Миллион лет назад, году эдак в 2001, случилась одна презанятная история истерично-детективного характера. Мне потом с подачи маменьки приходилось залезать на табуретку ее на каждом празднике всем гостям рассказывать.
В общем, решила я накануне зимней сессии покинуть заснеженный Челябинск и отпраздновать Новый Год на малой Родине, стало быть, в заснеженном Кустанае. Ну, нищему, как говорится, собраться – только подпоясаться. Короче, подпоясалась я и решила перед отъездом, как умная Маша, накупить маме новогодних подарков. Чего хочет женщина мама, мне было известно. А чего хочет Боженька – нет, об этом мне предстояло узнать только в троллейбусе, буквально вот-вот.
Сама история – короткометражный экшн с хэппи-эндом. Новогодние, прошу прощения, чудеса.
Короче, захожу в троллейбус и краем уха слышу, как щелкает замок на моей сумочке, безмятежно болтающейся на плече. У нее был такой характерный щелчок, ни с чем не перепутаешь. Я сразу не вкурила, думаю, может, сама расстегнулась. И тут лезу за проездным, оппля, а кошелька нет! Для этой лаковой узкой сумочки а-ля клатч у меня был специальный кошелек – крохотный тканевый. Ибо сумочка маленькая, а планы у девушек в отношении сумочек всегда большие, поэтому нефиг там было делать большому кошельку.
Кондуктор ждет, значит, от меня проездной, я жду чудесной материализации кошелька в сумке. И тут… Я вспоминаю незапланированный щелчок сумочки, вспоминаю, кто заходил в троллейбус прямо за мной, короче, нахожу этого лба, который по-прежнему трется возле меня и говорю: «Молодой человек, это же вы заходили сразу за мной?». Лоб начинает бегать глазками и отмазываться. Я напираю, мол, все видела, отдай кошелек. Надо сказать, он и на карманника-то не был похож. С виду чисто студент-спортсмен – высокий здоровый опрятный. Но, блять, в кошельке деньги на подарки маме, а мне, чтобы из интеллигентной студентки переколдоваться в гопницу, даже озимь биться не надо. – Гони кошелек, бля, – говорю басом. И смотрю снизу вверх грозно-прегрозно.
А сейчас включите секундомер и воображение: все происходило очень-очень быстро.
Итак, троллейбус объявляет остановку, двери открываются, и этот хрен моржовый со всей дури ломится из салона на улицу. Я с воплем «Стой, сука!» хватаю его за плечи (за плечи куртки), тут же поворачиваюсь в салон и не естественно тонким голосом верещу в толпу «Мужчины, помогите!». И тут начинается самое веселое.
Как вы помните я вцепилась в плечи его тканевой куртки. Намертво. Стало быть, изображаю торможение тела. Тело же, по понятным причинам, устремляется с напором вперед. Куртка не успела определиться, чье кунг-фу сильнее, и через это серьезно пострадала.
В общем, я умудрилась оторвать ему широкие полосы ткани на обоих рукавах, начиная от плеча до самого запястья. Пока я держала его за концы этих полос, словно за поводья, из троллейбуса высыпали пенсионеры, окружили его плотным кольцом (не дай вам бог быть окруженным рассерженными пенсионерами) и под общий кипиш это чувырло вытащило мой кошелек, который радостно полетел в мою сторону. Рассерженные пенсионеры бдительности не теряли и велели мне пересчитать наличность. Наличность была на месте, а я не могла понять, то ли мне срочно начать волноваться, то ли испугаться, то ли в обморок грохнуться. Потом посмотрела на часы, крепко обняла сумку как мать старушка сына-ЗэКа и, горячо поблагодарив пенсионеров, прыгнула в другой троллейбус. Из окошка мне было видно, как он плетется в полном опупении, а полосы куртки тянутся за ним по асфальту и слегка развеваются на ветру. Стыдно мне почему-то не было.