Жил-был музыкант, который писал замечательную музыку. Замечательна она была не сама собой. Не высотой полета, не чистотой звука, не грациозностью исполнения. Мелодии его были замечательны тем, что выбирали себе своего слушателя сами.
Музыкант был беден и не амбициозен. Но каждый день сочинял что-то новое. И каждый день находился кто-то, кому его творение приходилось по душе. Да настолько, что человек не мог просто пройти мимо Музыканта. Некоторые, обладая несметным богатством, просили Музыканта продать им понравившуюся песню, но у него не было ни бумаги, ни пера, ни знания музыкальной грамоты - он ведь был бедным музыкантом - и поэтому он мог просто дарить мелодии, наигрывая их одинокими вечерами. Каждый день возле творца оставался еще один поклонник его таланта, не имеющий силы лишить себя счастья хотя бы еще один раз услышать мелодию, которая проникла ему в сердце.
Так и шло время. Вокруг жилища Музыканта вырос новый город. Люди, оставшиеся однажды, строили новые дома, осваивали нужные городу профессии, женились и заводили семьи. Музыкант старел, но у него все так же получалось пленять сердца музыкой, а люди все так же с благоговением проходили мимо его маленького домика.
Однажды глава города решил устроить праздник в честь Музыканта, ведь именно благодаря ему город был основан и рос и процветал до сих пор. По улицам были развешаны яркие гирлянды, стихийно собирались ярмарки, люди шумно веселились, славя имя собравшего их в одном месте Музыканта. Сам он был приглашен во дворец главы города, там должно было быть проведено самое главное событие праздника - выбор Самой лучшей песни. К позднему вечеру во дворце собрались все горожане, имеющие право голоса, а глава города сообщил, что теперь каждый присутствующий может назвать одну самую лучшую, по его мнению, песню музыканта, а все остальные - выражать согласие или несогласие с его мнением. Но глава города не учел одного - каждого жителя селения в свое время остановила своя песня, и вот уже полвечера горожане никак не могли прийти к одному решению. Споры становились все ожесточеннее, каждому казалось, что мелодия, которая понравилась ему, уж точно - самая лучшая. В какой-то момент блеснуло оружие, и два самых горячих спорщика сцепились в драке. Музыкант все это время печально смотрел на происходящее. Никогда он и подумать не мог, что его песни приведут к такому. В них он вкладывал всю свою душу, каждая из них была пропитана его любовью, его тоской и счастьем, его радостью и надеждами, его неизбывным горем, но никогда, никогда в них не было той злости, которая отражалась сейчас в лицах отчаянно дерущихся горожан. Музыкант заплакал.
Он достал скрипку, торопливо настроил ее и заиграл. Он заиграл так исступленно, что мелодия его разнеслась по всему городу, словно стены дворца были сделаны из картона. Музыка его перекрыла гомон спорящих и шум улиц; ее было слышно даже в соседнем поселении, которое отделяла от их города горная река.
Горожане остановились, изумленные, настолько прекрасна была песня. От нее хотелось плакать, от нее хотелось смеяться, пуститься в пляс и упасть на землю, забиваясь в рыданиях. Мелодия заставляла сердце заходиться в необъяснимом счастье, трепетать от предвкушения, умирать от восторга; ее хотелось еще и еще, как будто вдруг на всех напала неутолимая жажда, и только песней этой можно было хоть немного облегчить ее. Музыкант играл долго, а может, наоборот, мало, горожане еще нескоро очнулись от чар его новой, несомненно, самой прекрасной мелодии в мире. Они с удивлением и недоумением смотрели на свои руки со сбитыми костяшками, лица с подтеками крови и на зажатые в кулаках ножи.
Какая-то женщина неожиданно вскрикнула, вырвав всех из странного оцепенения: "Музыкант!"
Все расступились и обнаружили в центре зала Музыканта. Он лежал, держа скрипку и смычок так, как будто вот-вот он продолжит играть, но все понимали, что он никогда больше этого не сделает. Последняя его мелодия была так прекрасна только потому, что это была сама жизнь. И именно поэтому она оказалась так близка всем слушателям. Горожане стали медленно расходиться, а на лице Музыканта навсегда застыла улыбка.