии в Институте политических решений могли услышать из первых уст – перед ними выступили ныне повзрослевшие выпускники детских домов Малик и Руслан. Молодые люди не били на жалость и не пытались идеализировать сиротский контингент.

Воспитанников, по их свидетельству, не тиранят, не объедают и не перегружают заботами. Внешне все выглядит весьма прилично. В детдомах, в принципе, есть все – кроме родительского воспитания. Правильного или не очень, доброго или жесткого – любого!

Время от времени на детские дома устраивают набеги добрые дяди и тети. Они обильно проливают слезы, гладят детей по головке и дарят им подарки, но это не то. Воспитание сиротам необходимо не в смысле ласкового сюсюканья, а в смысле передачи старшим поколением бесценного опыта выживания в нашем безжалостном мире.

Выходя из детского дома во взрослую жизнь (белая рубашка, 3000 тенге в кармане), выпускники испытывают жестокий шок. Они привыкли думать, что им все должны, но, оказывается, они не нужны никому. Убогое образование не позволяет бывшим детдомовцам получить хорошую работу, и даже к элементарному самообслуживанию они, жившие на всем готовом, не приучены. Такие дети – легкая добыча для всякого рода аферистов и вербовщиков. Среди повзрослевших сирот необычайно высок процент суицида. Добрая половина из них оказывается в тюрьме не из-за порочности окаянной натуры и даже не из-за безвыходной жизненной ситуации. Просто в тюрьме режим, корм, не надо строить планы на завтра. Это знакомо, привычно, комфортно...

Лишь бы не было войны

– Не бывает альтернативных методов воспитания детей! Единственный способ воспитания, который должен быть, – это семья! Какая бы она ни была: папа, мама или оба, один ребенок в семье или пятеро, – говорит Аружан Саин, президент благотворительного фонда "Добровольное общество "Милосердие". – Детские дома имели бы право на существование только в том случае, если бы произошел ядерный взрыв и тысячи детей остались сиротами. Опека и патронаж должны обязательно в итоге приходить к воспитанию детей в семье!

Чтобы успешно усыновлять детей, должна быть отлажена кристально чистая и прозрачная система, считает Аружан Саин. Потенциальные усыновители должны иметь возможность в любой момент зайти на сайт и узнать, в каком детском доме какие дети, как их зовут, сколько им лет, увидеть их фотографии.

– Это надо, чтобы победить коррупцию при усыновлении. Чтобы никто и никогда не мог сказать усыновителям: "Официально детей нет, но если хотите, мы подберем вам хорошенького, здоровенького ребенка нужной национальности", – говорит Аружан Саин. – Я не могу сказать, много или мало таких фактов, поскольку ни один усыновитель не признается, что он прибегал к взятке при решении этого вопроса. Потому что после этого акт усыновления признают недействительным, и ребенка заберут!

С июня этого года благотворительный фонд "ДОМ" и комитет по охране прав детей запустили такой сайт, в котором на сегодняшний момент есть данные всего на 10–12% всех детей.

– В России такой сайт существует еще с 2001 года, а у нас все рассуждают, хорошо это или плохо, – говорит Аружан Саин. – Наверху противодействия нет, но на уровне исполнения все благие начинания сразу же заканчиваются. Я не могу быть благодарна местным органам, которые выдают мне данные на детей в час по чайной ложке.

Добро как бизнес

Милосердие – это у нас в Казахстане такая индустрия, в которой крутится 120 млн только легальных долларов и еще неизвестно, сколько коррупционного бакшиша. На каждого воспитанника государство выделяет 93 тыс. тенге в месяц, или 1,3 млн тенге в год. Усыновление идет ни шатко ни валко, за последние полгода отдали 400 детей.

Детские дома, как правило, полупустые, но, учитывая деликатность вопроса, их не торопятся "оптимизировать". Возврат усыновленного ребенка назад в детский дом – двойная травма для детской психики. К счастью, такие случаи бывают редко (в 2009-м, например, всего четыре). Мотивы возврата: "слишком много ест", "не дает спать", "не сошлись характерами".

Многие хотели бы открыть семейный детский дом, но им детей не отдают. Почему? Во-первых, особо и некого отдавать, большинство усыновителей хотят взять здорового ребенка до трех лет, а в детдомах дети гораздо старше и, как правило, страдающие тяжелыми патологиями. Из-за отсутствия межведомственной координации и достоверной статистики сирот толком не лечат, ограничиваясь примитивным уходом. Таких больных детей обычно забирают иностранцы.

Праведное возмущение утечкой сироток за рубеж было второй по популярности (после внедрения многоженства) темой выступлений народных избранников прошлого состава парламента. Это несправедливо и неуместно. Имеются многочисленные прецеденты, как чокнутые иностранцы подымали на ноги практически безнадежных детей. Но все в курсе, что у америкосов полно баблосов. По этой причине усыновление казахстанского ребенка заморским гостем – чрезвычайно сложный, дорогостоящий, долгий и непрозрачный процесс. А иначе тяжелобольная сиротка пусть лучше сгниет здесь, чем будет счастлива там!

Впрочем, есть и сладкие, здоровые детки, которых забрать никак нельзя, – юридически они сиротами не являются. Например, мать ребенка сидит в тюрьме. Своего ребенка она увидит (если захочет, конечно) через много-много лет, но отказываться от него уголовница отнюдь не собирается. Он нужен ей как повод для шантажа, как надежда на условно-досрочное освобождение. Таких вариантов – когда ребенок де-факто горький сирота, а де-юре отторгнуть его от биологических родителей невозможно, очень много.

Вторая причина – каждый усыновленный ребенок несет угрозу самой индустрии милосердия. Ведь это директора, учителя, воспитатели, повара, нянечки, медики, дворники, истопники, водители и сантехники. Это их кусок хлеба! Никому не интересно ломать систему, которая их кормит. Не говоря уж о невидимых и неистребимых коррупционерах с толстым слоем икры поверх этого самого куска. Ведь каждая уборщица может представиться посредницей при передаче денег, даже при гипотетически кристально чистом начальстве.

– Раз есть свои интересы, то обязательно будет и внутреннее сопротивление, – подытоживает модератор ИПР Ерлан Смайлов. – Масса людей заинтересована в избыточной контролирующей инфраструктуре. Барьеры искусственно создаются, ведь речь идет о распределении финансовых потоков!

Не откупаться от сироты

Видимо, давно пора поставить вопрос о качестве социализации выпускников детских домов. Должно быть четкое представление, кем дети станут, переступив порог во взрослую жизнь, где они будут жить и чем зарабатывать на пропитание. Ребенок сыт, одет, обут – хорошо, но этого мало! Выделенные на милосердие деньги освоены – так это и вовсе не подвиг!

Сейчас государство просто откупается от сирот, вместо того чтобы готовить их к реальной жизни. Если выпускник детского дома сел в тюрьму – значит, грош цена воспитательному и образовательному процессу в данном богоугодном заведении. Значит, детдом не выполнил условий, поставленных заказчиком, – государством. Значит, деньги и детей (на конкурсной основе) должно забрать другое учреждение опеки и попечительства.

Какое именно? Вариантов может быть много, но смысл один – то, которое обеспечивает наилучшую социализацию выпускника. Ведь для объективного изучения ситуации вовсе не требуется звонить сироте и спрашивать: "Как дела? Работаешь? Ну скажи, что работаешь, а то я сейчас отчетность заполняю!" Достаточно сделать запрос в пенсионный фонд о накопившихся отчислениях – и реальная картина жизни выпускника будет, как на витрине!