Представляю вашему вниманию свое понимание того, что такое христианство для нашего с вами человечества и Казахстана, в частности.
Я уже писал о том, что для того, чтобы более четко понять роль феномена религии как такового в целом, нужно последовать призыву одного из последних великих философов 20 века — Жака Дерриды, который перед уходом из жизни обозначает фундаментальную тему — деконструкция монотеизма. В данном посте мной приводится пример очередной деконструкции, в данном случае, христианства.
Ниже приводится выдержка из моей книги "Жузы Мира. Космос универсальных мировоззрений".
...Глава 7. Бала жузi как инфотип мироосязания
7.1. Телеоспецифика Бала жузi в христианстве
Соборность (мировоззрение персоналистического типа — те, кто в форме) демонстрирует такое беспрецедентно мощное духовное образование человечества как христианство. Христианство берет отсчет с воплощения в человеческой цивилизации прямого представителя Бала жузi в человеческую форму Бога (на определенном уровне своего божественного развития) и в земной эмпирике сюжетно ограничивается телесным воскрешением и преображением телесности человеческой. «Бала» на тюркском и казахском означает «Ребенок».
Религия Бала жузi или религия Божественной любви есмь общесоциальный орган осязания человечества. И те, кто находятся или погружаются в атмосферу этого мировосприятия, центрируются на плоти мира, преображении ее, и получают информацию с иных планов бытия по каналам духовного осязания. Иными словами, можно сказать, что христианство есть религия любви, если под любовью понимать духовное, метафизическое осязание мира как единого Существа. Кстати, индусская традиция бхакти-йоги в данном случае есть не более как слабый прототип феномена христианства и христианского понимания Любви.
Если католичество есть чувство метафизической кожи, то православие есть чувство духовных мышц. Все остальные веточки христианства располагаются где-то между ними.
7.2. Центрирование на телесной трансформации
Христианство — это глобально расширенная и органически округленная (обобщенная) духовная вертикаль вкуса иудейской религии. Вспомним таинство причащения и саму Тайную вечерю, когда Спаситель предложил вкусить своим ученикам свою Плоть и Кровь. Вспомним духовное зачатие Иисуса в чреве девы Марии, а также проповедь идеальной любви. И тут важнейший образ креста служит своего рода «онтологической мишенью» для концентрации внимания христиан на конечной цели пребывания человека на планете.
Такой онтологический крест прочертил своей жизненной траекторией на карте России замечательный философ, физик-ядерщик и гениальный математик первой трети XX столетия православный священник отец Павел Флоренский, не снимавший рясу священнослужителя даже в советские годы и исчезнувший в конце 30-х годов в ссылке где-то на Соловках. Сохранивший верность кресту, отец пятерых детей о.Флоренский дает в своих книгах-медитациях ключ к пониманию православного духа и духовно осязательного образа мышления. Осязанию горней исихии бытия служат и его трактовка феномена иконы и лика святого как цельного символа вертикального вознесения и преображения всего телесного «низа» в человеке. Лик, по христиански, это идеал, суть лица. И не только лица, но и всего тела в целом — к лику человек может прийти только подвигом духовного жития.
В хор знаков и символов христианства органично вписываются факты нетления мощей святых православия и, наоборот, необычно быстрого (в течение трех дней) разложения тел умерших святых монахов Старо-Афонского монастыря в Греции, золотисто-коричневые черепа коих хранятся в звоннице монастыря и демонстрируются только редким духовным искателям как эталон святости. Подробнее об этом можно прочитать в книгах путевых очерков «Афон» (Париж, 1928) русского писателя Бориса Зайцева.
Я уж не буду говорить о феномене стигматов. Из общего настроения этого мировосприятия рождены и многочисленные духовные наставления святых отцов, призывающих к аскетизму и посту (а не, в частности, к «развитию третьего глаза») во имя познания и становления соборной и целостной истины духовного тела человечества, которое распято в дольнем мире и воскрешается в горнем.
7.3. Отец Антоний Сурожский о живых иконах
Из современных мыслителей христианства достоин внимания митрополит Антоний Сурожский (1914-2003) и его удивительные по глубине и эстетической совершенности мысли о телесной ипостаси человеческого бытия. С непередаваемой трогательностью и настоящей задушевностью повествует русский священник, всю жизнь прослуживший в Англии и ставший там очень известным и популярным, о таинствах телесной, материальной природы мироздания:
«…Я сейчас думаю не о том, что открывается науке, не о необычайных возможностях атома — я говорю о чем-то более глубоком, о более глубинных свойствах материи, чем ее естественные качества. Нет ничего в этом мире, от мельчайшей пылинки до величайшей звезды, что не содержит в своей сердцевине, не несет в своих глубинах, так сказать, трепетность, радостное волнение первого момента бытия, своего становления в бытие, обладания бесконечными возможностями, когда все входит в Божественную область, так что познает Бога и ликует в Нем. Мир кажется нам темным, непрозрачным, непроницаемым и густым, но это потому, что случилась трагедия, которую мы называем падением, как бы ни определять то событие, в результате чего царственная свобода послушания и гармонии сменилась жесткими правилами и законами, которые уходят на какую-то глубину, но тем не менее не до конца покорили рабству то, что Бог создал для свободы»…
У митрополита Сурожского каждый человек есть в идеале икона Бога, живая икона:
«…Наш тварный мир таков, что полнота Божества может обитать среди нас телесно, что через это Бог может стать выразимым образно и что, вглядываясь в иконы, и прежде всего – в живые иконы, каковыми являются люди, если мы только умеем отстранить человеческую немощь, затемняющую наше зрение, зрячими глазами, как бы прозрачно, видеть через человеческую немощь пребывающий образ Божий, мы можем поклоняться Живому Богу среди людей, в людях. Не напрасно Отцы Церкви говорили: Кто видел брата своего, тот видел Бога Своего...».
Да, это не одобряется официальной Русской православной церковью (официальное призвано оставаться официальным). Раз уж назвались организацией-то. Однако помимо религиозного дресс-кода есть еще и неофициальный формат, тот самый, на котором разговаривают отцы-пустынники, старцы Оптинской пустыни, да и каждый хороший священник или проповедник, к советам и словам которого прислушиваются прихожане. Для незнакомых с традицией православия отмечу, что ударение при прочтении слова «пустынь» нужно ставить на первом слоге (не о пустыне обычной идет речь, а скорее о лесном оазисе с монашескими скитами, поскольку этим термином обозначались монашеские общины на Руси). Так вот, в этом самом неофициальном формате митрополит Антоний Сурожский является, пожалуй, самым конгениальным представителем, я бы даже сказал субпророком современного христианства: мысли его живы, сердце открыто, разум ясен, юмор заразителен (о великолепном чувстве юмора о.Антония рассказывает его ученик протоиерей Джон Ли). В его феномене присутствует луч сверхосязания, того чувства или точнее ощущения, которое проявлялось в святых христианской традиции с наибольшей полнотой.
7.4. Тринитарная генетика бытия
Бала жузi настоятельно обращает внимание человечества к троичной сути мира. Практика мироосязания помогает понять официальный статус человеческого существа и человечества как соборного (сущностного) единства Тех, Кто в форме (Того, Той и их онтологического дитяти). Другими словами, жуз акцентирует внимание на тринитарности бытия, на Троице, если говорить по-христиански.
Сама буква «т» ощущается как добротное основание, база, от которой отталкивается язык, чтобы произнести следующий слог. Существует органичное созвучие между индоевропейским корнем «три» и казахским словокорнем «тiрi», означающим живое, жизнь. Неспроста Троица есть живая соль всякой жизни, всякого существования. Известная антропоморфизация этого абстракта всего сущего представляется вариантом частной, локальной интерпретации, тогда как на самом деле Троица превосходит все интерпретации и просто является Подлинным Онтологичным Родственником всех и вся в этом мире.
Великие религиозные трансмифы имеют в качестве вершин мысли представления о троичном устройстве мироздания. Само по себе мировоззрение Бала жузi никоим образом не ограничивает своих адептов в осязании абстрактных ипостасей тринитарной реальности. Поэтому принцип троичности бытия по-своему зафиксирован практически во всех философиях мировых духовных традиций: Троица у христиан, Три Тела Будды у буддистов, Тримурти у индусов и т.д. В свою очередь, про концептуальные триты информации Николая Брусенцова — гениального советского конструктора троичной ЭВМ, разработанной, но уничтоженной научными идеологами — многое могут рассказать современные IT-ученые. Даже в сугубо ученом незнании Николая Кузанского, подозреваю, тоже есть свое «да» и «нет» и «не знаю».
В христианстве далеко не сразу оформилось понимание троичной природы бытия, вплоть до известного Никейского Собора у каждой из христианских течений были свои мнения на этот счет. Много было споров и насчет того, является ли, Сын Божий, например, Святым Духом, пока не отфильтровалось понимание о неслиянности и нераздельности каждой ипостаси Троицы.
7.5. Небесная формула семьи
Христианская троичная онтология стала наиболее яркой из всех через прямую трансляцию своеобразной модели Небесной Семьи. Отсюда склонность к абсолютизации устоев семьи как ячейки мироздания. Отсюда и жесткое ограничение брачной формы до союза только между двумя любящими друг друга лицами противоположных полов. Семья как выражение небесного идеала телесности есть собор (предположительно тюркизм от тюркского слова бiр, бiрлесу — один или первый, единение) полюбовной истины бытия. В эзотерическом понимании можно также говорить о том, что адепты духовного осязания учатся осознавать себя как часть целого, а также целое как часть себя.
Соборность христианской Троицы — это наиболее конкретная демонстрация тринитарной природы реальности как главного прообраза семейно организованного космоса. Бала жузi — это, прежде всего, Коке жузi (Бог-Отец), Ана жузi (Богоматерь) и сам Бала жузi (Бог-Сын или Богодочерь). Семейный космос выделяет союз Мужа и Жены во славу Ребенка, который является их Целью и объединяет их сущностно. Конечно, такая трактовка достаточно нетрадиционна для христиан, но она верна для философии Жузов Мира. Это очень непростой клубок представлений о роли женского начала в мироздании, но если вспомнить высочайший культ Мадонны в католичестве, Богоматери в православии, то можно быть уверенным в том, что семейная правда бытия все же прорывается наружу.
И далеко не случайно, что Римско-Католическая Церковь с культом непорочной Девы Марии исторически центрировалась на передаче народам мира культурных алгоритмов, опирающихся на Дочерний принцип Планетарного Логоса, тогда как Православная Церковь исторически стала основной эмпирической манифестацией Сыновнего принципа Планетарного Логоса.
Например, это даже отразилось в изображении православного креста с дополнительной косой горизонтальной линией, косвенно говорящей об изначальной асимметрии мужского начала. С другой стороны, в католичестве родился несравненный молитвенный гимн «Аве, Мария», а православие подарило миру феномен так называемой Иисусовой молитвы, когда отец-молитвенник стремится достичь абсолютного смирения и покаяния, обращаясь непосредственно к Спасителю («Господи Иисусе Христе, помилуй мя»). В покаянной молитве содержится просьба о «помиловании», которое можно трактовать и как «милование». Впрочем, если вы увлекаетесь этой молитвой, то советую меньше ее «трактовать», а просто повторять всем сердцем как можно чаще, в любых ситуациях, денно и нощно, покуда не достигнете такого состояния, когда она сама становится «самодвижущейся», т.е. повторяется в человеке как бы уже сама по себе. Святой Силуан Афонский, живший в XX веке, достиг особых успехов в практике этой молитвы.
К сожалению, пока наблюдаются «непримиримые» мировоззренческие конфликты и взаимное непонимание этих двух мощных ветвей единой традиции. А поскольку бинарные оппозиции по своей природе призваны сочетаться друг с другом, то межконфессиональные мелодрамы внутри православия, католичества и протестантизма очень напоминают флирт и взаимное заигрывание женского и мужского начала. Неспроста именно под эгидой Бала жузi была с впечатляющей мощью и мировым размахом разыграны карты любви к Богу в Средневековье, романтических чувств мужчины и женщины в эпоху Ренессанса, бурного зарождения и развития материальных наук, пуританства XIX столетия и сексуальной революции в XX веке. Очень похоже на жизнь непоседливого ребенка, становящегося любознательным подростком, изучающим устройство окружающего мира и страдающего от выяснения взаимоотношений с особями противоположного пола: от их капризов (в случае девушек) и высокомерного выпендрежа (в случае юношей).
7.6. Ювенильная дифференциация рубля и доллара
Между тем, органичное развитие духовной линии богосыновства можно проследить и на экономических примерах. Так, уже в самом наименовании русской валюты «рубль» слышатся отзвуки топора. Топора, принадлежащего известному Сыну плотника. Народ, некогда официально избравший путь Иисуса как свою основную парадигму и канву развития, видимо с самого начала был неравнодушен к лесам, к дубравам и ко всему древесному хозяйству. Расцвет именно в России деревянного зодчества является далеко не случайным, а скорее закономерным совпадением. Также, отнюдь не случайно, из всех известных миру иконописцев история отфильтровала как наиболее знаменитое имя русского иконописца Андрея Рублёва.
Что касается феномена доллара… Попытаюсь развить интуиции замечательного современного мыслителя Георгия Гачева, который подчеркивает в своей книге «КосмоПсихоЛогос США» женскую, змеиную природу менталитета североамериканского континента. Бинарный знак доллара — две палочки (они присутствуют и в евро!), обёрнутые женственной ленточкой-змейкой — достаточно красноречив сам по себе. Доллар США своим гибким телом Кецалькоатля опоясал весь земной шар и, практически, стал олицетворять циклическое, по сути, девичье мышление современной мировой экономики. Мышление, периодически погружающееся в напряжённую ситуацию кризисных «менопауз» — духовно не решаемых мировых экономических проблем, циклически повторяющихся и столь неудобных для человечества. Но, похоже, американская валютная система, некогда выработавшая догматы свободной экономики, сегодня всё больше начинает задумываться о вертикальных способах мышления, о духовном друге, на которого можно всегда положиться. Так, наряду с развитием государственных форм экономического регулирования, в Америку проникают фундаментальные учения дзэн-буддизма, тибетского ламаизма и восточных единоборств. Дай Бог, если доллар обретёт крылья истинного духа, кокетливо предоставив поклонникам возможность любоваться фигурами высшего пилотажа молниеносно восходящего танца.
Т.е., если подытожить, то и рубль, и доллар — это, можно сказать, финансовые ипостаси, соответственно, Богосына и Богодочери, духовные брат и сестра…
7.7. Франциск Ассизский и сетевая святость
Мне было более чем странно увидеть в Интернете публикацию из книги «Франциск Ассизский и католическая святость», описывающую «недостатки» св.Франциска Ассизского. С точки зрения автора материала католический святой «не тянет» на святого, в отличие от святых православной традиции. Дескать, нет у него должного смирения, нет победы над своей гордыней. Наоборот, якобы этот святой впал в грех самолюбования, в прелесть… А «наивные» и «некритичные» католики взяли, мол и возвели его в святые…
Я противник неуместных ярлыков и в данном случае не могу молчать. Почему? Да потому что отрывок из этой книги демонстрирует тот самый мировоззренческий феномен религиозного фашизма, который, к сожалению, присутствует практически в каждом течении религиозной мысли, являясь скорее мутным притоком, чем чистым родником. Очень уж неприятный, дурно пахнущий осадок остается от публикации, именно такой должно быть чувствовали иудеи, ставшие свидетелями пригвождения к позорному столбу Иешуа из Назореи. Деление на «наши» и «ненаши», «свои» и «чужие» — таков показатель нецельного, детского уровня мышления.
Удивляет, что книжка вышла в издательстве современного монастыря православной традиции, которая прославлена святыми подвигами таких мужей как Сергий Радонежский, Серафим Саровский. Последний, например, всегда уберегал от критики других религиозных практик, демонстрировал образец истинной святости и смирения, подписываясь в каждом своем послании к ученикам как «убогий Серафим». Книга мотивирована чисто политически, под предлогом борьбы с инородческой (слово-то какое агрессивное, колющее, холодно-циничное!) активностью католиков, как об этом, как говорится, без обиняков, упоминается в ее предисловии. Безусловно, импорт религиозных воззрений имеет свои издержки, но зато сей феномен помогает вырабатывать более адекватное, точное местное мировоззрение. Это понятно и логично, что северному евразийцу полезнее питаться своей картошкой, чем грызть на голодный желудок ананасы из Индии. Но так и культивируйте свою сдержанную эмоциональную картошку, зачем критиковать южнострастные душевные ананасы-то?
Очень странно наблюдать, как высокомерно ведется повествование о «католическом святом»:
«…Не будучи знаком ни с какими заветами и наставлениями святых отцов древности, Франциск самовольно взял на себя подвиг юродства, намеренно облачаясь в лохмотья, выпрашивая объедки на пропитание себе, бродя по улицам в поисках камней для постройки церкви и провоцируя людей на унижение себя. Разумеется, видя, что творится с Франциском, не выдержал отец его — Пьетро Бернардоне, и однажды, увидев, как сына, грязного и нищего, забрасывают камнями и глиной, по-отечески наказал его. Спустя немного времени, Франциск на суде, организованном в связи с совершенной им кражей отцовских денег, публично отрекается от родителя и уходит из мира... Впоследствии побег из отчего дома и отречение от родителей Франциск устроил и для будущей своей духовной дочери, «растеньица» Клары».
Возникает подспудное ощущение, что строки из вышеназванной книги написал не смиренный христианин, а воинствующий скинхед, привыкший походя, не задумываясь поливать ироничным злословием все, чего не понимает и не уважает сам, да еще и наддать оппоненту под дых. Так, духовная сподвижница Франциска Ассизского ничтоже сумняшеся называется «растьеницем», а сам Франциск изображается этаким Павликом Морозовым, отрекающимся от отца. Но так ли это на самом деле?
Не буду углубляться в частности, но просто укажу для сравнения и самостоятельного изучения литературное жизнеописание святого Франциска, а также написанное английским мыслителем Гилбертом Кийтом Честертоном. Этому талантливейшему и духовно чуткому писателю посчастливилось так увидеть и описать жизнь Франциска, что возникает ощущение присутствия тени святого возле каждой из его строк. Несравненной живости и познавательности информацию про европейских христианских святых того времени можно почерпнуть также в книге выдающегося нидерландского философа, историка и культуролога Йохана Хёйзинги «Осень средневековья» (1919).
Но вернемся к нашему герою. С какой великой охотой сотрудничали с «юродивым латинянином» животные, коих он называл не иначе как братьями и сестрами! Так, брат Франциск знаменит тем, что по просьбе жителей одного итальянского городка уговорил волка-людоеда отказаться от человечины и сумел заключить от имени горожан устный договор с волком. Договор этот соблюдался обеими сторонами до самой кончины зверя, который по условиям договора не трогал больше людей и жил в городе на довольствии горожан! Он вообще легко находил общий язык с животными и птицами, они не отказывали ему в его трогательных и мотивированных просьбах во имя Иисуса Христа. Эти моменты засвидетельствованы исторически.
Лично я навсегда запомнил великого святого и мистика Франциска Ассизского, который даже в обращении к стулу говорил: «Братец, Стул, разреши мне сесть на тебя?». Я был в шоке, когда впервые прочитал об этом случае. Итальянцы, конечно, очень любят поговорить, но не до такой же степени! Но если серьезно… Это весьма показательный для Франциска и его «итальянскости» прецедент, и это не банальный выпендреж «свихнувшегося» святого, нет, совсем нет. Тут в этой, несколько фамильярной и экзотичной для нас, погрязших в поиске функциональности мещан, в этой невыразимо красивой и изысканной, утонченной манере обращения — проглядывает идеал высочайшего уровня взаимоотношений с вещами и предметами материального мира, которому призван обучиться и следовать искатель духовных сокровищ.
А вообще рекомендую ознакомиться непосредственно с первоисточником — «Цветочками святого Франциска (Fioretti)», где собраны различные истории про знаменитого итальянца, которого знают в качестве великого человекодуха и мусульманские суфии. Или просто почитайте его высказывание «Об истинной и совершенной радости». Благоухающее цветами радости житие «латинского» святого всем своим содержанием говорит нам, что мир тотально субъективен, что материальные вещи есть особые соборные сущности. И что именно в уважительном отношении к соборной индивидуальности вещи заключается подлинный идеал «не привязанности» во всех великих духовных традициях.
Чтобы понять святого — нужно быть самому хоть немного святым и относиться к другим традициям с уважением и открытым сердцем. Только святой может полностью понять и узнать другого святого собрата (велик риск простому смертному пройти мимо истинной мудрости).
В то же время обилие ссылок со стороны некоторых православных (ой, православных ли?) авторов на авторитет апостола Павла, на его хлесткие слова об еретичестве, которые используются как инструмент политической борьбы за умы последователей — заставляют задуматься. О чем? Да о том, что в таких случаях сказал бы об «еретичестве» сам Иисус Христос, а не его ученик, который никогда не встречался с Учителем в обычных земных условиях.
Апостол Павел настолько был увлечен озарением и фактом необычной встречи с Христом, что из одной крайности (утверждения исключительной правоты одной религии) ударился в другую — стал неистово и страстно, я бы даже сказал несколько прозелитически утверждать высочайший авторитет и исключительность открывшихся ему истин о Любви. По мнению старца Амвросия Оптинского, апостол Павел «заповедует удаляться от поврежденных ересью, а не искать с ними соединения». Я уважаю старца Амвросия, я уважаю и ценю вклад в дело развития христианства апостола Павла. Но разве такая «заповедь» помраченного разума, а точнее откровенная проповедь человеконенавистничества поможет спасти человечество? А как же проповедь о Любви или еретик уже не ближний? А как же последователи других религий? Они «недостойны внимания», не так ли, да? Миллионы и миллиарды последователей Будды, Мухаммеда, Иеговы, Лао-цзы, Махавиры, Кришны — погибшие, заблудшие овечки? Нам их жалко, дескать, сочувствуем, но «ничего поделать не можем: они сделали свой выбор, они не правы, они будут в аду». Иначе говоря, все остальные духовные традиции — неправильные и поэтому вредные, ложные. Их можно просто терпеть, относясь к ним как к второсортным религиям, а лучше всего их вообще бы не было, пора им на свалку истории, это вообще самый идеальный вариант, не правда ли? Если перефразировать известную фразу, то можно сказать, что если нет религии, то нет и проблем. Отсюда, из этих соображений выросло уродливое древо инквизиции, отсюда берет начало кровавых религиозных крестовых походов. Именно эти ядовитые мысли были востребованы государственным аппаратом в разные времена, позволяя вырастить махину сталинских репрессий и гитлеровской теории об арийской расе. Вот к чему приводят эти мысли о еретиках, если их домысливать до конца.
Ох уж это «если вы не с нами, значит, вы против нас!», помните? Хотя на самом деле фразу-то перевернули, в первичном виде она звучала гораздо логичнее: «Если вы против нас, значит, вы не с нами». Акцент ставился на «…не с нами», т.е. поток мышления направлялся на осмысление факта того, почему «не с нами», на анализ причин, мешающих процессу соединения «с нами», а не на известном расстрельном варианте.
Давайте размышлять далее. Сам Иисус был в глазах иудеев никем иным как еретиком и ему как никому другому должна быть близка и родственна революция во взглядах на Истину, не всякая, конечно, но ведущая к уточнению сакрального понимания. И разве не пошел бы Великий Спаситель к «еретикам», не выслушал бы их правду и взгляды, разве стал бы так много внимания обращать на букву Писаний, на букву сказанного? Его более волновал Дух, а букву Писаний в каждой конкретной ситуации он старался трактовать в более высоком и точном смысле. И старался так выражать мысли, что не только слова, но и поступки, вся жизнь говорили, усиливали и уточняли вербальные конструкции Его речей. Современные религиозные профессионалы (не только православия, католичества и ислама), думаю, могли бы гораздо более успешно сосредоточиться на поисках Святого Духа поступков своих Спасителей, а не использовать буквалистские аргументы национально замкнутого средневековья. Фарисеи всегда правы только до определенной черты, за которой начинается Царство Духа. Об этом еще Достоевский писал, помните о его намерении быть с Христом, даже если тот вдруг будет не прав? Самое интересное, что Христос всегда будет не прав, потому что всенепременно будет говорить с точки зрения Духа, Жизни, Содержания. Или я неправильно понимаю Христа, дающего жизнь, питающего изнутри духовные мышцы мышления и духовный покров-церковь мироосязания?
Для христиан это может показаться странным, но понятие любви не может заменить понятие духа, они равнозначны, но нетождественны и действуют каждое в своей метафизической епархии. И, кстати, это общее место в мышлении восточных традиций. Истина межрелигиозного диалога и, точнее, полилога сегодня выше истины каждой отдельной религиозной фразы. В этом контексте следует заметить, что неспроста некоторые эксперты называют христианство преимущественно религией апостола Павла, сделавшего бесконечно много для создания устойчивых очагов первохристианства. Все бы хорошо, но он понял Иисуса исключительно как эманацию Бала жузi, тогда как Иисус был более широк! Он не только любящий Сын Бога, но и Руководитель, Хозяин планеты (Ие жузi). Последнюю ипостась Павел в порыве проповедей, предполагаю, выставлял в чрезмерно обобщенном виде, что характерно для экстатичных проповедников, часто абсолютизирующих свой метод богопознания. С другой стороны, его проповеди о любви к Богу и мистическом теле Христа (об этом хорошо написал Альберт Швейцер в своей «Мистике апостола Павла»), безусловно, есть величайшее исповедание Истины, но боюсь, не универсальное (может ли вообще интерпретация Истины быть универсальной, раз и навсегда заданной на все времена?). Не всегда апостолу удавалось сохранять баланс и духовное равновесие (трезвление), которое ныне в почете у адептов православия.
Вот таким спорным бывает Интернет, также народившийся под теплым крылом дочернего, то бишь американского мироосязания. Но практика полемичности есть плоть от плоти широчайшего векторного демоконцепта Бала жузi, который изначально подразумевает пылкость своих адептов и даже культивирует в некотором роде юношеский максимализм и горячий накал суждений своих учеников. Вот и я с большим удовольствием размещаю эту главу в защиту светлой и чистой памяти святых всех традиций. Чего только для потомков не сделаешь!
7.7. Метафизика преодоления сквернословия
Жуз богосыновства как никакой другой специализируется в области преображения и трансформации соборной формы человеческого существа в более тонкую и духовную (вечную). Даже сама речь человеческая осмысляется в ней как плоть и тело. Такой ракурс прослеживается в представлении адептов данного мировоззрения о Христе как о Слове и Логосе нашей планеты. В уже упомянутом труде о.Флоренского «У водоразделов мысли» подчеркивается особая жизнь, судьба и духовный статус слов как живых организмов.
С точки зрения данного жуза даже сквернословить люди обычно начинают только тогда, когда их обычное сознание оказывается не в состоянии полностью переварить определенные ситуации своего потока жизни и принуждается к выделению языковых «духовных экскрементов». Иными словами, появление мата в своем обиходе, либо в речи собеседника действует как лакмусовая бумажка: факты наличия «чертыханий» и даже «автопилотных» ругательств показывают, что «духовный желудок» не справляется с обработкой некоторого рода тонкой информации. И наоборот, успех в осознании и переваривании духовной ситуации проявляется как возросший энергетический потенциал инока соборной истины. Слово имеет свои духовные полюса: «плюс» и «минус», свой ад и свой рай. Есть и срединный «земной план». Слово оказывается в раю, когда у него становится больше степеней свободы, например, когда у слова (фразы, выражения) появляется новые смысловые оттенки, значения, приобретается большая метафоричность, рождается целое семейство однокоренных слов. И наоборот, чем меньше семантических степеней свободы, тем более съеживается слово, попадает в адские условия существования. Таково более точное метафизическое понимание «свободы слова», которое подразумевает создание свободы для самого слова как вещи в себе.
Выражения сквернословия тоже, казалось бы, имеют много значений, но их значения псевдометафоричны, псевдосвободны. И ругающийся грязными словами человек обычно ничего кроме омерзения или сочувствия (в лучшем случае) не вызывает. Безусловно, несколько иное дело происходит при использовании сквернословия в специальных духовных целях[1], но этот путь настолько небезопасный, насколько в медицинской практике рискован курс лечения ядами. Иными словами, бранное слово правильнее считать ядом, разлагающим духовный организм.
Человек с рождения «прошит» словом, это его прирожденный инструмент для духовной работы. Слово является социальной точкой сборки рода человеческого, а имя является социальной точкой сборки конкретного человека. Получивший имя обретает духовный центр кристаллизации, вокруг которого строится вся жизнь имярека. Это же относится и к домашним животным, ведь первым делом хозяин старается дать подопечному кличку, поселяя в теле животного семена новой культуры двустороннего сотрудничества.
7.8. О праве на мученичество и недоосязании
Отметим и случаи профанации соборных лучей Бала жузi, что наиболее наглядно демонстрируются, к примеру, усеченным пониманием «прав человека». Так называемые «демократические права человека» — это мизерная часть прав обширного спектра духовно неделимого Целого. Также есть еще и права народов, а также сюда следует добавить права государств, права человечества, права планетной системы и т.д. И это только восходящая ветвь имеющихся прав макро и микрокосмов в мире сущего. А ведь есть и параллельные нисходящие миры (животных, растений, неорганического мира). Фактически сторонники скупо понятых прав человека отвергают могучее покровительство Сил, гораздо превосходящих их разумение, и обрекают себя на неоправданное мученичество (случай Жанаозена-2011 и сторонников прав нефтяников тут не является исключением). Разумеется, свои права надо уметь защищать, но и проповедовать идеологию прав человека как высшую философию в ущерб правам Бога — это достаточно неосторожная и поспешная, по сути, саморекламная затея подросткового мышления современной цивилизации.
Или другой пример. На этот раз чрезмерно акцентированной ценности телесного феномена, пропаганды телесного комфорта. Пристрастие американцев к прелестям фаст-фуда в масштабах нации оборачивается появлением гиподинамии, ожирения, других издержек, поэтому приходится корректировать возникшую проблему государственными программами в области развития здорового образа жизни. Это ситуация, когда налицо духовное недоосязание, ставшее результатом целого комплекса культурных пристрастий, излишне стандартизированного, а значит, уязвимого для рекламных внушений образа жизни рядового американского налогоплательщика.
***
Мир Бала жузi — это Мир Бога-Ребенка, это пространство осуществляемого и грядущего Богочеловечества. Органы духовного осязания — это стихия эфира любви, прорастающего весенними побегами на древе креста животворящего. Осознание духовного тела — это прикосновение к вечной весне и возрождению. Это общение духа с вечной молодостью звездных форм мира после мук душевно-синайского потрясения.
Также этот тип мировоззрения связан с функциями иммунной системы человека (вилочковая железа или тимус в области грудины) и кроветворными органами. Естественно, эти органы как никакие другие представлены в органах размножения, где символизируют программы эволюционного развития мира через инволюционные циклы (детородные органы у женщин и мужчин — яичники, предстательная железа и т.д.). В отличие от исключающего функционала (выделительная система тонкого и толстого кишечника, почки, мочевой пузырь и т.д.) вкусовых онтологий иудаизма (Аруах жузi).
[1] Здесь интересен взгляд с практической стороны, а именно со стороны духовной практики, когда некоторые опытные психологи используют мат в противоположной психической тональности, т.е. как бы не по назначению… Получается, вроде бы и матерят (страшно подумать!) пациента, но в то же время они ласкают, хвалят его… Согласно мнению Владислава Лебедько, тут включаются сексуальные механизмы (как-никак а сказывается архетип мировоззрения, специализация которого — духовное осязание!) и пациент буквально на крыльях Эроса решает проблемы, которые он бы вряд ли решил без энергетики запущенного механизма.
-----------------------------------------------------------
Все эти мысли вытекают из моего мировоззрения, которое описано здесь.
Также смотрите мой сайт: www.beibit.sakhanov.kz