Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
0
07:23, 01 января 2012

Наше прошлое ... Арии..

Когда человека, хоть немного слышавшего об Аюрведе, спрашивают, что это такое, он обычно отвечает, что это древняя система индийской медицины. Подобное определение не совсем верно. Аюрведа не имеет к Индии почти никакого отношения. Просто индийцы в силу своей консервативности и почитания традиций смогли сохранить и донести до нас это знание, лишь некоторая часть которого действительно относится к медицине.

Кстати, индийцы действительно считаются самым консервативным народом на свете. О себе они говорят: «Мы свято чтим традиции порой в ущерб тому, что принято именовать здравым смыслом». Впрочем, судите сами.

Настоящие корни Аюрведы скрыты в одном из философских учений древних ариев. Для того чтобы понять, как зародилась эта наука, нужно вернуться приблизительно на 30-35 тысячелетий назад, к тем временам, когда существовала прародина современного человечества Арктида или Гиперборея.

Древние манускрипты рассказывают, что некогда на территории Северного Заполярья существовала цивилизация высокодуховных людей. Это был очень гармоничный, процветающий мир высочайшей культуры, этики и морали, религии и искусств. Обитатели Арктиды отличались большим ростом, совершенным телосложением, светлыми волосами и голубоватым цветом кожи и глаз. Они были наделены необыкновенной памятью, глубоким интеллектом, невероятной интуицией и способностью к ясновиденью. Все эти удивительные качества они имели потому, что искали путь к Богу и познавали законы, в согласии с которыми существует жизнь.

Гиперборейцы не стремились развивать промышленность, не создавали сложных механизмов, машин и летательных аппаратов. Они сознательно избегали технократического пути развития, поскольку знали, что простая жизнь и возвышенное мышление — лучший способ следовать законам Вселенной.

Они жили в гармонии с миром и природой, ведали законы эволюции сознания, не были агрессивны и ни с кем не враждовали. Гиперборейцы не убивали животных и птиц и не ели мяса. Они понимали, что каждое живое существо находится на определенном уровне эволюции сознания, и насильственная смерть не позволит ему перейти на более высокую ступень. Они знали, что человек как частица Вселенной может быть счастлив только тогда, когда у него открыто сердце, и что предназначение его в этом мире — рождать и дарить любовь. Только она способна привести к Богу, и только она помогает существовать в гармонии с другими видами жизни.

 

В те же времена в районе современного экватора, в Индийском океане, на огромном материке, называемом Ланка, развивалась другая цивилизация, принципы существования которой были прямо противоположны гиперборейским. То было государство дравидов (современные ученые иногда называют его Лемурией), владевшее огромной колонией на территории нынешних Центральной и Южной Америк. Удивительные строения, пирамиды и аэродромы с огромными рисунками, указывающими направление полетов — лишь жалкие остатки этой цивилизации, сохранившиеся до наших дней.

Древние предания говорят, что жители Лемурии были небольшого роста, очень худощавые, с иссиня-черным цветом кожи, маленькими глазами и черными курчавыми волосами.

Цивилизация ланкийцев, по-видимому, шла по тому же пути, которым идет сейчас наша, заботясь исключительно о внешнем комфорте и пренебрегая духовным развитием. Ланкийцы или дравидийцы не признавали участия Бога в земных делах и не искали путей к Нему. Превыше всего они ставили человека, считая его царем природы и всячески превознося его разум и способности. У них, как им казалось, имелось множество поводов для того, чтобы гордится собой, поскольку уровень их технического развития поражал воображение. Они владели мощным оружием, которое современные ученые, возможно, назвали бы ядерным. В их распоряжении были летательные аппараты, называемыми виманами, с помощью которых можно было не только перемещаться в земной атмосфере, но и совершать полеты в космос. Их дома были оборудованы необыкновенной техникой, в том числе — управляемой голосом. Их медицинские познания, особенно в области хирургии, были поистине фантастическими, ибо позволяли производить сложнейшие операции и надолго продлевать жизнь человека благодаря пересадке органов. Они умели, воздействуя на определенные точки на уровне центральной нервной системы, стимулировать рост тканей и потерянных конечностей; о подобном уровне развития современная медицина может только мечтать. Однако чрезмерная гордыня и сильная зависимость дравидийцев от технических достижений стали причиной того, что разразившаяся космическая катастрофа ослабила их цивилизацию в гораздо большей степени, чем гиперборейскую.

Глобальная космическая катастрофа, в результате которой прародина древних ариев и материк Ланка погрузились под воду, произошла примерно 30-32 тысячелетия назад. Невозможно сказать, что именно тогда случилось. Может быть, на магнитный полюс Земли повлияла гибель планеты Фаэтон, может быть, Земля столкнулась с какой-то кометой или изменилась орбита Солнца, что, в свою очередь, привело к изменению угла наклона оси планеты. Но, вероятно, одно из именно этих событий способствовало возникновению легенд о всемирном потопе и Ноевом ковчеге.

Согласно преданию, катастрофа унесла большую часть населения планеты. Лик Земли изменился: сместились климатические пояса, началось резкое похолодание. Жить на территории бывшей Арктиды стало невозможно. Область нынешних Европы и Азии покрыли ледники, и Уральский хребет стал единственным путем, по которому спасшиеся во время катастрофы гиперборейцы смогли мигрировать в другие районы планеты, к современному экватору. Один из маршрутов пролегал через Скандинавию, Валдайскую возвышенность и истоки Волги, которую в те времена называли священной рекой Ра. Там возникла культура финно-угорских и древнеславянских народов дохристианского периода. Их философия, религия, знания в различных областях науки, в том числе и в медицине, созвучны ведическим; необыкновенная схожесть санскрита с древнеславянским языком поражает лингвистов. Одна из ветвей арийской цивилизации обосновалась и очень долгое время существовала на пространстве от Валдайской возвышенности до Ладоги, а на месте, где сейчас расположен Санкт-Петербург, находилась известная школа мудрецов.

 

Другая ветвь ариев вначале расселилась в районе Среднего и Южного Урала. Постепенно одна из общин переместилась на Ближний Восток, где создала Авестийскую культуру, преемниками которой стали персы и другие народы, населявшие эти края, а другая направилась в Юго-Восточную Азию.

Продвигаясь по Уральскому хребту из мест своей прародины, арии не имели возможности селиться на равнинах, поскольку из-за таяния гигантских ледников (одного — на территории Европы, другого — в районе Сибири) с обеих сторон хребта образовались обширные болота. Некоторые группы ариев основали небольшие колонии на пути своего продвижения, и теперь археологи находят там остатки построенных ими городов.

Попав в экстремальные условия и превратившись в кочевой народ, арии были вынуждены изменить некоторые принципы своего существования. Им пришлось охотиться, чтобы добыть себе пропитание (многие современные физиологи считают, что именно тогда, начав употреблять животную пищу, человечество нанесло себе колоссальный урон). Ариям пришлось научиться защищаться от врагов, которыми кишели окружающие болота — от ядовитых змей, гигантских насекомых и человекоподобных существ-людоедов (ракшасов), которых ученые сейчас называют неандертальцами. Эти хищники, обладатели гигантского роста и огромной физической силы, имели не очень развитый интеллект, но были наделены огромной интуицией и необычными возможностями. Они могли становиться невидимыми («отводить глаза»), определять по запаху любые виды жизни на расстоянии пяти километров, «сканировать» мысли и намерения других живых существ. Такие противники были чрезвычайно опасны, и ариям пришлось стать настоящими воинами, чтобы себя защитить. Впоследствии арии почти полностью уничтожили ракшасов, лишь некоторых из них приручили и использовали в военных походах. Вполне вероятно, что именно о них были сложены легенды праславян, которые называли ракшасов лешими. Сейчас этот вид жизни практически исчез с территории нашей планеты, однако до сих пор их стоянки обнаруживают на Алтае, Кавказе, в Сибири и даже в Карелии. Этих существ некоторые современные исследователи называют «снежным человеком».

Шло время. С изменением образа жизни некоторые философские воззрения ариев подверглись определенной трансформации, и многие знания, которыми они прежде обладали, были утрачены.

Достигнув Юго-Восточной Азии, арии столкнулись с дравидийцами, к тому времени уже переселившимися со своего затонувшего материка и утратившими былую мощь, как и большую часть технических возможностей. Дравидийцы мигрировали в Юго-Восточную Азию, и частично — в Австралию, Индонезию и Северную Африку, где именно тогда создали государство Египет.

Между представителями двух разных цивилизаций и мировоззрений начали происходить столкновения, переросшие в войну, сведения о которой дошли до нас в древнем эпосе «Рамаяна». Война длилась долго, но, в конце концов, оба народа слились воедино.

Новую цивилизацию арии называли Бхарата-Варшей или Ариявартой. Это было могущественное богоцентрическое общество со столицей Хастинапуром, расположенным на месте нынешнего Дели. Культура этой цивилизации распространилась по планете и оказала благотворное влияние на все народы. Создавались новые философские учения. Религия, наука, искусство, социология, этика и медицина систематизировались и адаптировались к условиям существования и уровню мышления разных наций. Строились необыкновенные храмы и города.

В пору своего расцвета Бхарата-Варша представляла собой конгломерат из сорока четырех государств, раскинувшийся на огромной территории от Пиренейского полуострова до Великой китайской стены — с запада на восток, и от Финского залива и Ладожского озера до полуострова Индостан и Индонезии — с севера на юг. Все эти государства, управляемые мудрыми и справедливыми правителями, жили по законам удивительно гармоничной общественной системы, называемой варнашрама-дхармой, согласно которой все люди, в зависимости от способностей и образа жизни, разделялись на четыре социальные (варны) и четыре духовные (ашрамы) категории.

 

По аналогии с человеческим телом брахманы считались головой общества, кшатрии — его руками, вайшьи — желудком, а шудры — ногами.
Брахманы были учителями, врачами, астрологами, учёными, настоятелями храмов. Брахманом мог стать лишь тот, для кого процесс познания, развития и размышлений стоял превыше всего в материальном мире. У него должны были быть от природы хорошо развитый интеллект, превосходная память, открытое и доброе сердце. Его обязательными качествами являлись честность, терпение, смирение, служение, чистота тела и мыслей.

В 1525 году в Северную Индию вторглись мусульманские войска Бабура. Однажды к нему привели целую толпу пленных, и он велел казнить всех до единого. Из толпы вышел брахман и спросил:

— Разве такой великий человек, как Бабур, допустит, чтобы убили голодных людей?

Бабур на мгновение задумался, а затем велел накормить пленных. После того, как они поели, брахман вновь обратился к пленившему их:

— Разве такой великий человек, как Бабур, допустит, чтобы убили людей, которые только что были его гостями и ели его хлеб-соль?

Бабуру так понравились мудрость и находчивость брахмана, что он даровал жизнь всем пленным.

Кшатрии являлисьприрождёнными лидерами, руководителями и воинами, которым по самой их природе нравились поединки, спортивные состязания и боевые искусства. Благородство, мужество, огромная воля, бесстрашие и сострадание к слабым — качества кшатриев. Призванные защищать граждан от внешних врагов и преступников, они должны были иметь сильное желание управлять. Однако в отличие от современных руководителей, как правило эксплуатирующих своих подчиненных, кшатрий хорошо знал нужды и заботился о благе своих подданных.

Это сказка о царе и двух птицах. Царя звали Шиби, он только что совершил священное жертвоприношение на берегу Джамны. Праздничный пир окончился, и гости отдыхали в тени деревьев. Воздух был напоен ароматом цветов и запахом ладана. Шиби обходил лагерь паломников, чтобы удостовериться, что все устроены наилучшим образом. С юга дул прохладный ветерок, стайки облаков смягчали лучи солнца, безжалостно сверкавшего на голубом небе. Красные угли священного костра меркли и подергивались серым налетом золы.

Убедившись, что все гости довольны, царь отпустил слуг и решил отдохнуть под тентом, натянутым в том уголке лагеря, который был отведен для него самого. В полудреме он смежил веки, но все еще продолжал молиться, как вдруг лицо его обдало ветром и что-то упало к нему на колени. Шиби очнулся и увидел, что в его одежду зарылась голубка, белая и мягкая. Птичка в ужасе взъерошила перья и закрыла глаза. Ее тело совсем обмякло, и Шиби решил, что она умерла. Но тут он почувствовал слабое дуновение — птица дышала. Шиби сидел не шевелясь, чтобы не спугнуть ее, и искал глазами слугу.

 

В это время ястреб, который преследовал голубку, ринулся вниз и уселся на нижней ветке дерева рядом с тентом.

— Наконец-то! — воскликнул ястреб. — Что это за игра в прятки!

— В чем дело? — спросил царь.

— Я говорю вон с тем созданием, которое сидит у тебя на коленях. Меня еще никогда так не дурачили! Если тому, кого называют царем птиц, придется добывать каждый кусок мяса с таким трудом, что же это будет за жизнь! Как царь царю, должен сказать тебе, что голубка, которая сидит у тебя на коленях, принадлежит мне. Брось ее сюда.

Царь обдумал слова ястреба.

— Я, конечно, польщен визитом царя птиц, — сказал он, — но до сих пор я считал царем птиц орла.

— Перед тобой ястреб, а не коршун. Ты бы мог знать, что ястребы принадлежат к царскому орлиному роду, в то время как коршуны — всего лишь карикатура на нашу семью, потому что вся их жизнь построена на обмане, и во время охоты они притворяются, что сами не больше жертвы, на которую нападают. Сколько раз коршуна принимали за голубку!

Шиби хотел отвлечь ястреба от разговора о голубках, поэтому он сказал:

— К тому же коршун, когда летит, часто пропадает из виду, и ты не должен обижаться, что нам, существам, привязанным к земле, кажется, будто коршуны парят в той же заоблачной вышине, что и ястребы.

Ястреб поточил нос о ствол дерева, приподнял лапу, чтобы царь мог полюбоваться его когтями, и продолжал:

— Мне жаль, что люди так заблуждаются. Конечно, коршуны умеют летать, но не выше первой гряды облаков. А вы-то думаете, что они резвятся на небесах! Единственное, что нас с ними объединяет, — это острый изогнутый клюв, только и всего, но в отличие от нас коршуны питаются мелкими беззащитными существами вроде мышей и воробьев, на которых мы просто не обращаем внимания.

Царь заметил, что разговор снова начал переходить на еду, и вновь отвлек внимание ястреба.

— У нас все считают царем птиц орла, — сказал он.

— До чего же невежественны люди! — с презрением рассмеялся ястреб. — Почему орлы снискали у вас такое уважение? Я никогда этого не смогу понять. За что их так превозносят? За величину крыльев? Вы, люди, придаете слишком большое значение внешности. Ведь вы знаете, что ястребы могут летать так же высоко, как орлы. И все-таки нисколько нас не цените.

— Ты не должен порицать нас за это, — сказал царь, — мы судим о вас, глядя с земли. Впредь я буду осмотрительнее.

 

Ястреб обрадовался этой уступке и спросил:

— Видел ты когда-нибудь, как горный орел ходит по земле? Можно ли представите себе более нелепое зрелище? Ты согласен, что царственность проявляется прежде всего в грациозности походки? Этим даром владеем только мы, ястребы.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился царь. — Я замечал, что, направляясь из спальни в ванную, вышагиваю, как будто на параде, даже ночью, когда рядом никого нет.

Царь засмеялся, чтобы развеселить ястреба; он подумал, что птице должно быть приятно, что он обращается с ней как с равной. Ястреб и впрямь казался довольным, и царь надеялся, что гордец удовольствуется этим шутливым угощением и улетит.

Голубка встрепенулась у него на коленях, и Шиби поспешил накинуть на нее шелковый платок. Ястреб заметил его маневр и сказал без обиняков:

— Царь, зачем ты ее прячешь? Я все равно знаю, что пища, которую я честно добыл на охоте, лежит у тебя на коленях, и ты без всякого на то права не отдаешь ее мне.

— Эта птица опустилась ко мне на колени в поисках спасения, мой долг — защитить ее, — сказал царь.

— Я готов встретить твой меч и силой отнять свою добычу, если я погибну в этой борьбе, души моих предков благословят меня. Ястребы не знают страха уже многие тысячелетия, да и чего нам бояться? Разве наш прародитель не перенес на своей спине самого бога Вишну?

Царь хотел было снова поправить своего собеседника и сказать ему, что Вишну летел не на ястребе, а на золотом орле, но передумал.

А ястреб опять начал говорить царю, какая он важная птица.

— Тебе, царь, при твоей репутации мудреца, не пристало смешивать меня со стервятниками, которые кружатся у тебя над головой. Я-то себе цену знаю, — сказал он, охорашиваясь.

Царь чувствовал, что он тоже должен сделать ястребу какой-нибудь комплимент, и боялся ударить лицом в грязь. Голубка старалась устроиться поудобнее под шелковым платком. Наступила неловкая пауза, царь в страхе ждал, что будет дальше.

 

И вдруг ястреб сказал:

— Ты пользуешься славой самого справедливого человека на свете. На тебя ложится сейчас огромная ответственность. Подумай о своей репутации. Не забудь, что я умираю от голода, а ты отказываешься отдать мою законную добычу. Твои действия заставляют меня страдать, каждая лишняя секунда, на которую ты удерживаешь у себя этот кусок мяса, причиняет мне боль. Стремясь к самоусовершенствованию, ты совершил немало подвигов, твой дух достиг необычайных высот, и вот сейчас все твои заслуги пойдут прахом из-за одного-единственного эгоистичного поступка, который, быть может, приведет тебя в ад.

— О бесконечно мудрая птица, неужели ты воображаешь, что я не отдаю тебе эту голубку потому, что я эгоист и хочу съесть ее сам?

— Я не настолько глуп, — надменно возразил ястреб. — Говоря о твоем эгоизме, я хочу сказать, что ты думаешь только о своих чувствах и совершенно не считаешься с моими.

— Когда эта голубка упала ко мне на колени и я увидел ужас в ее глазах, я понял, что должен защитить ее, чего бы это мне ни стоило.

— О царь царей, пища — это жизнь, все живое обязано своим существованием прежде всего пище. Что мешает смерти победить жизнь? Пища! Мне дурно от голода. Если ты сейчас же не накормишь меня, я могу умереть. А в расселине вон той скалы моя жена недавно высидела четырех птенцов, она охраняет сейчас наших детей, и все они ждут не дождутся, когда я вернусь. Если я здесь около тебя погибну от голода, они будут высматривать меня и ждать моего возвращения, пока тоже не умрут голодной смертью. И ты будешь виноват в гибели шести живых существ. О махараджа, подумай хорошенько, что лучше — спасти одну жизнь, быть может, не очень ценную и почти угасшую, или шесть других жизней? Смотри, как бы поступок, который кажется тебе справедливым, не привел к большей несправедливости. Ты понимаешь это сам, царь, но предпочитаешь не думать о последствиях. Все эти разговоры только утомляют меня и приближают мою смерть. Поэтому избавь меня, пожалуйста, от дальнейших споров.

—Я вижу, что ты необычная птица, — сказал Шиби. — Твои речи мудры и свидетельствуют о широкой осведомленности, ты знаешь все на свете. Твой разум с легкостью воспаряет к недосягаемым высотам мысли. Но скажи мне, ястреб, как могло случиться, что ты сбросил со счетов мой первейший долг по отношению к существу, которое обратилось ко мне за помощью? Разве я, царь, не обязан его защитить?

— Я прошу только о пище; пища для живого существа — то же, что масло для лампы.

— Прекрасно. Посмотри на всех этих людей, лежащих тут и там, они отдыхают после пира, на котором каждому из них были предложены самые разнообразные яства, и было их во много раз больше, чем они могли съесть. Скажи, чего ты хочешь, я в одну минуту устрою такой же пир для тебя.

— Царь, разные существа питаются по-разному. То, что ты называешь яствами, для меня отбросы. Летая над землей, мы наблюдаем за кипучей деятельностью в твоей царской кухне и не перестаем удивляться, зачем вы столько возитесь с приправами и солью да еще разводите огонь ради того, чтобы уничтожить вкус, которым бог наделил мясо. Довольно, царь, я больше не могу разговаривать. Я голоден, у меня темно в глазах. Подумай немного и обо мне.

 

— Если ты хочешь мяса, я прикажу, чтобы тебе дали мяса.

Услышав эти слова, ястреб презрительно рассмеялся:

— Посмотри, к чему привели твои рассуждения! Откуда же ты возьмешь мясо, если ты не хочешь никого убивать? Как только ты решил вмешаться в замысел Бога, всё сразу запуталось.

— В чем же состоит замысел Бога? Скажи мне, будь так добр!

— Голубки предназначаются для меня; когда Бог создавал голубок, он не преследовал никакой иной цели, кроме этой, поэтому Он позволил им размножаться с такой быстротой. Разве ты не знаешь древнего изречения: “Ястребы пожирают голубок”?

Царь обдумал слова птицы и сказал:

— Если ты откажешься от этой голубки, я обещаю ежедневно предоставлять тебе пищу у меня во дворце на протяжении всей твоей жизни.

— О мой господин, я уже сказал, что твоя пища меня не устраивает. А твое стремление избавить меня от забот о пропитании кажется мне совершенно бессмысленным. Когда мне нужна пища, я охочусь и добываю ее. Я не понимаю, к чему мне беспокоиться о завтрашнем дне. Люди вечно заняты накоплением запасов на много поколений вперед. Нам чужда эта слабость. Я повторяю древнее изречение: “Ястребы пожирают голубок”!

Царь погрузился в невеселые размышления, но через несколько мгновений сказал:

— Проси что хочешь, только не эту маленькую птичку, сидящую у меня на коленях. Я не отдам ее, какие бы доводы ты ни приводил.

Ястреб наклонил голову, закатил глаза и проговорил:

— Будь по-твоему. Лучше всего мне попросить тебя вот о чем. Дай мне теплого мяса, сочащегося теплой кровью, и пусть его будет ровно столько, сколько весит эта голубка. Мы употребляем в пищу только свежее мясо, ведь мы не стервятники, позволь мне еще раз тебе напомнить. Насколько я понимаю, ты не станешь убивать ради этого какое-нибудь живое существо, так что тебе придется вырезать кусок мяса из своего собственного тела.

Царь задумался.

— Я согласен, но мне надо решить, из какой части тела вырезать этот кусок мяса, чтобы не убить самого себя. Дай мне немного времени. Смири ненадолго свой голод. Правитель не волен искать смерти, — добавил он. — От него зависит слишком много людей.

— Точно так же, как от меня зависит моя семья, — возразил ястреб.

Царь подозвал слугу:

— Подай весы.

— Великий царь, где же в этом удаленном месте можно достать весы? — в замешательстве проговорил слуга.

— Мне нужны точные весы, - повторил царь.

— Разреши послать гонца в город.

 

— Сколько нужно времени, чтобы дождаться его возвращения? — спросил царь.

Слуга быстро произвел необходимые расчеты и объявил:

— Если лошадь будет мчаться рысью, то гонец вернется завтра на заре.

Царь посмотрел на ястреба, тот, казалось, едва дышал. Царю не хотелось, чтобы ястреб снова начал рассказывать ему о жене и детях, которые ждут его в горах. Настало время покончить с этой историей и накормить беглянку, дрожавшую у него на коленях.

— Немедленно сделать весы из того, что найдется под руками. Даю тебе на это десять минут, — приказал царь.

— А если приказ не будет выполнен, голова с плеч, верно? — усмехнулся ястреб. — Вот что значит вести себя по-царски. Но я должен тебя предупредить, что отрубленные головы меня не интересуют.

— Ты получишь кусок моего собственного тела, можешь не сомневаться, — сказал царь.

Слуги поспешно взялись за дело. Теперь уже весь лагерь пришел в волнение и следил за необыкновенным поединком между царем и ястребом. Из ветки дерева слуги сделали коромысло. На концах коромысла подвесили тарелки, которые нашлись на кухне, смастерили стрелку и прикрепили ее к середине коромысла.

Царь взглянул на ястреба и сказал:

— Ничего лучшего у нас сейчас не нашлось.

— Понимаю. Небольшая неточность не имеет значения. Я просто не хочу, чтобы ты отдал больше, чем весит голубка, так как...

Но царь не дослушал ястреба и встал, держа голубку в руке. Он подошел к самодельным весам, чтобы проверить, хорошо ли они работают.

— Может быть, ты хочешь подлететь поближе? — спросил он у ястреба.

— Мне видно и отсюда. К тому же я вполне тебе доверяю.

Царь посадил голубку на правую тарелку, которая начала стремительно опускаться, что показалось ему странным, — когда голубка сидела у него на коленях, она казалась невесомой.

Но царь не стал тратить время на размышления. Он опустился на землю, вытянул ногу, прочел короткую молитву и острым ножом разрезал бедро. Придворные и гости, собравшиеся вокруг него, застонали при виде крови. Царь заскрежетал зубами, вырвал кусок собственного мяса и бросил его на весы.

Тарелка окрасилась кровью, но стрелка не шелохнулась. Кто-то стал бранить голубку.

— Сколько весит только тело, покинутое душой? Она, наверное, умерла, посмотрите, не мертва ли она.

Кто-то добавил:

— Снимите ее с весов и швырните ястребу, покончите с этим несчастным созданием.

 

Царь слишком ослабел и не мог говорить, он сделал знак, чтобы все замолчали. От его правого бедра не осталось ничего, кроме кожи. Весы оставались в том же положении. Царь вырезал все новые и новые куски из своего левого бедра; стрелка не двигалась. Люди опускали глаза, чтобы не видеть этого кровавого зрелища. Ястреб смотрел на царя, не скрывая неодобрения.

— О птица, возьми все это и улетай! — кричали вокруг.

— Мне обещали столько мяса, сколько весит голубка, — стоял на своем ястреб. Тогда собравшиеся начали осыпать его проклятиями, мужчины выхватили мечи.

Царь, теряя сознание от боли, собрал последние силы и приказал своим гостям и слугам сохранять спокойствие. Он знаком подозвал первого министра.

— Человек не имеет права самовольно лишать себя жизни, но того, что происходит сейчас, никто не мог предвидеть. Мне придется дойти до конца, даже если меня ожидает ад, — сказал он.

Все присутствующие с ненавистью посмотрели на голубку.

— Пока принц не достигнет нужного возраста, страной будет управлять мой брат, — завещал царь.

Произнеся эти слова, царь с огромным трудом поднялся на ноги и взошел на чашу весов, уже наполненную кусками его собственного мяса. Другая чаша тут же начала подниматься вверх, и на весах установилось равновесие.

Тогда ястреб подлетел поближе и сказал:

— Здесь больше, чем нужно для меня и моей семьи. Разве я смогу унести тебя в горы?

— Я не подумал об этом, — едва слышно сказал царь. — Но голубку ты тоже не смог бы поднять. Тебе остается только пригласить сюда свою семью.

Ястреб захлопал крыльями, взмыл в воздух и ринулся вниз, как будто хотел вонзить клюв в тело царя. Люди закрыли глаза, чтобы не видеть происходящего. Но в эту минуту воздух наполнился звуками божественной музыки. Ястреб исчез, и вместо него появился Индра, вооруженный брильянтовым копьем, в ослепительной короне на голове. Он взял Шиби за руку и помог ему сойти с весов. В чаше, где лежала голубка, вспыхнуло пламя, и из него появился бог огня.

— О царь, — сказали боги, — мы подвергли тебя суровому испытанию. Мы усомнились в твоей честности и счастливы, что оказались не правы. Прими наше благословение и знай, что пока люди будут помнить о твоем подвиге, они будут обладать частичкой тех духовных богатств, которыми обладал ты.

С этими словами боги исчезли. Царь в ту же минуту обрел прежние силы, а куски мяса, лежавшие в чаше весов, превратились в благоухающие цветы.

Кшатрии несли огромную ответственность за всё общество и обычно советовались с брахманами, которые подсказывали им, как лучше поступить в тех или иных обстоятельствах.

 


Вайшьи составляли торгово-промышленный класс. Их задачей было развивать необходимую для земной жизни материальную основу. Они контролировали финансы, занимались сельским хозяйством, строительством, производством предметов обихода и торговлей. Эти люди любили материальный достаток, но в те времена использовали только достойные методы обогащения и презирали мошенничество и обман, подобно русским купцам, чье слово было им дороже жизни. Удивительная способность вайшьев «делать деньги из воздуха», не нарушая при этом законов и этических норм, стала легендарной. История, которая сейчас будет рассказана, произошла, правда, не тысячи лет назад, а в конце XX века в США, однако она как нельзя лучше иллюстрирует все, что известно о древних вайшьях.

Ричарду Стоуну, мультимиллионеру, уважаемому бизнесмену, меценату, благотворителю и почетному гражданину Джэксонвилла впервые за много лет изменила выдержка.

— И это — мой сын! Что сказала бы твоя матушка, да упокоится душа ее на небесах, видя тебя?! Да ты в зеркало давно смотрелся в последний раз? А счета из казино и ресторанов ты видел?! Не кажется ли тебе, что даже успешное окончание экономического факультета не дает права на столь дикий разгул?

Питер Стоун с трудом повернул голову и постарался сосредоточиться на словах отца, а затем попытался вспомнить, какой нынче день недели, и не смог ни того, ни другого. В голове работал отбойный молоток, выли сирены. «Кажется, сейчас меня стошнит прямо на ковер, — безучастно подумал Питер. — Скорее бы отец закончил проповедь и отпустил меня восвояси. Первое, что я сделаю — позвоню Пэгги, и мы с ней закатимся в бассейн… нет сначала «Бурбон» со льдом, а потом уж все остальное». Не вставая с кресла, он попытался заправить в брюки выбившуюся рубашку, и взглянул в огромное зеркало на западной стене кабинета. Беглый осмотр выявил отсутствие шнурков на правом ботинке и нескольких пуговиц на рубашке, и, кроме того, наличие пятен соуса на брюках, разбитый циферблат наручных золотых часов и трехдневную щетину на лице. «Ты славно погулял, а теперь придется поработать», — услышал он язвительный голос отца.

Пока Питер себя разглядывал, Стоун-старший совершенно успокоился. Его голубые глаза глядели на сына жестко и непреклонно.

— Придется отдавать долги, сын. Слушай меня внимательно и запоминай. Сейчас ты вручишь мне все оставшиеся у тебя деньги и кредитные карточки, съездишь домой и заберешь то, что тебе нужно из одежды и гигиенических принадлежностей. Больше ничего не бери. Теперь — о главном. Вот, возьми эти шестьсот долларов. Ровно через неделю ты должен принести мне честно заработанные тобой десять тысяч. Если ты не выполнишь это условие, я перепишу завещание и откажу все принадлежащие мне деньги приютам для детей-инвалидов. Ты должен доказать в первую очередь себе, что по праву носишь фамилию Стоунов — честных бизнесменов и порядочных граждан нашей великой страны.

Он пару секунд помолчал, затем забарабанил пальцами по столу.

— Фрэнк отвезет тебя домой. Что делать дальше, ты знаешь. Я все сказал…

— Да-а, старик, похоже, рассердился не на шутку, — сочувственно пробормотал Фрэнк, когда они садились в машину. Питер не слушал охранника. Никаких мыслей в голове не было; на него напало оцепенение.

 

Когда Питер принял таблетку аспирина, вымылся под душем и сложил в сумку пару костюмов и бритвенные принадлежности, до него наконец вполне дошло, в какой ситуации он оказался. Схватив мобильный телефон, он лихорадочно набрал номер отца. Из динамика послышались короткие гудки…

— Зря стараетесь, сэр. Ваш отец внес номер вашего телефона в «черный список», поэтому вы не сможете до него дозвониться. Кроме того, мистер Стоун обзвонил всех ваших друзей-приятелей и категорически запретил ссужать вас деньгами… куда вас отвезти, сэр?

— Поехали к морю, — устало пробормотал Питер. Он с детства любил песчаные пляжи Флориды и часто убегал от своих товарищей, чтобы в одиночестве посидеть на берегу и послушать шепот прилива. Он долго шел по сыроватому песку, и наконец набрел на участок пляжа, усыпанный крупной галькой. Усевшись на сумку с вещами, Питер задумался.

Никогда еще он не чувствовал себя таким разгневанным и обиженным. «Родной отец ведет себя как худший из врагов! Отказывает в содержании только из-за того, что сын, видите ли, загулял! Подумаешь, дня три всего-навсего! Или неделю?.. Хотя нет, минуточку, сегодня двадцатое августа, а я в загуле с двадцать четвертого июля… М-да-а… Неудивительно, что отец рассердился… и все равно — нельзя поступать так с родным сыном! Но, по правде говоря, он ведь пытался меня уговаривать, увещевал… Что же делать? Где взять эти проклятые десять тысяч? Может, утопиться?»

Когда Солнце село, Питер почувствовал, что начал успокаиваться. Он решил дождаться утра и обдумать все на свежую голову. Устроившись на разложенных на камнях костюмах и подложив под голову полупустую сумку, он уснул.

…Двадцать шестого августа Ричард Стоун приехал в свой офис как обычно, в девять ноль-ноль. Зайдя в кабинет, он увидел Питера, сидящего в том же самом кресле, что и неделю назад. Питер посмотрел на отца, что-то пробормотал, затем выложил на стол две толстые пачки банкнот и зажмурился от удовольствия.

— Здесь десять тысяч долларов, которые я должен был заработать за неделю, и еще десять тысяч для любого детского приюта по твоему выбору.

— ???

— Все, как ты сказал, и столько же сверху.

— Сынок, скажи мне правду. Ты преступил закон?

— Что ты, папа, ни в коем случае!

— Но откуда, черт возьми, все эти деньги?!

— Они выручены от продажи «Лучшего друга».

— Что ты имеешь в виду?

В ответ Питер Стоун протянул отцу небольшую, но довольно увесистую плоскую коробку, завернутую в яркую оберточную бумагу и перетянутую золотой лентой.

 

— Это можно открыть?

— Вначале прочти рекламный проспект и скажи, готов ли ты приобрести эту вещь, не глядя, за двадцать долларов?

Ричард Стоун принял из рук сына красочно оформленный рекламный проспект и прочитал следующее.

«Приобретите для себя «Лучшего друга», который:

1. Никогда не станет докучать Вам пустой болтовней.

2. Не позавидует Вашим успехам.

3. Не позволит себе флиртовать с Вашим супругом.

4. Не вздумает просить у Вас денег взаймы.

5. Не свалится, как снег на голову, нагрянув к Вам в гости с выводком ребятишек и больной тещей в придачу.

6. Внимательно, ни разу не перебив, выслушает все, что Вы скажете, и во всем согласится с Вами.

7. По первому Вашему желанию будет неотлучно находиться при Вас либо удалится на то расстояние, которое Вы укажете.

8. Придет на помощь, если на Вас нападут злоумышленники.

9. Отучит Ваших знакомых дарить Вам бесполезные вещи.

10. Отрекомендует Вас как оригинального, остроумного и бережливого человеком дома и в офисе.

11. Облегчит неприятные ощущения при радикулите.

12. Бесплатно сделает Вас обладателем части Североамериканского континента на совершенно законных основаниях.

Инструкция прилагается. В том случае, если Вы будете точно следовать инструкции, а «Лучший друг» не поможет Вам в соответствии с данным перечнем, его стоимость будет Вам немедленно возвращена».

— Что же это может быть? Волшебная палочка? Хотя по весу скорее «волшебная дубинка»… эй, Фрэнк, одолжи мне двадцатку — у меня, как назло, нет с собой наличных.

Ричард Стоун протянул сыну две десятидолларовые банкноты и вскрыл коробку. Внутри лежал плоский закругленный камень серого цвета.

— Питер, немедленно верни мне мои двадцать долларов. Ко всему прочему ты еще и мошенник! Вон с глаз моих! Я немедленно приглашаю нотариуса и…

— Постой, отец! Ты ведь еще не ознакомился с Инструкцией по общению с «Лучшим другом».

— Что за чушь?! Какая инструкция? На дне коробки? Ну-ка…

 

Ричард Стоун развернул листок и прочитал:

Инструкция по общению с «Лучшим другом»

Пункты 1-7 в комментариях не нуждаются.

8. Используйте «Лучшего друга» для собственной защиты, ударив им злоумышленника.

9. Подарите «Лучшего друга» вместе с инструкцией и рекламным проспектом тому, кто делает Вам бесполезные подарки, дабы он смог научиться от Вас обратному.

10. Дома и в офисе используйте «Лучшего друга» в качестве пресс-папье, и Вы наверняка прослывете либо оригиналом, либо бережливым человеком.

11. Нагрейте «Лучшего друга», заверните в сухое полотенце и прикладывайте к больной спине. Боль уменьшится.

12. Ваш «Лучший друг» происходит с побережья штата Флорида, и поэтому с полным основанием является частью Североамериканского континента.

— Питер, сынок, что, неужели никто не потребовал вернуть деньги?
— После ознакомления с инструкцией — никто, отец. Шестисот долларов хватило, чтобы арендовать грузовик для перевозки камней, купить красивую упаковку, напечатать тысячу рекламных листков и одну большую афишу. Сейчас много народа отдыхает на побережье. Позавчера, в субботу вечером, я повесил афишу на видном месте, и меньше чем через час перед ней выстроилась длиннющая очередь. Отсчитав первых 999 человек, я продал 999 камней этим счастливчикам. Ты — тысячный покупатель, поэтому для тебя «Лучший друг» — бесплатно. Вот, возьми двадцать долларов и верни их Фрэнку, ведь долги нужно отдавать, не правда ли? Так как? Достоин я того, чтобы носить фамилию Стоун?


Четвертый социальный класс — шудры. Прирождённые ремесленники, они были очень трудолюбивы и вкладывали в работу всю душу. О таких людях обычно говорят: «У них золотые руки».

Как-то раз поспорили два рисовальщика о том, кто из них более искусен в своем ремесле. Один из них изобразил гроздь винограда на стене дома. Вскоре слетелись птицы и попытались склевать нарисованные ягоды, настолько верно они были изображены.

Автор картины приосанился и спросил собрата по ремеслу:

— А где же твоя картина?

— За этой занавеской, — отвечал тот.

Первый рисовальщик протянул руку, чтобы отдернуть занавеску, но рука его натолкнулась на стену. Оказалось, что занавеска нарисована!

 

Его соперник произнес:

— Ты создал картину, которая ввела в заблуждение глупых птиц, а я создал картину, которая обманула тебя — опытного рисовальщика. Кто же из нас более искусен?

В системе варнашрама-дхарма любому члену общества оказывалось внимание; такого понятия, как привилегированный класс, просто не существовало. Каждый действовал в соответствии со своими способностями и желаниями. Арии не были завистливы и никогда не пытались изменить свое социальное положение, ибо считали это бессмысленным.

В одной из Пуран есть такая история.
Однажды некий царь, возвращаясь из военного похода, попросил сапожника починить ему обувь. Сапожник за одну ночь сшил новые сапоги, чем приятно поразил царя. Царь воскликнул: «Я хочу наградить тебя. Проси всё, чего пожелаешь!» Сапожник ответил: «Мне ничего не надо. Я люблю свою работу, и денег, которые я зарабатываю, вполне хватает на жизнь. Мне нечего у тебя просить». Но царь, желая во что бы то ни стало отблагодарить сапожника, предложил: «Хочешь, я сделаю тебя царём на один день?» Сапожник задумался: «Вряд ли из этого получится что-то дельное. Однако почему бы не попробовать? Интересно узнать, каково чувствовать себя царем». И тогда царь посадил его на трон и приказал своим придворным выполнять все его приказы и пожелания. Сапожник долго ломал голову над тем, что бы придумать. Внезапно его осенила хорошая, как ему показалось, идея. Он воскликнул: «Слушайте мой первый указ! Пусть с этого дня все деньги в нашем государстве изготавливают только из кожи». Царь помрачнел и, сведя сапожника с трона, сказал: «Ты прав, лучше будет, если ты останешься собой и будешь шить сапоги, а царские заботы пусть будут уделом царя».

 

Варнашрама-дхарма являлась богоцентрической социальной системой, позволяющей каждому человеку, выполняя свой долг, двигаться по пути духовной эволюции. Для этого общество было разделено на четыре ашрама — четыре ступени жизни: брахмачарья, грихастха, ванапрастха и саньяса.

Спустя несколько месяцев после рождения ребёнка родители обычно приглашали опытного брахмана, который по специальным астрологическим таблицам, линиям на ладонях и стопах, а также родинкам на теле ребенка составлял гороскоп, раскрывающий основной потенциал и кармические задачи его личности. Родителям указывалось на ключи к воспитанию ребенка, на принадлежность его к той или иной варне, на слабые и сильные стороны характера, рекомендуемый род занятий и предрасположенность к определённым болезням. По достижении пятилетнего возраста ребенка отдавали в специальную школу — гурукулу, обычно находившуюся при монастыре, где в течение двадцати лет он постигал науку своей варны. Существовали отдельные школы для брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Образование включало в себя развитие философско-религиозного мировоззрения, этическое воспитание, обучение духовным практикам и приобретение навыков будущей профессии. Этот период жизни назывался брахмачари. Ученик подчинялся же-сткой дисциплине школы, во всем слушался своего наставника, проходил суровые испытания (особенно это касалось кшатриев). Ему запрещалось иметь отношения с противоположным полом и покидать стены монастыря без сопровождения.

После получения образования человек переходил на следующую ступень, которая называлась грихастха-ашрам. Обычно он женился и, становясь домохозяином, приступал к выполнению социальных обязанностей в соответствии со своей варной. Когда он достигал преклонного возраста, и у него рождались внуки, он становился ванапрастхой. Это означало, что он мог, с согласия жены, прекратить работать и заняться духовными практиками, изучением священных писаний и размышлениями о сути бытия.

Чувствуя приближение смерти, он принимал статус саньяси, и, покинув дом, отправлялся в святые места, в лес или в горы, где мог целиком сконцентрироваться на духовной практике и в просветленном сознании подготовиться к уходу из этого мира. Он отказывался от материальной помощи родственников и, странствуя, принимал только пожертвования от других людей. Все это было необходимо для отречения от объектов материального мира. Саньяси мог стать странствующим проповедником и передавать свои знания и опыт окружающим. Арии очень уважительно относились к саньяси и не отказывали им в крове и пище.

Система варнашрама-дхарма давала каждому человеку возможность постичь законы жизни с помощью камы, артхи, дхармы и мокши. Посредством камы постигались все формы материального наслаждения от самой низкой — чувственной, до самой высокой — возвышенной любви к Богу. Посредством артхи каждому предоставлялась возможность научиться трудиться в соответствии со способностями и обеспечить, таким образом, свою семью необходимыми материальными благами. Дхарма означала выполнение социального долга в соответствии со своей варной и религиозного долга — в соответствии со своим ашрамом. Мокша подразумевала реализацию кармических и духовных задач нынешнего воплощения для перехода на следующую ступень духовной эволюции.

0
130
0