Руслан Жангазы
директор Центра регионального прогнозирования
(Астана, Казахстан)
1. Как бы Вы ответили на следующие важные вопросы: а нужна ли вообще современной России интеграция на постсоветском пространстве? Есть ли понимание ее значения? И если нужна, то только ли чтобы продемонстрировать тому же Западу свою роль как региональной державы и тем самым укрепить с ним диалог? Или интеграция для РФ – это что-то типа бизнес-поглощения?
Сложно отвечать на эти вопросы, не являясь жителем России. Вдвойне сложно, когда сомневаешься, что в самой России готовы ответить на эти вопросы однозначно.
Впрочем, все мы живем в эпоху стратегической неопределенности. В этих условиях долгосрочное прогнозирование последствий судьбоносных решений для такого макрорегиона как «геополитическая Евразия» предполагает расширение диапазона погрешности, повышение вероятности флуктуации и, в целом, доминирование неконтролируемых факторов.
Я бы в первую очередь переадресовал заданные мне вопросы экспертному сообществу России. Эксперты могли бы принять активное участие в артикулировании национальных интересов, сформированных на основе консенсуса власти, экспертного сообщества и населения РФ.
Представляя Казахстан – государство, которое объединяет с Россией наиболее протяженная сухопутная граница в мире – мне бы хотелось услышать честные ответы на поставленные вопросы.
Понимая, что от меня ждут формулирования «взгляда из Казахстана», я все же попытаюсь дать ответы.
России нужна интеграция. Казахстану тоже нужна. Она всем нужна, особенно, на постсоветском пространстве. Интеграция экономическая. Деполитизированная. В том варианте, в котором предложил Нурсултан Назарбаев. Разноформатная и разноскоростная. Равноправная и взаимовыгодная. В основе будет лежать экономическая целесообразность – будет будущее. Только политика? Тогда будет кровь. И этой крови будет много.
Понимают ли это в России? Да. Но не все. Соотношение тех, кто понимает и тех, кто не понимает – неизвестно. И это заставляет насторожиться.
Демонстрация Западу возрождения России или вариант бизнес-поглощения? Ни первое, ни второе. Сомневаюсь, что в Кремле остались люди, которые мыслят только категориями «холодной войны», противостояния и конкуренции с Западом. Пора бы уже осознать, что возрождение России – это высокое качество жизни российского народа, конкурентоспособность товаров РФ в глобальных масштабах, национальные инновации, которые «выдавливают» коррупцию и другие социальные болезни. Есть ли все это у России сейчас? Вот и ответ на Ваш вопрос.
Модель бизнес-поглощения также не представляется возможной. А хватит ли силенок? Вспомнился сюжет из «Краденого Солнца» Корнея Чуковского. Но ведь Россия – не бизнес-крокодил, а Казахстан – быстрорастущая держава. И потом, роль корнеевского «Медведя» в случае чего, могут сыграть другие конкурирующие тренды.
2. Готова ли страна, которую Вы представляете, к масштабной интеграции с Россией и насколько в этой стране существует понимание значения процесса интеграции? И что вообще может дать интеграция конкретно этой стране? В итоге, каковы могут быть ожидания Вашей страны от участия совместно с Россией в евразийском интеграционном проекте?
Смотря, что понимается под «масштабной интеграцией». Если имеется в виду политическая интеграция, то – нет. Однозначно. Об этом свидетельствует и реакция нашего гражданского общества. Ряд политических сил в Казахстане, в том числе одна партия, уже выразили свое негативное отношение к перспективам Евразийского Союза.
Я бы хотел несколько оговориться – гипотетически можно допустить мысль об ускорении политической интеграции, но только при условии, что Н.Назарбаев станет главой Евразийского Союза.
Но согласится ли на это В.Путин? Вот в чем вопрос.
Современный Казахстан испытывает мощное воздействие группы разнонаправленных трендов, формирующих векторы стратегического сближения.
Во-первых, у нас достаточно сильные позиции Тюркского Союза. Зондаж общественного мнения в Турции показывает, что население братского нам государства в случае формирования интеграционной структуры, готово принять в качестве лидера Тюркского Союза Нурсултана Назарбаева. В тюркском мире за ним прочно закрепился статус «Второго Ататюрка». Ни больше, ни меньше.
Во-вторых, ощутимое лобби во властных элитах имеет китайский вектор. Речь не идет пока об интеграционных проектах, но мощное стратегическое сближение, главным образом, за счет углубления экономического сотрудничества – воспринимается элитой как шанс для осуществления Drang nach osten. С экономической точки зрения, этот проект представляется наиболее целесообразным. Судите сами, перед нами открываются перспективы «зацепится» за одну из самых динамичных и огромных экономик мира, которая безудержно растет в среднем на 10%! Историческим аналогом может послужить пример Канады, которая быстро «поднялась» за счет ориентации на рынок соседа – США. Кроме того, КНР – это «врата» для деловых кругов Казахстана на самый перспективный рынок – Юго-Восточная Азия.
В-третьих, Казахстан всегда имел возможность сделать выбор в пользу Евроинтеграции. И надо сказать, что в плане формирования высоких стандартов уровня жизни мы будем продолжать ориентироваться на Европу. Но чтобы означал Европейский путь Казахстана? Это означало бы зачастую принимать решения, идущие вразрез с интересами России – нашего наиважнейшего стратегического партнера.
Вместо этого, мы наблюдали как казахская элита под руководством Назарбаева с первых лет независимости последовательно и конструктивно выражала поддержку всем интеграционным инициативам на постсоветском пространстве. Зачастую сам Назарбаев их и инициировал. Я напомню еще раз тем, кто начал подзабывать – именно Н.Назарбаев в 1994 году, выступая в МГУ им. М.В.Ломоносова, впервые предложил идею создания Евразийского Союза.
В казахстанском обществе идет активное обсуждение этого проекта как на экспертном, так и на обывательском уровне. Но понимание значения интеграции, по объективным причинам, низкое. Прежде всего, из-за того, что Казахстан – это 16,5 миллионов граждан, а не 16,5 миллионов экспертов. Да и на экспертном уровне много неясного.
Я лично не видел концептуального согласия по принципиальным моментам. Да о чем говорить, если еще даже контуры не обозначены? Конфигурация предлагаемой структуры еще не просматривается. Наиболее подходящая методическая основа для разработки идеологии функционирования и развития интеграционной структуры изложена в фундаментальном труде Н.Назарбаева «Евразийский Союз: идеи, практика, перспективы» и в его недавней статье «Евразийский Союз: от идеи к истории будущего», опубликованной в «Известиях».
Что даст Казахстану интеграция? Мы связываем свои надежды с тем, что Евразийский Союз смог бы наравне вести экономический диалог с КНР, Японией и Индией – это глобальные рынки. Они вступают во взаимодействие, как правило, с крупными игроками. Это задача долгосрочной перспективы. Она направлена на достижение системной конкурентоспособности Евразийского Союза за счет синергетического эффекта. Известно, что по отдельности наши страны не представляют особого интереса для крупных инвесторов.
В основном, наиболее быстрого положительного эффекта достигнем на макроэкономическом уровне. Увеличение товарооборота внутри стран Союза, усиление инвестиционной привлекательности, прирост ВВП и расширение общего рынка до 165 млн. человек.
На низовом уровне мы наблюдаем «импорт» российской инфляции в Казахстан, повышение цен до уровня российских и белорусских, и, как следствие, снижение уровня жизни казахстанцев.
Это также «подогревает» скептические настроения в обществе.
3. В чем на Ваш взгляд основные проблемы на пути интеграции с Россией? И, соответственно, как их можно решить?
Во-первых, нам нужно на высшем политическом уровне прийти к принципиальному согласию по концептуальной модели и общим принципам формирования Евразийского Союза.
Евразийский Союз Назарбаева и Евразийский Союз Путина имеют существенные различия. Президент Казахстана считает, что в основу любого интеграционного проекта должны лечь принципы прагматизма, равноправного и взаимовыгодного сотрудничества. Необоснованное ускорение политической интеграции, не подкрепленное ощутимой экономической основой, чревато усилением центробежных тенденций. Следует помнить, что политическая целесообразность вторична по отношению к экономическому прагматизму.
Во-вторых, нам нужны конкретные направления интеграции на низовом уровне. Если Россия формирует мощный инновационный бизнес комплекс «Сколково», то почему бы не выделить квоты для казахстанцев?
Если Россия принимает участие в проекте CERN и проводит исследования в рамках Большого адронного коллайдера, то почему бы не привлечь в эту работу казахстанцев?
Если Россия реализует программу «Дорога в Гарвард» для обучения молодежи в передовых зарубежных вузах, почему бы не объединить с нашей Международной президентской стипендией «Болашак»?
И таких примеров много. Нужна только воля.
В-третьих, нужно проводить информационно-разъяснительную работу. И не только в Казахстане. В самой России нужно проводить с тройным усилием.
Когда соседи по СНГ наблюдают негативные межэтнические процессы, вроде тех, что разворачивались на Манежной площади, и которые развиваются с молчаливого одобрения русской элиты, то призывы о политическом союзе выглядят, по меньшей мере, издевательством.
Ждем 4 ноября. Действия российского руководства в отношении предстоящего Русского марша будут показательны. Вполне реально, что в Кремле возобладают националистические тренды, тогда проект Евразийский Союз можно свертывать с повестки дня.
Суммируя сказанное, изложу свою мысль по принципу «меньше – больше»:
Меньше политики, больше экономики.
Меньше провокаций, больше информации.
Меньше давления, больше стимулов.
Меньше болтовни, больше работы.
Меньше амбиций, больше сотрудничества.
(Для Экспертного Форума на проекте "Центральная Евразия")