Об этом показательном случае мне довелось узнать случайно. В курилке знакомые СМИшники и работники исполнительной власти обсуждали это, незначительное и забавное на их взгляд происшествие.
Если в двух словах, то на очередном собрании представительниц женских организаций и НПО обсуждали проблемы гендерной политики Казахстана. Говорилось много и общо. Впрочем, на подобных мероприятиях ожидать какой-либо конкретики сложно, люди отрабатывают гранты. Однако не все придерживаются такого мнения. Несипжан Амирова, которую в Шымкенте и ЮКО знают как ярую поборницу за права человека, взяла слово. Она внесла несколько предложений о том, как улучшить по ее мнению гендерное равенство. А потом плавно перешла к наболевшему. Не берусь точно передать ее слова, ибо, повторюсь, рассказ шел в изложении очевидца, но суть выступленитя Амировой сводилось к тому, что она решила объявить голодовку.
Летом 2011 года госпожа Амирова вышла с протестом под стены областной администрации, требовала, чтобы исполнительная власть повернулась лицом к нуждающимся в жилье и начала раздавать земли под строительство. Голодовка не продлилась долго. Очень быстро бунтарку-одиночку забрали в местное РОВД. Там, по словам Несипжан Амировой, она подверглась жесткому прессингу со стороны правоохранительных органов. Морально-психологическое давление профессионалов своего дела надолго отбило желание голодать в частности и митинговать вообще.
Но дело в том, что к немалому изумлению присутствующих, госпожа Амирова высказала претензии не к полицейским, а к присутствующей здесь же председателю «Бюро по правам человека» Татьяне Киселевой. Общий смысл сказанного сводился к тому, что такая крупная организация, как Бюро, не сделала ни единого движения, чтобы отстоять права Несипжан. «Если вы не можете помочь мне, такой же правозащитнице как и вы сами, вашей коллеге и равной по статусу, - говорила Н. Амирова, - то как вы помогаете простым людям? Вы палец о палец не ударили для того, чтобы сделать хоть что-то. Вы сидите в своем Бюро и создаете вид кипучей деятельности». А рассмешил всех ответ обвиняемой в бездеятельности Татьяны Киселевой: «Я была в отпуске». Говорят, сказано это было таким тоном, как будто она по меньшей мере сменила вид на жительство и уехала в Таджикистан. Впрочем, этот неудобный разговор тут же и замяли.
На взгляд постороннего человека — просто забавный случай, когда две женщины публично выясняли отношения. Но давайте вдумаемся в смысл происходящего. Я буду рассуждать об этом с точки зрения человека, близкого к НПОшным кругам, знающего их кухню.
До недавнего времени «Бюро по правам человека» у тех же журналистов было на особом счету. Там все время что-то происходило: во времена «правления» М. Довесова постоянно созывались пресс-конференции и брифинги, на которых журналистам рассказывали о судьбе очередного несчастного, попавшего в лапы коррумпированных полицейских или государственных служащих. Пресса вставала на защиту, иногда даже удавалось достичь каких-нибудь результатов.
Далее у руля правозащитного НПО стояла Р. Глущенко. Работа шла по защите прав заключенных. Ту же прессу таскали в «зону», показывали условия быта зеков, задавали вопросы типа: «Вас тут не обижают?» Получив отрицательные ответы, прессу провожали восвояси. Иногда организовывали сбор книг для тех, кому нечего читать и теплых вещей — кому нечего носить. Во всех случаях опять таки организовывались отчетные конференции с кофе-брейком.
Сейчас, когда во главе «Бюро по правам человека» встала Т. Киселева, показуха исчезла. Впрочем, вместе с ней исчезла и видимость кипучей деятельности. По признанию самой руководительницы, гранты нынче не те, что раньше, поэтому население обслуживает один юрист, да и тот не каждый день. Никаких отчетных мероприятий, никаких публикаций в газетах. Бюро не стало закрытой организацией для общественности (любые сведения и статистику предоставят по первому требованию), но и разговоры о нем уже не ходят. Некоторые с недоумением узнают, что Бюро по правам человека существует и поныне. Работники этой организации помалкивают, но и так очевидно, что раз существуют, значит есть деньги. А деньги — это гранты за хорошую работу. Это — сторона бумажно-предпринимательская.
Недавно госпожа Киселева оказалась замешанной в весьма неприятную историю, о которой рассказывали на всех шымкентских да и некоторых республиканских телеканалах. Очередной притон, который «накрыли» полицейские, оказался ... в квартире правозащитницы Т. Киселевой. Также удалось установить, что бандершей была ... подопечная Т. Киселевой, приехавшая из таджикистана и волею случая (по словам бандерши) оказавшаяся без работы и средств к существованию. «Добрая» тетя Таня предоставила женщине квартиру и возможность подзаработать. Конечно, сама госпожа Киселева пошла в «глухой отказ» и заявила, что ничего не знала.
Большее изумление, нежели неосведомленность о том, что происходит в ее собственной квартире, у общественности вызвал тот факт, что Киселева осталась у руля правозащитной организации.
А вот теперь тот самый вопрос, которым должен задаться любой здравомыслящий человек: чем, собственно, занимается мадам Киселева? За что ей платят деньги забугорные организации, у которых проще правую руку отсечь, нежели выпросить цент? Говорить о том, что липовые отчеты «пролезают», как-то не приходится. В Лондоне — житнице СНГшных НПО сидят далеко не лохи. Так что же?