Ле любит будить меня по вторникам, когда ей не надо в университет. Она встает рано-рано и со своего конца города едет на мой конец города. Оцените Ле, она встает в пять утра. Я могу представить, как темно за окном. Как спят все обитатели её квартиры, Тедди и Эдди, два кота-оборванца. Как они просыпаются вместе с ней и требуют еды. Как она чистит свои мелкие белые зубки зубной пастой, обжигая мятой нежные уголки рта. Как умывает мылом лицо и вода скатывается по гладкой коже. Я с легкостью представляю, как Ле выпивает стакан белого и густого кефира, потому что её первый утренний кофе по вторникам традиционно принадлежит мне. Она надевает серую футболку с неприличной надписью, узкие джинсы, черный кардиган, полосатые носки, чтобы я любовался ее забавными ногами, когда она залезает на диван. И Ле надевает белые кеды, и черную куртку, и повязывает шарфом свою шею. Она садится в метро в шесть утра, когда метро только открывается. А в метро Ле слушает свой айпод и думает о том, как она приедети разбудит меня, такого вечно вторнично сонного.
Ле - любительница подобных забав. Да и я - любитель подобных забав.
Мне совсем не сложно представить, как она поднимается на лифте на мой этаж. А потом начинается актерская игра. Ле звонит в дверь. Я не слышу звонка. Ле садится под дверью и набирает мой номер до тех пор, пока я не отвечу. Когда я сонный открываю ей, она сидит на лестничных ступенях и курит. На коленях у нее пакетик со сладостями. Ле обожает супермаркеты 24 часа в шесть утра. Это её страсть. Поэтому Ле никогда не приходит с пустыми руками.
- Доброе утро, Ле, - говорю я.
- Привет, Джей, - она улыбается. Я сажусь рядом с ней и жду когда она докурит. По утрам я выгляжу очень темным. У меня крашеные черные волосы, рвано стриженые. Придурь друга брата. Следующим шагом я пообещался заплести себе дреды. С утра на мне черная футболка и черные спортивные штаны. Я чувствую себя неприлично готичным. Ле в который раз это подчеркивает.
- Ты опять мрачен.
- А знаешь, что у человека которого я любил сегодня день рождения?
Ле напрягается. Она знает человека, которого я любил. Человека из одних больших букв, вечно пьяного и вечно мучающего меня. И Ле знает, что сегодня у него день рождения. Может поэтому Ле курит уже вторую сигарету? А я чувствую, что у меня руки мурашками. Но это холод. Еще совсем не весна и в подъезде холодно, поэтому я забираю у Ле сигарету и веду её на кухню.
Мы пьем кофе из кружек меня и брата. Ле всегда требует у меня кружку брата. Только ей я это разрешаю. Брату обычно пофиг, а я какой-то сентиментальный тип. Я никому из своих знакомых не разрешаю пить из кружки брата, кроме Ле, которая для меня не просто знакомый, а хороший приятель. Я принципиально не завожу друзей.
- А ты его поздравил? - наконец спрашивает Ле, когда кофе готов.
- Нет, я должен был? - делаю первый глоток.
- Даже во вконтакте? - интересуется настырная Ле.
- Я слишком нецивилизован,- смеюсь.
- И ничего не чувствуешь что-ли? - это допрос, Ле?
- Мне кажется, что я давно уже ничего не чувствую, Ле, потому что я сижу дома, а потом я убегаю по работе, встречаюсь там с людьми, которые для меня ничего не значат, потом я иду на тренировки, где встречаюсь с людьми, которые значат для меня чуть больше, потом я приезжаю домой и пью вечерний чай с братом, или вечерний виски с братом, или вечерний кофе с братом. А когда я сам с собой, я смотрю сериалы, пишу или читаю. Понимаешь, Ле? Мне некогда чувствовать. Мне даже тебя некогда любить, не считая вторников.
- А ты бы хотел меня любить? - Ле замирает. Глупо вышло. Между нами ничего не может быть, но я ей нравлюсь. Я знаю, что я нравлюсь Ле. Иначе зачем бы она стала приезжать ко мне каждый вторник?
Я молчу и мое молчание висит в воздухе лимонным желе.
- Эй-Джей? - интересуется Ле. У девочки покраснело лицо, ее томное, немного восточное лицо. Она смотрит на меня вопросительно, в ее блестящих глазах надежда.
- Я бы хотел кого-то любить, - бурчу я и продолжаю пить кофе. Ле не выглядит разочарованной. Она должна была услышать в моих словах много больше того, что я имел в виду. А я не знаю, как говорить с ней по-другому. По правде говоря я очень боюсь потерять вторничные утра с Ле. С её полосатыми носками и тонкими запястьями, с её немного хриплым голосом, с её "Джей, детка, как спать-то хочется-а".
- Наш второй кофе будет ирландским, - говорю я Ле и обнимаю ее одной рукой за шею, целую в волосы. - Мы будем пить за здоровье человека, которого я любил.
- Пить за того, кого ты любил с тем, кого ты полюбишь, - Ле улыбается смущенно. Я часто порчу моменты. Я постоянно порчу моменту. Но в этот раз я делаю ровно то, что от меня требуется. Я целую Ле в кофейно-мятную мягкость. И я уже об этом пожалел.