— Мама, мамочка! Пожалуиста не уходи! Мама! — десятилетний щуплый мальчишка цеплялся за юбку женщины в полутемной холодной прихожей, уже неделю неотапливающегося дома.
Отчаявшаяся мать, не кормившая детей уже второй день, пыталась вырваться из детских ручонок, с трудом сдерживая истерический плачь.
— Смотри за сестренкой, улым — поцеловала в лоб сынишку и бросилась к двери.
В детском сознании всплыла только вчерашняя новость о том, что соседка бросилась под поезд, не в состоянии прокормить детей. Дикий детских страх охватил ребенка. Ручки мертвой хваткой держали подол юбки.
— Мамочка! Мы не хотим кушать. Честно мамочка. Ты главное будь с нами. Мамоooчка. Я соберу бутылок и продам. И мы купим сестренке хлеба, мамочка!!! Скоро будет весна и все будет хорошо, мамаааа! — Зарыдав, обессиленная женщина сползла по стенке, захлебываясь в собственных слезах, кусая ладонь, пытаясь подавить дикий вопль, рвущийся из глубины изможденного тела.
— Мамочка все будет хорошо. Мы правда не хотим кушать мы еще немного потерпим — ребенок подбежал к матери, целуя в лоб, обнимая за шею, ноги, руки одновременно стаскивая изношенные сапоги с промерзжших ног матери.
В темноте комнаты, схватившись за край стола маленьким зверьком, стояла исхудавшая сестренка. С застывшим ужасом хлопая глазенками-бусинками, сдерживая слезы бормотала: «Только не отпусти, маму, брат. Не отпусти маму!!!»