Небо молчит – за него говорят люди.
Японская пословица
Еркин Иргалиев, исполнительный директор Западного регионального филиала НОФ «Аспандау»
Канат Нуров, президент Научно-образовательного фонда «Аспандау»
Недавно в известном социальном клубе Battler состоялась интересная дискуссия по теме «Какой быть национальной идее страны, каковы пути и перспективы ее становления?». Поводом для нее послужило обсуждение книги «Казакстан: национальная идея и традиции», изданной ранее нашим научно-образовательным фондом «Аспандау» и готовящейся сейчас к переизданию на государственном языке.
Пользуясь случаем, хотелось бы выразить свою признательность всем активным участникам этой содержательной дискуссии, достойным представителям самых разных слоев общества: писатель и культуролог Ауэзхан Кодар, предприниматель Бейбит Ахабаев, бизнес-консультант Алим Сайлибаев, поэт и писатель Мурат Уали, философ и лингвист Ильяс Сулейменов, доктор филологических наук, профессор КазНУ им. аль-Фараби Аслан Жаксылыков, Нурлан Амрекулов (к.ф.н.), Ержан Ашим.
Не менее показательной оказалась сетевая дискуссия, проведенная накануне по этой же теме на порталах abai.kz, nur.kz, ult.kz, zakon.kz. Здесь уже эмоции перехлестывали через край, причем больше в негативном ключе. К сожалению, обсуждение ограничилось привычным руслом межнациональных отношений, оставив за бортом более широкие вопросы национального самоопределения вообще и национальной идеи в частности.
Эти дискуссии, как зеркало, вновь отразили разделение мнений двух частей нашего общества, условно говоря «казахоязычной» и «русскоязычной». Об этом уже много сказано. Но хотелось бы попробовать рассмотреть объективные корни данного явления и что это даст нам всем в плане перспектив дальнейшего развития.
Так известное неблагополучное состояние казахоязычных обычно принято объяснять социально-экономическими факторами. Но какие тогда причины лежат в выявляемом не менее характерном маргинальном состоянии русскоязычной половины общества? Да, их меньше слышно и видно. Но скепсис и равнодушие тоже говорят об их кризисном состоянии, судя по всему, больше морально-психологической и идеологической природы. Отсюда и горькая шутка нашего времени, что везде имеем дело с ключевым вопросом математики: «Не все ли равно?».
Получается, что сейчас мы снова вернулись к ситуации начала 90-х. Когда вновь ребром встает вопрос о потенциале и перспективах в современном мире казахов как таковых. Об их способности в принципе к адаптации к глобальному процессу накопления информации и успешному развитию. От успешного ответа на него зависит многое, если не все наше жизненное целеполагание. Оставаться на скептическом мнении «временщиков» и «отложенных мигрантов», готовя запасные аэродромы и сидя на чемоданах? Или же попытаться вновь на новом этапе создавать в родной стране современное общество с учетом изменившихся условий? Конечно, вопрос не из легких, особенно сегодня.
Раньше в общественном сознании были хотя бы иллюзии на спонтанное национальное возрождение, надежды на свои природные ресурсы и заимствование внешних технологий. Прежде уповали на государство и скорый экономический подъем, сейчас уже ясно, что все упирается в проблемы саморазвития общества и личностного роста каждого.
Пока же, как видим, результаты оказались неутешительными, когда мы «сначала разочаровываемся в чем-либо, крича, затем – убеждая, затем – безмолвно приспосабливаясь, а в конце – разочаровываемся в себе».
В итоге мы имеем целый ряд тесно взаимосвязанных острых кризисов, причем в разной последовательности у различных групп:
- у казахоязычного населения кризис распределения общественных благ (собственности, земли, природных ресурсов, социальной помощи и т. п.). Он способен спровоцировать кризис разрешения конфликтов и подорвать легитимность существующих политических институтов;
- у русскоязычных же вначале идет кризис идентичности как поиск людьми новых духовных ориентиров для осознания своего места в обществе и связей с государством в силу распада прежних идеалов и ценностей. Он, в свою очередь, может способствовать нарастанию кризиса конфликтов. А кризис проникновения, т.е. управляемости – порожденный трудностями организации вертикали власти, несрабатыванием механизма исполнения решений на низшем уровне, конфликтом между региональными и политическими элитами – может подорвать легитимность власти и т. д.
Попробуем проанализировать проблему через призму модернизационного статуса и потенциала общества. В самом общем виде модернизация определяется как переход от традиционного общества к современному. Отсюда вывод, что сегодняшняя стагнация, на наш взгляд, является порождением излишнего увлечения западными моделями и рецептами модернизации, (так же, как раньше механически копировали советский опыт общественных преобразований). Теперь же, не отрицая всех достигнутых позитивных изменений, есть возможность более продуктивно продолжить модернизационные процессы.
Во-первых, это пересмотр прежних взглядов на понятие «традиция/традиционное общество» как нечто устаревшее, косное, архаичное, которое поэтому якобы нуждается в преодолении, вытеснении современностью. О необходимости такой ревизии говорят современные исследователи процессов модернизации, среди которых хотелось выделить нашу соотечественницу Салтанат Амангельдықызы Ермаханову – молодого социолога, работы которой больше известны за рубежом, чем на ее Родине. Уверен, что ее научный вклад заслуживает большего общественного признания наряду с государственным званием лауреата премии имени М. Ауэзова для молодых ученых за лучшие работы в области гуманитарных наук за 2010 г.
Так, по мнению С.А. Ермахановой, мировая практика и зарубежная научная мысль позволяют говорить, что:
- модернизация традиционного общества может протекать в рамках национальной традиции;
- традиционные институты и социальные группы, реорганизуясь, способны эффективно приспосабливаться к изменяющимся условиям;
- не только современные общества включают в себя многие традиционные элементы, но и традиционные общества, в свою очередь, нередко обладают такими чертами, которые обычно считаются современными.
Уже принято считать, что модернизация способна усиливать традицию (С. Хантингтон, З. Бауман). И даже имеют место мнения, что «модернизация, развитие могут успешно осуществляться ЛИШЬ на почве собственных национальных традиций».
Такому кардинальному изменению взглядов, помимо примеров бурного развития «новых индустриальных стран», способствовали и концепции постиндустриального, информационного общества. Они позволили по-новому взглянуть на проблему прямой взаимосвязи исторических традиций и духовного потенциала человека, его знаний, способностей, ценностей, приоритетов как центрального ресурса XXI века.
Например, раньше считалось аксиомой, что человеком современным (modern man) может быть только представитель западной культуры – независимо мыслящий и социально-политически активный индивидуалист, самостоятельно добивающийся успеха в жизни («self-made man») и признающий право других действовать подобным же образом, соревнуясь с ними за место на вершине дохода и власти.
Но, как свидетельствует С.А. Ермаханова, этот стереотип был опровергнут еще в 70-х гг. классическом исследованием, проведенным под эгидой Гарвардского проекта по социальным и культурным аспектам развития. Сравнительное изучение шести стран – Аргентины, Чили, Индии, Израиля, Нигерии и Пакистана – позволили построить аналитическую модель современной личности.
Были выявлены следующие качества:
- открытость экспериментам, инновациям и изменениям;
- готовность к плюрализму мнений и даже к одобрению этого плюрализма;
- ориентация на настоящее и будущее, а не на прошлое;
- экономия времени, пунктуальность;
- уверенность в способности организовать жизнь так, чтобы преодолевать создаваемые ею препятствия;
- планирование будущих действий для достижения предполагаемых целей как в общественной, так и в личной жизни;
- вера в регулируемость и предсказуемость социальной жизни (экономические законы, торговые правила, правительственная политика), позволяющие рассчитывать действия;
- чувство справедливости распределения, т.е. вера в то, что вознаграждение не зависит от случая, а по возможности соответствует мастерству и вкладу;
- высокая ценность формального образования и обучения;
- уважение достоинства других, включая тех, у кого более низкий статус или кто обладает меньшей властью.
Во-вторых, на наших глазах коренным образом меняется и сама современность как второе ключевое понятие модернизации. По большому счету она заявляет себя прежде всего как двуединая проблема субъективной свободы и общественного порядка.
Теперь же, по ходу продолжающего мирового финансового кризиса, роль флагманов глобального современного развития постепенно смещается в развивающиеся экономики. Из которых состоит большинство членов клуба «G 20», с которыми связаны основные надежды на выздоровление глобальной экономики и миропорядка.
Особенно впечатляющи успехи Бразилии, Аргентины и Мексики как бывших колоний на фоне известных системных проблем их прежних метрополий – Португалии и Испании. Например, Джонатан Пауэр из Международного фонда мира и исследований будущего в своей статье «Бразилия становится экономической и политической сверхдержавой» отмечает, что эта страна позитивно развивается вот уже более 100 лет и «между 1960 и 1980 годами Бразилия удвоила доход на душу населения». Примечательно также его утверждение, что страна «имеет хорошие шансы стать первой экономической сверхдержавой без ядерного оружия».
К сожалению, газетный формат не позволяет более полно осветить эту актуальную тему. Но даже данный краткий обзор современных тенденций и взглядов позволяет, на наш взгляд, более полно раскрыть наше видение национальной идеи как модернизационной концепции. А через нее по-новому взглянуть на историческое наследие страны, ее современное состояние и перспективы развития. Рамки данной статьи позволяют только пунктиром обозначить ее основные положения.
Центральным элементом этой нацидеи выступает индивидуальная открытость казахов как их глубоко национальное свойство и сугубо национальная ментальность. По большинству параметров эта черта национального характера совпадает с вышеописанной «моделью современного человека». Имеющие небольшие различия с ней объясняются более ранним историческим происхождением, чем и объясняется понятная архаичность.
Древние формы феномена казаков как «вольных людей» окончательно обрели государственность вместе с зарождением империи Чингисхана. Экономической базой послужил переход на технологии кочевания отдельными аулами вместо прежнего таборного способа, более традиционного для номадов. Данное новшество, наряду с повышением мобильности, существенно расширило степень индивидуальной свободы членов родовых общин, соблюдая установленный в них общественный порядок. Говоря современными аналогиями, новые общинные порядки были относительно ближе к кооперативным, ассоциативным принципам хозяйствования, чем тот же жестко детеминированный «махаллизм» узбеков.
В целом, все кардинальные преобразования Чингисхана можно назвать наиболее ранним в средневековой истории успешным комплексом модернизационных изменений (XII в. в сравнении с XVI в. как началом модернизации в Европе). Все исследователи согласились бы с оценкой столь нехарактерных для того времени принципов зародившейся новой империи как «ориентация на инновации». А именно: преобладание инноваций над традицией, перевод родоплеменной и/или теократической социальной жизни в светское русло, поступательное (нециклическое) развитие, выделенную персональность, преимущественную ориентацию на объективные ценности, освоение инженерных достижений, бумажные деньги, поощрение образования, активный деятельностный психологический склад и т.д., т.е. все сегодняшние признаки «осовременивания». Именно этими объективными причинами, а не только субъективными факторами личности «Потрясателя Вселенной», объясняются феноменальные успехи его побед не только над кочевым миром, но и великими державами Востока и Запада, а также достаточно длительная устойчивость государств его потомков и преемников.
После окончательного распада Золотой Орды в течение XV-XVI вв. на ее бывшей территории в политическом плане проходят процессы своеобразных протоконсервативных и протолиберальных модернизаций. Так, по мнению консерваторов, модернизация требует высокоцентрализованных, политических институтов, жесткого режима, способного обеспечить стабильность, порядок, интеграцию общества. Для либералов успешное развитие и модернизация связаны со степенью вовлеченности рядовых граждан в систему представительной демократии и возможностями для открытой и безопасной конкуренции внутри правящей элиты за голоса избирателей. К первой группе относятся Московское царство (окончательно сформированное после взятия Иваном Грозным Казани и Астрахани) и государство узбеков Шейбани. Во второй группе наиболее устойчивым оказалось Казахское ханство.
Относительно либеральным характером общественного строя казаков Центральной Азии (также как и их аналогов в Восточной Европе) объясняется и их самоназвание. Изначально эндоэтноним «қазақ» означало не национальность, а социальный статус людей «свободного состояния» и буквально переводилось с древнего общемонголо-тюркского языка как «свободный воин-добытчик», «вольный», «кочующий сам по себе». Нередко этот этноним характеризуется их оседлыми соседями зачастую в негативном, уничижительном ключе (как «разбойники», «бродяги», «сорви-головы»). Выражаясь современными научными понятиями, данное государственное и общественное образование и в самом деле было своего рода аномалией, мутацией на фоне окружающих его типично аграрных обществ восточного склада: феодальных, сверхцентрализованных, деспотичных. А, как известно, прогресс в природе и обществе зачастую обеспечивался за счет устойчивых мутаций и порою случайных отклонений в процессе общего развития.
Индивидуальная свобода неизбежно приглушалась в условиях общинного хозяйствования и родового характера общества. Но даже тогда национальная специфика (индивидуальная открытость «казаков») была гораздо ближе к сегодняшней индивидуальной свободе <информационного> человека (личности информационного общества) и более социальнее в современном понятии. Так как большей частью была открыта к общению и обществу, а не закрыта в отличие от закрытости частной сферы жизни <индустриального> человека (т.н. западное «прайвиси»). Это свобода индивидуума открыта <для>, а не закрыта <от>. Известных исторических примеров этому в национальной культуре множество: от феномена батырства, вольных певцов сал-сери, сказителей и советников-жырау, независимых традиций судов биев и т.д. Весьма примечательно и отсутствие институционального рабства, крепостничества, феодализма в отличие от окружающих ярко выраженных традиционно аграрных земледельческих обществ.
Отсюда следующий парадокс: идеальный тип казакского общества как такового изначально оказывается по основным параметрам ближе к Современности, чем к Традиции; все более поздние наслоения традиционалистского типа являются результатом внешних влияний на протяжении последних нескольких столетий.
Основная часть имеющихся сегодня негативных явлений вызвана не традиционалистской природой кочевого казахского общества, а так и незавершившимся в советское время переходом на азиатский способ производства и аграрную стадию развития общества (феодализм и т.п.). Для аграрной стадии характерны: зачаточное состояние промышленных производств, низкопроизводительный труд на уровне натурального хозяйства; общество сословий и вассально-ленной системы зависимости; деспотический тип власти; низкий уровень образования и культуры широких слоев населения и т.д. Даже известная клановость и непотизм являются скорее проявлением аграрного общества с его “механической” солидарностью» или “солидарностью по сходствам”, что предполагает построение конкуренции в обществе путем простого суммирования однородных исходных социальных ячеек в группы – “кланы”. Общество современное строится принципиально иначе, поскольку ему присуща “органическая солидарность” индивидуальной конкуренции, превращающая его в расширенный порядок, системную целостность, где каждый элемент выполняет индивидуальную неповторимую функцию. Процесс разделения функций (разделение общественного труда) сообщает современному обществу необходимую внутреннюю динамику.
Для более полного внедрения органичной модернизации (т.е. основанной на внутренних потенциях общества) необходима реализация принципа: «город – производитель цивилизации, село – производитель еды». Это обозначает ускоренное развитие городов по пути информационного общества, а аулов – экологической модернизации. Для последних это обозначает высокопродуктивное производство продовольствия, переход к устойчивому развитию сельских территорий, социальное развитие и сохранение окружающей среды. Форма собственности – преобладание кооперативов частных собственников как исторически органичного хозяйствования. Города выполняют обслуживающую, сервисную роль в качестве центров выработки и внедрения инноваций.
Индивидуальная открытость как ключевой параметр модернизации означает личностную, психологическую открытость, готовность человека к современному, расширенному социальному сотрудничеству, основанному не столько на групповой (служебной, корпоративной, этнической, национальной etc.), сколько на индивидуальной конкуренции. Но при этом индивидуальная открытость естественно уважает право каждого на индивидуальную закрытость, если эта закрытость социально не опасна. Позитивная, открытая свобода индивидуума подразумевает открытость к равноправию, к изменениям, накоплению информации и саморазвитию, но не к социальной уравниловке, однородности, стремление к которым нарушает права множества людей, неодинаковых по самым разнообразным и уникальным качествам.
P.S. Как говорится, «есть люди, у которых есть деньги, и есть богатые люди». То же самое относится к народам и их странам. Наше общество обладает всеми материальными и духовными возможностями, чтобы успешно соединить для своих граждан личное счастье и общее благополучие, индивидуальную свободу и общественную гармонию. Чтобы стать в своей стране действительно успешными и процветающими людьми, согласно всем современным критериям и стандартам.
Пока же для нас актуальны слова западного мыслителя XX века Анри Бергсона: «Наш жизненный путь усеян обломками того, кем мы начинали быть и кем мы могли бы стать»…
Источник:
Газета «Деловая неделя»
Опубликовано 19.10.12