Мне нравится персонаж Дождь. Причем Дождь нуаровских фильмов, несмотря на свою банальную роль усиления трагизма, совершенно особенный. У него такая судьба - размывать грязь, течь по окровавленным майкам, плащам, по ногам, обтянутым сеточкой, по мечам, по шляпам... Дождь скрывает собой машины, превращая их в замкнутые пространства среди потопа. Дождь стекает в канализации, ведя нас за собой к логову... тссс...
А иногда дождь превращается в снег. Но не рождественский, а тоже особенный... нуаровский... Он служит оружием, сохраняет следы воинов, прекрасно усиливает трагизм ситуации.
Но нуаровские дождь и снег не только этим отличаются от реальных. Дождь не портит макияж женщин. Под таким снегом можно спокойно бродить босиком и в восточных нарядах для танцев. Это лишь повод бережно накинуть на плечи девушки пальто, подчеркнуть заботу и любовь персонажа первого плана.
Нуаровский снег так хорош, что его с удовольствием заимствуют в другие фильмы.
А вот с дождем такая штука не проходит. В других фильмах дождь размокает, раскисает. К трагизму добавляется унижающая жалость к героям с дрожащими подбородками. В других фильмах прямо чувствуешь эти холодные струйки, забегающие за ворот и вздыбливающие кожу.
Нуаровский дождь верен нуару. Он как морской камень, только на глубине нуара переливается всеми оттенками и обогащает пейзаж. В других же антуражах теряет свои краски. Становится обычным булыжником в мостовой. Таким практичным и обыденным.