Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
0
11:41, 01 ноября 2011

Настольная РПГ-партия "Тяжёлая доля пирата". Часть 3.

\\Понимая, что если буду продолжать ДМствовать я, то следующая партия будет опять через год, товарисч Blog post imageAkiro взял бремя ДМствования на себя.

- Я так и знал, так и знал! - приговаривал Вжик, вышагивая по комнате, в которой собрался весь офицерский состав Оскала. - Когда я говорил можете поубивать их всех, я имел в виду крайний случай. Неужели нельзя было договориться с проклятыми коротышками?
- Кэп, мы свою часть договора выполнили. Причем честно! - прорычал боцман, а остальные члены команды утвердительно качнули головами, и выразили на лицах недоумение смешанное со злостью, когда орк сказал слово "честно". - А эти твари продолжали вести себя так, будто мы готовы на все, даже отдать им свою добычу! Вот и...
- Ладно. - полурослик прервал Вордона резким жестом. - Тиссоунт младший между смертью на виселице и небольшими убытками на наем новых рабочих почему-то выбрал второе... А у нас теперь есть две необитаемые шахты. Одна Тиссоунта старшего, который куда-то исчез. - на лицах офицеров появились довольные ухмылки. - Впрочем его брат этому только рад. И вторая шахта, принадлежавшая лично старейшине дварфийской общины. Думаю со вскрытым пузом и кишками наружу, она ему больше не нужна. - ухмылку орка за костяной маской никто не увидел.
- И все бы ничего! - резко повысил голос капитан, - Только вот доходы города резко упали! Поэтому, если вы не хотите, чтобы какая-нибудь армада под руководством хотя бы Красного Юнкера, который уж точно знает кто и зачем тут засел, разнесла нас к чертям только из-за того что у нас нет денег для организации защиты этого вшивого городка, то нужно восполнить потери! Причем очень быстро и очень дешево! - полурослик обвел внимательным взглядом свою команду. - Судя по тому как вы справляетесь с делами на суше, я понял, что это не ваша стихия. Поэтому я даю вам простое и четкое задание, из тех что мы с вами не раз с успехом проворачивали! Вы, во главе с Вордоном, отправитесь на остров Золотого Полумесяца, там целая куча шахт, где кобольды добывают золото! Тут объяснять ничего не надо, приплыли, нашли шахту, отловили всех кобольдов, заковали в цепи и забили трюм так, чтобы в нем не было места, забрали все золото, что сможете унести и вернулись! Докажите всем, и в первую очередь себе, что вы все те же славные пираты Оскала, которых боится все побережье! - высшие чины заметно обрадовались выходу в море и, каждый по своему, выразили свое одобрение. - А я пока разгребу все дерьмо, что тут осталось... - уже заметно тише прошипел капитан. - Все свободны, выдвигаетесь на рассвете с отливом!

Подробности о старых персонажах дварфе Моргане...

- Знаешь, почему я не гном!?! А потому, что был бы я гномом, я бы сейчас махал кайлом в какой-нибудь сраной штольне! – Морган снова опустил деревянную кружку на лицо вышибалы. Тот уже вряд ли что-нибудь понимал, но низкорослый пират продолжал вбивать в него информацию о своих отличиях от гномов. Окружающие были не в восторге, но возражать никто не решился.

Тем временем, Моргану надоело это дело, и он поднялся с залитого пивом и кровью пола и мрачно оглядел оставшуюся в таверне публику.

- Все уяснили!?! – Угрожающе спросил пират и одной рукой смял в щепки деревянную кружку, которой до этого охаживал бедолагу, попытавшегося вышвырнуть из заведения «наглого гнома». Судя по напряженному молчанию, все уяснили. Морган отшвырнул в сторону бесполезный кусок дерева и вышел из таверны, пинком открыв дверь. Требовать с него деньги за ущерб хозяин не решился.

- Но у нас же договор! – Непонятно чего было больше в этом крике: удивления, возмущения или страха. Маг пятился спиной вперед от наступающего на него гнома.

- Был договор. – Холодно уточнил Морган. – Только вот ты забыл мне сообщить мне, сколько тут на самом деле золота. И я решил пересмотреть условия нашей сделки.

Продолжая отступать, маг начал было бормотать какое-то заклинание, но споткнулся об валяющийся на полу череп, который до этого метким выстрелом отделил от скелета. Секундное замешательство, обошлось ему очень дорого. Одним рывком Морган подскочил к волшебнику и с размаху приложил того щитом. От такого удара, незадачливый маг отлетел к стене и медленно сполз на холодный пыльный пол склепа. Прежде чем он опомнился, гном уже стоял над ним, угрожающе поигрывая молотом.

- Не рыпайся и, может быть, останешься жив. – Злобно прорычал Морган. – Новые условия такие – я забираю себе все золото, а ты забираешь свою задницу и уносишь ее отсюда так быстро как только сможешь и больше никогда не попадаешься мне на глаза! Уяснил!?!

В ответ маг только испуганно закивал головой и начал медленно подниматься, придерживаясь руками за стену. Тянуться за посохом он не стал, и не решаясь повернуться спиной к этой низкорослой бестии, начал пробираться к выходу. Но как только он вышел из склепа, и развернулся, чтобы сбежать, мощный удар в спину повалил его на землю. В позвоночнике что-то хрустнуло, а лицо от падения превратилось в один большой кровоподтек. Тем временем, гном не спеша подошел к своей жертве и поднял с земли молот, который метнул в след уходящему магу.

- Я передумал. – Голос Моргана не предвещал ничего хоть отдаленно хорошего. – Нужно, знаешь ли, поддерживать репутацию. А ты мне в этом только помешаешь.

Он поднял крышку ближайшего саркофага и заглянул внутрь. Истлевший саван и чьи-то кости его не заинтересовали. Поднять парализованного волшебника и, затолкать его в саркофаг и закрыть крышку, было делом одной минуты. Неразборчивые крики о помощи и просьбы о снисхождении, Морган проигнорировал. Его вниманием полностью завладел сундук, который они нашли пару минут назад в скрытой нише.

- Морган! Где ты запропастился!?! Убери от меня этих коротышек! – Со злостью кричал Тезлаг, которого прижали к стене пара гномов с боевыми кирками. Хобгоблин умудрялся уклоняться от их ударов, но для колдовства не оставалось времени. Морган, тем временем, раскидывал еще троих коротышек, поочередно отбрасывая их в стороны, а потом принимая удары на щит. В таком темпе он мог продолжать очень долго, благо гномы не могли пробиться сквозь его защиту, но и сами не спешили помирать от его ударов.

На улице кипел бой. Гномы оказывали серьезное сопротивление захватчикам. Оно и не удивительно – гном, которому уже некуда отступать с лихвой покрывает недостаток силы, роста или снаряжения. Но, даже не смотря на это, шансов у них не было. Рано или поздно, силы защитников иссякнут и тогда пираты пройдутся кровавым приливом по улицам некогда мирного поселения. Пленных никто брать не собирался.

Моргана такой расклад устраивал полностью. Он получал огромное удовольствие, наблюдая за бойней для коротышек. Конечно, это был не его родной клан, но все эти грязекопатели по сути одинаковы. Раскалывая молотом череп очередного несчастного, его переполняла мрачная удовлетворенность. Желание покарать этих надменных, узколобых землеедов было сильнее, чем любое другое чувство в его основательно зачерствевшем сердце.

- Морган!

Опять этот хитрозадый громодятел зовет на помощь. Ничего, подождет еще пару минут. У Моргана как раз стало на одного противника меньше.

- Морган! Твою **** через **** и эльфийское решето в три прихлопа! Сними их с него! Нам нужна магическая поддержка! – Заревел боцман откуда-то сбоку. Моргану уже давно хотелось послать его подальше и засунуть его маску ему же в задницу, ну и все в таком духе. Но время покидать команду еще не пришло. «Ладно», подумал он, «сам напросился». Отбросив в очередной раз своих противников, и выставив щит перед собой, Морган побежал в сторону хобгоблина и его противников.

Тезлаг, было обрадовался, что дождался, наконец, подмоги, но наблюдая за тем, как гном набирает скорость, быстро прикинул, что затормозить у него не получится. Да он, похоже, и не собирался. На его лице было высечено рунами намерение размазать по стене всех, кто попадется у него на пути. И наличие на пути своих его не остановит. К счастью, противники проследили за направлением его взгляда и развернулись, чтобы встретить новую угрозу. Это и спасло хобгоблина, который скользнул молнией в сторону, за секунду до рокового столкновения гномов. Это, надо думать, спасло ему жизнь, поскольку сила удара Моргана была достаточна, чтобы размазать о стену одного из нападавших и отбросить в сторону второго. Будь это не гномья постройка, у первого был бы шанс выжить, проделав своим телом дыру в стене. Но попадания между молотом и наковальней, он не перенес. Второй поднялся было, но получил по голове удар, который раскроил ему шлем вместе с черепом.

Тезлаг, отпрыгнувший достаточно далеко, перевел дыхание и поинтересовался у Моргана:

- Ты что!?! Спятил!?! Ты же мог меня убить!

- Звыняй, - прорычал в ответ гном, поворачиваясь к оставшимся в живых жертвам. - Я тебя не заметил. Да и это разве удар? Так баловство одно.

- Да ты посмотри какая бицуха! Да я одной левой тролля как два пальца! – сквозь пелену алкогольного тумана, в котором уютно плавало сознание гнома, пробивались голоса. Он попытался было их проигнорировать и погрузиться еще глубже в уютный хмельной сон. Но не тут-то было. Проклятые голоса возвращали в реальный мир, в котором Моргана не ждало ничего кроме раскалывающейся головы и пустой кружки, кажется двадцатой по счету.

В кабаке было уже изрядно народу, но все они вели себя довольно тихо, создавая равномерный и убаюкивающий гул, под который голова сама тянется к столешнице после кружки хорошей медовухи. На фоне остальных посетителей, выделялась группа из четырех персонажей. Морган с трудом собрал в кучу слипающиеся глаза и присмотрелся к смутьянам. Все четверо были людьми, одетыми так, словно задались целью продемонстрировать свои накачанные тушки максимально большому количеству людей.

На Моргана, впрочем, это не произвело никакого впечатления. Вытряхнув из кружки остатки эля себе в рот, он произвел ревизию своих капиталов. Как и следовало ожидать, в карманах было пусто. Это не прибавило хорошего настроения и без того мрачному как айсберг гному. Он оглядел помещение и обнаружил, что эти шумные показушники многим не пришлись по нраву. Вот и славно. Значит, никто не будет мешать ему развлекаться. Может, еще и пива поставят.

Проверив на месте ли засапожный нож, Морган встал и, шатаясь, двинулся к четверым смутьянам. Один из них, тот что носил на голове длинную непричесанную шевелюру, продолжал громко хвастаться. Его-то мрачный гном и избрал своей первой жертвой.

- Эй ты, патлатый, - Морган окликнул качка. – Сдается мне, брешешь ты все.

Тот мгновенно развернулся и уставился в пустоту. Через секунду до него дошло, что оскорбляли его откуда-то снизу и он уставился на гнома.

- Иди гуляй коротышка! Вы, гномы, только и годитесь, чтобы сортиры чистить. – Не совсем к месту ответил патлатый. Остальные поддержали его дружным хохотом. Глаза Моргана начали нехорошо разгораться. Этот жалкий идиот сам подписывал себе смертный приговор. Для начала гном решил взять его на «слабо».

- А ты попробуй меня вышвырни. Спорю на бочку пива, ты даже на руках меня побороть не сможешь. – Нагло ухмыляясь в лицо патлатому, заявил Морган. Тот попытался было отмазаться:

- Больно надо в таком дерьме как ты, руки марать. – Отмахнулся он и попытался отвернуться к столу. Но гном знал волшебное слово, которое, на таких как этот неудачник, действует безотказно.

- Зассал значит. Ну бывай ссыкунишка. Надо будет передать твоей мамочке что ты гуляешь в нехороших местах, после того как оттарабаню ее сегодня ночью. – Это возымело эффект. Патлатый качок развернулся и схватил Моргана за грудки.

- Что ты вякнул, говна кусок? – Похоже вся его фантазия ограничивалась пределами сортира. – Я тебя ща на ремни порежу.

- Ну давай, деточка, доставай свой ножик если не боишься! Или твоя мамочка его забрала? Да это не страшно, ты главное не плачь.

- Эй, Фруд, чо ты с ним цацкаешься. Заломай коротышку и всего делов-то. – Заметил кто-то из оставшейся тройки. Морган запомнил его рожу и в ближайшем будущем решил внести в нее серьезные изменения. Например, молот.

Патлатый осмотрелся вокруг. Народ в кабаке поддерживал эту идею. Всем хотелось зрелища, а не банальной драки. Прорычав что-то, он швырнул гнома за свободный стол и уселся напротив.

- Ща я тя уделаю. – Мрачно пообещал он Моргану. Тот в ответ не менее мрачно ухмыльнулся в усы и поставил на стол руку. Патлатый мигом ухватил ее и, дождавшись пока отсчитают старт, изо всех сил нажал. Не тут-то было, согнуть руку гнома было не намного легче, чем металлический столб. Морган иронично поглядывал на его попытки и наслаждался позором, которым патлатый покрывал себя на всю жизнь. Теперь ему придется уехать из города куда подальше, чтобы избавиться от такой «репутации». Если доживет.

Получив достаточно удовольствия от созерцания, гном перешел к активным действиям. Медленно и уверенно он прижал руку противника к столу. Его победа в этой борьбе ознаменовалась разочарованным ревом патлатого и улюлюканьем других посетителей. Но это было только начало. Припечатав руку противника к столу, другой рукой Морган достал из-за голенища нож и быстрым движением пригвоздил запястье неудачника к столу.

Раздался вой, который заглушил остальные звуки. Приятели патлатого соскочили со своих мест и бросились на помощь товарищу. К тому моменту, как первый подбежал к столу, Морган уже поднял стул и встретил неудачника ударом, от которого импровизированное оружие разлетелось на части, оставив в руках только две ножки. Противник отлетел куда-то в сторону и раздался грохот упавшего стола. Второму нападавшему гном ткнул ножкой стола в пах и перебил коленный сустав. От третьего он увернулся и, когда тот пролетел мимо, добавил скорости пинком под зад. Еще один стол опрокинулся и раздались возмущенные вопли.

Этого уже было достаточно, чтобы в трактире завязалась драка, но Морган еще прошелся среди людей, роняя мебель, раздавая удары на право и на лево, чтобы никто не избежал веселья. На улице уже кто-то звал стражу, когда гном вернулся к столу, из которого опозорившийся крикун пытался вытащить нож. Один прыжок, и гном оказался на столешнице, на одном уровне со своим противником. Для начала, он пинком выбил неудачнику пару зубов, потом схватил его за патлы и приложил пару раз лицом об стол. После этого, он выдернул нож и резким движением отрубил изрядную часть волос неудачника. Запихав их ему в рот, Морган соскочил со стола и нанес заключительный удар, подрезав сухожилие на правой ноге.

Посчитав себя удовлетворенным, он, не привлекая внимания, выбрался из кабака, и отправился подальше, не желая связываться со стражей. Которая уже спешила к месту драки. Конечно, денег или выпивки он не добыл, но похмелье выветрилось и настроение приподнялось. В самый раз переменить место жительства, прежде чем его хватятся и объявят в розыск.

- Ты позор клана! Позор всей семьи! И позор всему роду гномов! – Отец распинался уже не первый час. Стоило ему завестись один раз, и заткнуть его уже не под силу даже королю. – Никто и никогда не смог бы нанести больший вред репутации семьи, чем ты! Ведь я лично воспитывал тебя! В кого ты превратился!

Кромр скучал. Он выслушивал это уже далеко не в первый раз. Отец его отчитывал за каждое мелкое прегрешение и хорошо еще, что ему не был известен их полный список. За многое из него папаша мог и убить. Воровство, еще не самое худшее. Лет десять назад он запал на заезжую девчонку – она жила у дальней родни, пока ее родители вычищали гномов из шахт. О, как они с ней тогда повеселились. И веселились бы, наверное, до сих пор, если бы их связь не раскрыл какой-то ее кузен. Мальчишке бы стоило сразу бежать и сообщить взрослым о бесчестии своей сестры, но он вздумал угрожать Кромру и требовать что-то. Тот не стал вникать – просто раздробил ему череп подвернувшимся куском скалы. Девчонка тогда впала в истерику и попыталась сбежать. Но Кромр, ясное дело не мог позволить ей этого. Пропажу парочки обнаружили быстро, но ни их самих, ни их останков не нашли. Решили, что те просто сбежали.

- Ты ничтожный бездарь! Безрукий червяк! Ты не годишься даже для работы на кухне! За что боги мне послали такое ничтожество!?!

Разумеется, Кромр просто обязан был мечтать отпахать сто лет в шахте, чтобы потом обзавестись какой-нибудь дурацкой мастерской, которых и так бессчетное число. Лучше уж выпить спокойно где-нибудь в дальнем забое, чем махать кайлом. Не удивительно, что в один прекрасный день его заметили за этим делом и выперли из шахт. Напоследок, он устроил им небольшой обвал, перекрыв тем самым работу за последние десять лет. Сами виноваты, что ставят такие хрупкие подпорки – всего полчаса работы ножовкой, и они ломаются.

- Это последнее, что ты учудил, клянусь бородой Морадина! Больше я не позволю тебе запятнать славное имя семьи! Если ты…

Разумеется они были сами виноваты, что поставили его работать на кухню. Тамошняя атмосфера кого угодно доведет до ручки. В банке с крысами больше мира и дружбы, чем среди низшей касты в иерархии ремесленников. Много раз Морган подрывал работу целых отрядов, подсыпая в общий котел рвотный корень или слабительное. Последней его выходкой, на которой его и поймали, было то, что он мочился в общий котел.

Неожиданно отец угомонился. Кромр давно бы уже врезал ему, если бы его не поддерживали четверо братьев. Тихим голосом он произнес:

- Когда меня не станет, я завещаю все свое имущество тебе. Твои братья смогут прожить жизнь достойно, а тебя, бездаря, только наследство и прокормит.

Это было что-то новое. Впрочем, чаша терпения Кромра уже давно переполнилась. Этот старый пердун слишком многое о себе возомнил.

- Дались мне твои побрякушки, папаша. Вы все у меня уже вот где сидите. Задолбался уже видеть ваши рожи изо дня в день. Сидите тут в своем свинарнике и копошитесь в грязи как свиньи. Меня такая жизнь не устраивает. Я ухожу, пока мои мозги не сгнили, так же как и у вас!

Кромр впервые за долгое время выбрался на поверхность. Своих вещей у него было не очень много, но он кое-что позаимствовал у своих уже бывших сородичей. Когда он уходил, вслед ему кричали что-то про то, что отныне он лишен имени клана. Но его это особенно не волновало. Новое имя придумалось быстро и сразу ему понравилось. Морган звучит гораздо лучше, чем Кромр.

и дроу Эрлине...

(Вскоре после захвата Напины)

Эрлину было глубоко плевать на дела города. Работы для него не было, а обстоятельства требовали его присутствия в другом месте.

Не часто получаешь письма от давно умерших знакомых. Хотя все логично - бывший хозяин, ныне покойный, завещал кое-что из своих старых трофеев, своему лучшему и единственному рабу. От этого письма за милю несло какой-то дремучей западней – письмо появилось на пороге моей комнаты ночью, почтальона, разумеется, никто не видел, а беглые поиски в городе не дали никаких результатов. Работа профессионала. Похоже, что кто-то вышел на мой след и, разумно решив не нарываться на проблемы с целым пиратским кораблем, попытался заполучить в ловушку одного меня.

Но было одно обстоятельство, которое не позволило мне отмахнуться от такой грубой приманки: почерк, которым было написано письмо, принадлежал Мануэлю. Равно как и его личная печать «гильдии ночных пекарей», которая сгорела вместе со своим обладателем. Кто бы мог так искусно подделать и то и другое? Под началом Мануэля я успел заработать себе немало непримиримых врагов, да вот не со всеми расправился. Беглая ревизия воспоминаний не дала ответа, оставалось только отправиться на встречу и выяснить все самому. Ну и отправить моего внезапно ожившего «хозяина» обратно в могилу.

Капитана и соратников по морскому делу я предупреждать не стал. Город, в который мне предстояло отправиться не портовый, да и не их это дело. К тому же в ближайшее время все будут заняты возней с коротышками и наведением подобия порядка во всем этом бардаке. Для меня работы явно не предвидится, так что можно спокойно пропасть, никто и не вспомнит.

Два дня на лошади и я уже был в Монмуте, пограничном форпосте «серой гильдии». Здесь и была назначена встреча. Лошадь и походное снаряжение я оставил в трактире, неподалеку от города. Там же я и остался дожидаться темноты, подкрепившись неожиданно вкусной дичью и неплохим вином. Похоже, в преддверии дела, обострилась не только наблюдательность. Хотя, с другой стороны, пикантности делу добавляло то, что оно было лично моим. Своих дел у меня не было с тех пор, как я закончил военную академию. Сколько себя помню, старался для кого-то еще, или не старался, а просто работал по указке. Уже и забыл, каково это – делать что-то для себя. Такое положение дел, как я теперь понял, не способствовало ни укреплению самооценки, ни вообще получению удовольствия от жизни. Зато теперь, вернулась и юношеская острота ощущений и былой азарт.

Совершив это удивительное открытие, я даже не пообещал трактирщику укокошить его, если что-то из моих вещей пропадет. Не велико богатство. Самое ценное я всегда таскаю с собой. Так что, вместо угроз, хозяин получил от меня лишь деньги за еду и постой на пару дней вперед.

Уладив, тем самым, бытовые потребности, я отправился к городу. Впрочем, совсем утратить осторожность у меня, к счастью не получилось. «Да, славно снова жить для себя, но если не соблюдать некоторые правила, то эта жизнь быстро закончится.» - Сказал я себе и сошел с дороги. Если в трактире были соглядатаи, то чтобы отправить весточку в город, им придется пройти мимо меня.

Прошло около часа, а я так никого и не дождался. Похоже, так далеко мой анонимный доброжелатель сети не раскинул. Тем лучше… свое появление я афишировать не собирался. Это, кстати, ограничивало число способов проникновения в город. Ворота не годились, искать контрабандистские лазы времени не было. Оставался только путь через стену. Конечно, там патрули, но время сейчас не военное, да и стража местная вряд ли такая уж бдительная. Наверняка пьют сейчас где-нибудь в сторожке, или тискают баб в подворотне. Меня такое положение дел более чем устраивало, так что, двигаясь по вечернему лесу в сторону города, я мысленно желал приятного вечера всей ночной страже Монмута. Не убивать же их, в самом деле.

Мои ожидания полностью оправдались, и путь через стену оказался намного проще экзамена по скалолазанию в Мили Магтир. Если бы захотел, мог бы половину города вынести через эту стену. Но на этом простая часть плана закончилась. Теперь мне предстояло стать максимально тихим и осторожным.

Передвигаясь по крышам, я постепенно приближался к месту назначенной встречи. Приходилось долго осматривать окрестности и изучать возможные пути отхода. Ну и искать тех, кто, возможно уже меня поджидает. Но тут меня ждал сюрприз. Скорее неприятный…

Никого. Ни стрелков на крышах, ни бойцов в переулках, никого я не нашел возле закрытого дворика на хренпоймикакой улице. «Что это может значить?» лихорадочно думал я про себя. Стройная картина засады куда-то пропала, и это выбило меня из колеи. Неужели неизвестный решил все отменить? Или суть плана заключалась не в том, чтобы заманить меня сюда, а в том, чтобы выманить из Напины? Чушь. Розыгрышем это тоже не могло быть. Но тогда зачем? Ломая голову над ответом на этот извечный вопрос, я провел все время до полуночи. Еще раз осмотрел всю округу, и не найдя никого, устроил себе лежанку с хорошим обзором на двор.

Колокол на ратуше отзвонил полночь, и события начали развиваться. Развиваться настолько странно, что остатки моего рассудка удалились, уступая место дремечей глупости.

Во двор зашел человек. Даже в темноте и издалека я безошибочно опознал Мануэля. Все такой же полный, черноволосый, смуглый, одетый в привычную светлую сорочку, кожаные штаны и подпоясанный широким поясом, за которым он носил запас кинжалов. Он был один и, похоже, не слишком волновался за свою жизнь. Стоило прямо тогда навести арбалет на цель и спустить тетиву, но я упустил шанс. Вместо этого я вновь оббежал окружающие крыши, только для того, чтобы не обнаружить никаких изменений на пустых чердаках и улочках.

«Как, Оркус его побери, он выжил? Три ножевые раны, стрела в спине, падение с высоты тридцати футов и пожар, сожравший его дом за какие-то минуты, не смогли убить этого человека? Так не бывает! Но если он выжил, значит, вполне может думать, что я участвовал в заговоре за его спиной. Или просто решил призвать к ответу беглого раба? Ну уж нет, это ему обломится. Раньше он мог со мной справиться, но с тех пор я поднабрался опыта и если дело дойдет до драки, это будет для него сюрпризом. Стоит рискнуть. Вокруг пусто, значит, уйти будет легко. Можно сначала поговорить с ним, а дальше по обстоятельствам. Если разговор не сложится, просто исчезну отсюда. Хватит уже быть мальчиком на побегушках».

Примерно такие мысли крутились у меня в голове, когда я шел по улице к дворику. Выпендриваться с внезапными появлениями из кустов не хотелось. Да и не прокатило бы, если это и в правду Мануэль. Поэтому я просто открыл калитку и вошел во двор. Он сидел на земле в дальнем углу, возле стены и курил трубку. Увидев меня, старый знакомый улыбнулся, поднялся и пошел ко мне на встречу. Я же не торопился приближаться к нему.

- Ага. Мой чумазый поваренок решил вернуться на кухню. – Широко улыбаясь, сказал он и протянул руку. Перстень с печатью был на ней, как я сразу подметил. Вроде бы все в нем было в порядке – и голос, и повадки, но я никак не мог убедить себя в этом. Что-то было в нем не так. Что же?

Я настороженно смотрел на него из глубины капюшона. Наконец, когда молчание стало совсем неловким, буркнул:

- Что тебе нужно? Мертвым не нужны рабы.

- Не нужны. – Ухмыляясь, подтвердил мой бывший хозяин. – Но я здесь не для того, чтобы призвать тебя к ответу за твой побег. И свою свободу ты давно выкупил. Живи дальше как знаешь – дело твое. Но у меня к тебе будет еще одно предложение. Работа как раз по твоей части.

Я слушал его в пол-уха. Никак не мог уловить то, что смущало меня в его облике. Он прервал свою речь, чтобы почесать затылок и дать мне возможность высказаться. Я уже приоткрыл рот, чтобы толи послать его подальше, толи поинтересоваться делом, как вдруг меня осенило. Шрамы! После той драки, в которой он, как я думал, погиб, у него должны были остаться два шрама на лице. На лице этого человека их не было.

Видимо, мое озарение уж слишком ярко отразилось у меня на лице. Хотя, скорее всего я слишком красноречиво потянулся к арбалету. Лже-Мануэль ругнулся, но прежде чем я спустил тетиву, он прищелкнул пальцами и пробормотал какую-то тарабарщину. «Что за…» успел подумать я, прежде чем отключился.

Приходить в себя было неприятно. Еще не открыв глаза, я почувствовал, что связан по рукам и ногам. Впрочем, это меня не удивило. Я все-таки попался. Это была хорошая ловушка, но мне стоило ожидать чего-то в таком роде. А я мыслил слишком примитивно и плоско. Пытаясь раскрыть слипшиеся веки, я припоминал шедевры боцмановской брани, но к себе их применять не собирался. Ясное дело, что меня обвели вокруг пальца, но не было никаких предпосылок для того, чтобы ожидать такого. Практически все мои выжившие враги не отличались изощренностью мышления. Кто бы ни был этот Лже-Мануэль, он отыграл свою партию почти безупречно. Впрочем, уважение, которым я проникся к его сноровке, не помешает мне при первой же возможности добавить к его впечатляющему образу арбалетный болт в голову.

Наконец глаза открылись, и я узрел темноту. Даже темноэльфийское зрение не очень помогло. Очень полезная информация. Стоило так стараться...

Проведя ревизию своих ощущений, я понял, что, во-первых, я не покалечен; во-вторых, связан достаточно крепко; в-третьих, лежу тут на каменном полу и, в-четвертых, могу повернуться. Перевернувшись на спину, я смог разглядеть небольшое темное помещение без окон. Это затрудняло мои попытки определить время дня. Не знаю, чем меня приложили, но мои внутренние часы, скорее всего, врут. Но тело врать не может, все же не зря я его почти всю жизнь тренировал. Ноги и руки не затекли, так что я в таком состоянии максимум час или два. Значит еще ночь. Это хорошо. А вот то, что при мне не осталось ничего кроме одежды, уже хуже. Правда, был у меня припасен козырь в рукаве – призываемая броня. К Мануэлю я приближался, спрятав ее в том непостижимом месте, где хранятся такие штуки. Теперь мог призвать ее снова, но вряд ли мне это поможет.

Я снова попробовал на прочность веревки, но выскользнуть из них так и не получилось. Оставалось только лежать и ждать когда мой противник сделает свой ход. Ожидание было не долгим. Я как раз мысленно снимал кожу с лица моего захватчика, чтобы посыпать его солью, как дверь открылась и меня подхватили под руки два мордоворота и потащили прочь из комнаты. Свет больно резанул по глазам, но прежде чем мы дошли до конца пути, я привык к новому освещению.

Конечной целью этого похода была довольно большая комната, заставленная книжными полками и освещенная несколькими фонарями. На стенах висели различные трофеи, среди которых я заметил и свой арбалет, а в дальней стене была пара зарешеченных окон, сейчас закрытых ставнями. В комнате, кроме меня и моих конвоиров, было двое. Лицо одного было скрыто глубоким капюшоном, но его снаряжение, фигура, белый локон, выбивающийся из-под капюшона, и блеск красных глаз выдавал в нем моего сородича. Второй был неестественно бледным, и белобрысым. Даже глаза его были практически белые. Никогда раньше не видел такого существа, хотя вид его был скорее необычным, чем отталкивающим. Одет он был практически по-домашнему – просторная сорочка и штаны, мягкие сапоги и никакого оружия на виду. Держался он как хозяин, и, похоже, им и был.

При виде этих двоих я начал кое-что понимать. Раз белобрысый еще не лежит на полу с кинжалом в спине, это свидетельствует о том, что между ним и дроу есть соглашение. Это еще один неприятный сюрприз. Мои бывшие родичи редко выбираются на поверхность за чем-то иным кроме разорения поселений и захвата рабов. Наземных жителей, всех поголовно, презирают и очень редко ведут с кем-то дела. И раз для меня сделали исключение, значит кому-то я нужен живым.

Между тем дроу внимательно осмотрел меня. Видно было, что он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть. Наконец, он повернулся к Белобрысому и произнес:

- Да. Это он.

- Я же говорил, что никаких недоразумений не будет. Точность – вежливость не только королей, но и профессионалов моего уровня. – Он бы еще долго витийствовал, но темный эльф прервал его, коротким жестом.

- Мы учтем это в будущем. – Он протянул Белобрысому кошель. – Моя хозяйка оценит ваш профессионализм.

Белобрысый кивнул двоим, которые держали меня, и мир снова померк. Судя по всему, мне на голову накинули мешок. Прежде чем меня вытащили из комнаты, я услышал слова дроу:

- Я доставлю его к входу в Подземье и вернусь, чтобы обговорить дальнейшее сотрудничество. Мой дом и ваша организация смогут извлечь много пользы… - Дверь захлопнулась и мне оставалось только гадать, кто же из них кто. Белобрысый был для меня полной загадкой. Кем он мог бы быть? Он определенно хорошо подготовлен, раз может вести дела на равных с темными эльфами. Наверняка, Лже-Мануэль работает на него. Или это он сам? Если он колдун, это многое объясняет. И он чертовски хорошо информирован. Он знал, где меня найти и сумел раздобыть не только личную печать моего бывшего хозяина, но и его облик. Поскольку дел с такими я раньше не имел, то между нами нет личных счетов. Ну… раньше не было. При случае, надо выследить его и осуществить с ним один из тех планов, которые я составлял, пока валялся в камере.

А дроу? Скорее всего, посланник одного из великих домов. Вряд ли моя бывшая любовь настолько воспылала страстью, чтобы отправить за мной на поверхность целый отряд воинов. О да. Минимум пятеро, считая того, что я видел в кабинете. Нет… это какая-нибудь соперница решила раздобыть на нее компромат. А я мог рассказать многое, особенно если вопросы будет задавать хороший мастер. Вот уж какого «добра» в Подземье навалом. Каждый второй мнит себя великим знатоком пыточного дела. Ну и я тоже, не без того.

Меня приволокли, судя по запахам, на конюшню и бросили в какую-то телегу. Накрыли сверху какой-то рогожей и оставили лежать. Я снова попытался высвободиться из своего кокона, но дело было безнадежным. Мысли в моей голове крутились самые безрадостные. Если меня в таком состоянии довезут до лагеря, который, скорее всего, где-то неподалеку от города, то противостоять в одиночку пятерым бойцам, будет чистым самоубийством. Но на родину меня тоже не тянуло. Оставалось надеяться, что мои конвоиры совершать какую-нибудь ошибку, которой я смогу воспользоваться. А пока приходилось ждать и развлекаться попытками перетереть веревки об торчащий из днища телеги гвоздь. Гвоздь от такого обращения выскользнул из доски и остался у меня в руках. Впрочем, работать с веревками от этого легче не стало.

Вскоре мы тронулись. Недолго ехали по улицам города. Была еще ночь или совсем раннее утро. Не думаю, что эти ребята настолько наглые, чтобы протаскивать через ворота двух дроу днем. По звукам я понял, что телегу сопровождает один всадник. Это, наверняка, был мой будущий конвоир и привет из родного дома в одном лице. Хотелось исполосовать это лицо плетью, чтобы запомнил на всю оставшуюся жизнь. Хотя, если успею высвободиться, жить ему останется не долго.

К моему сожалению, город мы покинули быстрее, чем я успел что-то сделать с веревками на запястьях. Телега остановилась и послышались голоса. Значит ворота. Тут у них все наверняка схвачено и проблем не будет. Так и есть. Обменявшись парой фраз, телега вновь пришла в движение и выехала сначала на мост, а затем на тракт. Тут меня ждал очередной сюрприз. Прикрывавшую меня дерюгу стянули и велели выползать из телеги. Чтобы облегчить мне этот процесс, сняли веревки, которые прижимали руки к телу и спутавшие ноги. Вот и мой шанс, подумал я про себя. Нужно только размять суставы и можно попытаться снова обрести свободу.

Сняв с лица мешок, я огляделся. Мои расчеты меня не подвели – мы действительно выехали за город, и на улице все еще была ночь. Пока я вертел головой и пытался сохранить равновесие на затекших ногах, телега развернулась и двинулась в сторону городских ворот. Я глазам своим не мог поверить, это была даже не улыбка судьбы. Это был жизнерадостный оскал белой акулы. Один на один со своим сородичем я уж как-нибудь справлюсь. Он, как раз решил подтолкнуть меня, чтобы я шевелился.

Я подчинился. Немного прогулявшись и размявшись, я буду в гораздо лучшей форме. Да и возле городских стен нападать на него было бы рискованно. Наверняка, местные все еще следят за нами. К тому же пока мы идем по дороге можно попробовать вытянуть из него немного информации.

- Далековато вы, ребята, забрались – попробовал я начать беседу. Безуспешно. Он только фыркнул и демонстративно натянул тетиву ручного арбалета, намекая, что не расположен к светской болтовне. Ну да, сам когда-то таким был. Сдержанный, хладнокровный профессионал, преисполненный спеси, амбиций и презрения к тем, кто ниже него по званию, да и по росту. И никакой фантазии – делай, что прикажут и ни шагу в сторону. На этом можно было сыграть.

Понаблюдав минуту за его поведением, я понял, что он даже не следит за мной, полагаясь на то, что я достаточно запуган и покорен. Да и бежать то особо некуда – вокруг голая равнина, а до леса еще топать и топать. Он на лошади успеет меня догнать, сделать круг почета и пристрелить, если понадобится. Но без такого представления можно и нужно было обойтись.

Решив, что мы отошли на достаточное расстояние я принялся действовать. Для начала, прошептал несколько слов и вернул на тело сплетенную из кожаных полос куртку. Потом извлек из веревок, на запястье гвоздь. Теперь предстояло оказаться позади лошади, чтобы устроить сюрприз. Это оказалось не сложно, достаточно было споткнуться об какой-то камень и задержаться, потирая ногу. Лошадь прошла по инерции еще пару шагов, прежде чем мой конвоир остановил ее. Наверняка он собирался развернуть ее и выдать мне пару пинков для ускорения. Но такой возможности я ему не дал. Подскочив к лошади сбоку, я вонзил ей в круп гвоздь.

Лошадь такое обращение со своей задницей не одобрила. Последовал сильный удар, которым меня отбросило на землю, но своего я добился. Мой противник, не ожидая такого, не удержался в седле и оказался на земле одновременно со мной. Оно и понятно, привык на флегматичных ящерицах передвигаться по подземельям и от такой измены опешил.

Я вскочил на ноги первый и тут же бросился к нему, не смотря на боль в груди. Он вскинул взведенный арбалет и выстрелил. Болт вонзился мне в плечо, но удар был смягчен броней и не замедлил моего движения. Мы снова свалились на землю, и принялись кататься в дорожной пыли. Мой противник пытался одновременно сдержать мои руки, которые тянулись к его горлу, и вытащить кинжал из ножен. Надо отдать ему должное, он справился с этой задачей, и тут же попытался сделать во мне лишнюю дырку. Я оставил в покое его горло и перехватил руку с кинжалом. Это спасло меня от колотой раны, но не уберегло от удара в ухо.

Я свалился с него, но не выпустил руки с кинжалом. Прежде чем он высвободился, я вывернул его руку, и кинжал упал на землю. Мы снова вскочили и бросились друг на друга. Теперь бой шел почти на равных. Я дружески пожимал его горло, а он изо всех сил молотил меня по почкам. Если бы не кожанка, я бы сдался первым, но моя предусмотрительность помогла мне одержать верх. В конце концов, он потерял сознание и обмяк.

Я скатился с него и позволил себе отдохнуть целых десять секунд – непростительная роскошь в моей ситуации, но боль во всем теле не давала мне возможности нормально действовать. А еще, чтобы не скучно было, у меня кружилась голова и конечности плохо слушались приказов. Кое-как устаканив свой организм, я начал приводить себя в порядок.

Во-первых, стрела. Она засела не глубоко, но на ней, скорее всего, был яд. Превозмогая боль, я извлек болт из собственного плеча. Пробыл он там недолго, не зря меня так скрутило. Но, похоже, пронесло – пока мы ехали по дороге, большая часть яда с наконечника успела выветриться, иначе валяться бы мне сейчас пыльным мешком. Во-вторых, руки. Я подобрал с земли кинжал, перерезал веревки и начал разминать запястья. Было очень приятно, наконец, развести их в стороны. В-третьих, мой бывший конвоир. Проверять, жив ли он, или возиться с веревками я не собирался. Пырнуть его и бросить тут на, потеху стервятникам, было первой идеей. Говорить он со мной точно откажется, да и любопытство меня покинуло, уступив место тошноте и злости.

Но мелькнувшая в голове мысль, остановила занесенную для удара руку. Если оставить тело тут, то его приятели к утру сядут мне на хвост, как пить дать. Можно было бы спрятать, но это даст не слишком большую фору. Да и вендетту на свою голову зарабатывать не хотелось. Кроме того, мысль, пришедшая мне в голову, была более элегантной и обещала решение массы проблем.

Я снял с тела все, что могло иметь хоть какую-то ценность. Ему эти побрякушки точно не понадобятся, а вот мне пригодятся, поскольку все мое снаряжение осталось где-то у Белобрысого. Еще пару минут я ловил лошадь и успокаивал ее, убеждая в том, что нет ничего плохого в том, чтобы везти на себе тело бывшего хозяина. Странно, что она вообще не сбежала. Погрузив тело неудачника, я взял лошадь под узды и повел ее назад к городу. По дороге я заметил одну живописную деталь, которая стала ключевой для моего плана.

Не доходя до городской стены, возле дороги стояла большая виселица, на десять петель, три из которых были заняты разной степени поклеванности телами. Обычное предупреждение для всех приезжих, которое мало на кого действовало. Вешать этих бедолаг предпочитали в городе, все же, какое-никакое зрелище для толпы. Но держать их там никто не собирался и после того, как палач распродаст на ингредиенты для колдунов внутренности и одежду висельника, остатки его бренной тушки вывешивают на всеобщее обозрение за город, чтобы другим неповадно было.

Здесь я и остановился. Немного возни с лошадью и веревкой и четвертый висельник украсил собой пейзаж, качественно выделяясь на фоне коллег по петле. Его напарники скоро спохватятся и отправятся на поиски. И поиски быстро увенчаются успехом. Думаю, за этой находкой последует скоропостижная кончина дипломатических отношений Мензоберранзана и Монмутской «серой гильдии». А если «дипломаты» попадутся темпераментные и достаточно глупые, то Белобрысый вполне может получить ответный визит на свою голову. Жаль будет, если не получится лично его прирезать, но и расстраиваться от его безвременной смерти не буду. Пока тут разберутся, что к чему, я уже окажусь в Напине, под прикрытием форта и команды.

Жаль только старый арбалет придется оставить в этом гадюшнике. Ладно, новый вроде бы тоже вполне ничего, хотя давно я не пользовался такими игрушками. Послав, на прощание, воздушный поцелуй неудачнику, я двинулся в обход города нужно было убраться от тела до того как его найдут, да и вообще задерживаться в окрестностях этого городка больше не хотелось. Все, что мог, для обеспечения им веселой жизни, я сделал. Дальше сами.

Обратная дорога заняла больше времени. Саднило наспех перевязанное плечо, да и боль от ударов прошла не сразу. Я часто делал привалы и отдыхал на природе, хотя забрав старого коня, мог передвигаться почти без остановок. Как я и планировал, преследовать меня никто не собирался. Может потом соберу слухи о произошедшем в Монмуте и узнаю, как они там повеселились. А может быть, нанесу визит «вежливости» Белобрысому. Он мне кое-что задолжал и, рано или поздно, заплатит. Ах да... еще я обнаружил, что стал обладателем неплохого снаряжения. Не хуже чем раньше, а бездонный колчан – это вообще подарок небес. Жизнь определенно налаживалась, хотя только хорошее настроение, впервые за долгое время, давало мне все основания считать, что я остался в плюсе.

В Напину я прибыл как раз в накануне дварфийской кровавой бани. Предстояло много работы…

А также новый персонаж (\\мой) - доктор Квак - булливуг (разумная лягушка).

Тихоё, тёплое болото. Множество насекомых. Удалённость от цивилизации. Чего ещё может хотеть лягушка? Может быть, того чтобы её не называли лягушкой...

Куаккеррол родился в добропорядочной семье булливугов, которые чтили богов, слушались шамана. Отец Куакеррола был не лучшим, но и не последним, охотником. Мать слыла мастерицей плетения амулетов. Даже шаман племени Острозорких, нет-нет, да и заказывал ей создание амулетов для лёгких случаев.
Конечно, в случае засухи, или нападения врагов, шаман Цетраель работал уже сам, но с амулетами для защиты от слабых злых духов, или для удачи на охоте, мать Куакеррола справлялась.
Много позже рождения Куакеррола, шаман, в приватном разговоре поделился своими соображениями, на тему, что "магия духов и магия рождения плохо сочетаются".
Тем не менее, Куакеррол родился. С детства, как и все в племени, он учился выживать, охотиться, избегать хороших путников и убивать плохих.
Неделями он сидел в уединённых местах на болотах, и впитывал в себя окружающий мир. Он учился слышать неслышное, видеть невидимое, чуять не пахнущее. Это не было уникальным. Каждый молодой булливуг из племени Острозорких проходил эти обряды. Это была основа племени. Это был их способо служить духам и предкам.
Однако, если прочие молодые булливуги, просто впитывали в себя происходящее вокруг - Куакеррол изменял это! После медитаций Куакеррола, даже опытные и взрослые охотники несколько дней старались не появляться в тех краях.
Поведение животных было непредсказуемым. Злобный болотный змей, мог часами ползать вокруг, уворачиваясь от пращи и пытаясь потереться об ноги охотника. А безобидный болотный кулик, мог, ни с того ни сего, накинуться на охотника, метя своими когтями и клювом в глаза и прочие незащищённые участки тела. Одни звери убегали едва завидев живое существо, другие, наоборот кидались даже на явно превосходящие силы. В этом не было ни системы, ни логики. Общим было только одно - в таких случаях, всегда оказывалась, что где-то неподалеку Куакеррол занимался медитацией.
- Духи ходят рядом с тобой. - как-то сказал Цетраель юному булливугу - Но осторожен будь. Духи могут сыграть злую шутку с тобой. Носи амулеты!
Куакеррол носил амулеты, но шаман, всегда, при встрече, всматривался в Куакеррола, вздыхал и качал головой. Это были не правильные духи.
Способности Куакеррола росли, и начали захлёстывать его самого. На вечеринках, он смеялся громче всех, захлёбываясь от эмоций, а на похоронах, даже если ему самому удавалось сдерживаться, вся процессия скрючивалась от невыносимой боли потери.
И вот, однажды, "духи" сыграли свою первую злую шутку с Куакерролом...
***
Это был ежегодный обряд "умиротворение Килциккуталя". Килциккуталь был самым злобным духом, из всех кого знало племя Острозорких. Дух любил страх и ужас в своих почитателях. Конечно, во время обряда, вся деревня старалась выказать свой страх, но охотники-булливуги видели многое в глубине болот, и им было очень сложно не выдать всей "фальши" своего страха. Но, из года в год, деревню спасал Цетраель. Он выражал такой ужас на обряде, что даже самые смелые охотники, волей-неволей проникались. Что уж говорить о злом духе?
Цетраель бил в бубен, обходя тотем с изобраением жуткой крылатой твари. Собравшиеся вокруг булливуги, видели как тело шамана дрожало мелкой дрожью, как его лицо перекашивалось гримасой ужаса. В толпе, как обычно летал шёпот - "Мы даже представить себе не можем, тех ужасов, что видит Цетраель! Ему их показывает сам Килциккуталь!". Толпа, в трансе, шаталась в такт крикам шамана.
Однако, Куакеррол, сидел в первом ряду и не понимал. За последний год, он сумел научиться различать ощущения страха, радость, ненависть, ужас. Не свои ощущения, это умеет каждый, но чужие. И сейчас он чувствовал страх сзади, страх сбоку, страх пронизывал пространство. Но не спереди, где бесновался Цетраель. Оттуда веяло... нет тянуло... тянуло тухлым запахом. Запахом скуки. Запахом рутинной работы. Именно такое ощущение накрывало Куакеррола, когда он оказывался рядом с женщинами, занятыми стиркой или готовкой.
Куакеррол неотрывно смотрел на тотем. Жуткие крылья Килциккуталя раскрывались над деревней, клюв, с кривыми зубами, раскрылся в диком оскале. Чёрные, пустые глаза тотема начали светиться красным и столб в центре площади задрожал, вырываясь из земли. Это было неправильно! Куакеррол помнил обряды в прошлых годах, и сейчас происходило нечто страшное! Килциккуталь был рассержен! Рассержен неуважением Цетраеля! Рассержен отсутствием у него страха!
- Нееет! - закричал Куакеррол выбегая в центр площади, к тотему - Прошу тебя, Килциккуталь! Не наказывай деревню! Мы почитаем тебя нашим страхом и ужасом! Не наказывай всех за вину одного!
Куакеррол повернулся к шаману
- Почему, почему, почему, Цетраель?! Почему ты не воздаёшь должное Килциккуталю! Ты всегда боялся его! Я видел это! Почему, почему сейчас ты не можешь напитать его искренним ужасом! Ты притворщик! Ты навлёк его гнев на деревню!
Куакеррол упал на землю, и свернулся в комок
- Смотрите, смотрите. - бормотал он - крылья Килциккуталя уже раскрыты над деревней. Он убьёт нас. Всех убьёт! Из-за Цетраеля! Цетраель во всём виноват! Цетраель... виноват... виноват...
Куакеррол не знал сколько он так лежал, и не знал жив ли он. Ужас захлёствал всё его существо, весь его разум, все его чувства. Но, всё-таки, был не вечен. Сознание прояснялось, оставляя лишь неясный туман в голове. Куаеррол открыл глаза и поднял голову.
Над ним нависала морщинистая, бородовочная кожа Цетраеля.
- Твои духи сильны, Куакеррол из племени Острозорких. - тихо произнёс шаман - Я не знаю этих духов. Я не договорюсь с ними. Эти духи из большого мира. Унеси их туда. Ты не изгнан из племени, Куакеррол, но я обещал, что Килциккуталь сам заберёт тебя, а я помогу ему. И так мы отведём его гнев от деревни.
Шаман задумчиво посмотрел поверх головы юного булливуга на тотем.
- Но ты, если подумаешь, поймёшь, что тебя никто не заберёт. Кроме меня, конечно. Но твои "духи"... тьфу... твои способности - необычны. Я не уверен, Куакеррол, что имею право забрать жизнь у такого... существа... как ты.
Шаман встал с коленей, и махнуд перепончатой лапой на запад.
- Иди, Куакеррол. Может быть, однажды, ты вернёшься в деревню, в ореоле славы. И тогда я первый поприветствую тебя, как сына Килциккуталя, который даровал тебе высшее благо... Или убью. Тут уж как получится.
Юный булливуг встал, окинул деревню последним взглядом и побрёл в глубины болот, за которыми, как гласила легенда, был страшный Большой Мир.
***
Странствуя, молодой булливуг узнал многое. И то, что "духи", которыми он был одержим, действительно были неправильными. Это искусство называлось "псионика", и исходила не извне, а изнутри него. Из его разума, из его чувств, из его желаний.
Он учился сдерживать свои эмоции, он пристутствовал на самых страшных казнях, учавствовал в десятках разных "тайных орденов", ввязывался в любые, мало-мальски серьёзные войны.
В эпидемиях - была боль и смерть, в казнях - была ярость, в ритуалах и обрядах - страх. Но битвы... Битвы были самым лакомым куском для Куакеррола. Та ярость, та боль, тот страх, тот азарт что давала битва, та радость победы - не могли сравниться ни с чем. Это была квинтэссенция человеческих эмоций. Это была волна, в потоке которой Куакеррол чувствовал себя так хорошо, как никогда раньше. И он учился стоять в этом потоке. Раньше, его сметал даже небольшой прилив, заставляя захлёбывать на окраине эмоций, но со временем он улучшал свои навыки, свой самоконтроль. Он мог стоять в гуще боя, помахивая огромной дубиной, и при этом наполняться энергией окружающих эмоций. Боль врагов, радость друзей, ненависть врагов, смерть братьев по оружию. Любая эмоция впитывалась в Куакеррола и он был доволен.
***
Холодное весеннее утро подуло ветром с запада. Куакеррол сидел на корме транспортного корабля и скучал. В путешествиях, как правило, эмоций не было. Да, после окончания путешествия, сходящие пассажиры наполняли его эмоциями. Кто-то радовался новизне, кто-то тому что вернулся домой. Радость была слабой эмоцией для Куакеррола, но это было неплохо, для разнообразия. Конечно, больше Куакеррол любил страх, боль, ярость и, иногда, жалел, что не может поделиться своими ощущениями с другими.
Но эмоции были лишь в конце пути. В процессе путешествий, хоть по суше, хоть по морю, хоть по воздуху - было лишь тусклое ощущение скуки. Возможно, именно поэтому булливуг не особо рвался "исследовать мир".
По корме затопали сапоги, по кораблю разносились встревоженные крики. Куакеррол прислушался. Его начинало заполнять приятное тепло от наплыва эмоций.
- Пиратский корабль на горизонте! - кричали люди. Пассажиры бессмысленно носились по кораблю, пытаясь спрятать свои жалкие ценности. Команда готовилась отразить атаку. И Куакеррол чувствовал страх накрывающий корабль. Он спустился в каюту, взял свой вещмешок и дубину и снова сел на корму, наслаждаясь атмосферой паники и страха. С запада, вместе со свежим ветром, принеслись другие эмоции. Азарт, жажда убийства, жажда добычи. Куакеррол уже встречался с такими чуствами на берегу, но здесь... здесь У них было какой-то ещё оттенок... оттенок личной самоуверенности и превосходства, самоуверенности. Куакеррол встречался с правителями, эльфами, вампирами. Но у правителей больше была жажда власти, у вампиров - голод, а у эльфов... к ауре эльфов всегда примешивалась тухлое ощущение скуки. Куакеррол посмотрел на запад. Ощущения, тонкими струйками тянулись с пиратского корабля.
Круглые глаза булливуга, похоже, видели начало своего дальнейшего существования.
***
Пиратское существование Куакеррола окнчательно утвердило его приоритеты в предпочтениях эмоций. Поэтому, любой абордаж он воспринимал как пир.
Тем более, что выяснилось, что в море не водится насекомых, а обычная пища хоть и усваивалась организмом булливуга - удовольствия не приносила никакого. В одном из портов, в ресторанчике экзотических блюд, ужиная со странным лысым и одноглазым человеком, за всю свою долю с последнего налёта Куакеррол нашёл решение своей проблемы. Небольшая полоска кожи, с пряжкой. Обычный пояс, который полностью убирал чувство голода. Правда был один минус, в поясе обычно, приходилось даже спать, так как работать он начинал только спустя сутки. Впрочем, в крупных городах Куакеррол давал волю своему аппетиту и устраивал "праздник живота". Но перед выходом в море, вновь "затягивал пояс".
Но не всегда Куакеррол тратил свои деньги. Например, расколотив батарею бутылок с лечебными зелями во время одного из абордажей, он выбил из кассы тогдашнего корабля средства на покупку "безразмерного рюкзака". И теперь, весь стратегический запас зелий был не только в безопасности, но и в немалом количестве. Тогдашней команде, правда, это не помогло. У Квакеррола не оказалась зелья, которое защищает от взрыва пороховой бочки. Лишь плащ помогающий плавать и некое "родство" с водной стихией помогло Кваку добраться до берега из глубин океана. Это было одно из самих отвратительных путешествий Кукеррола, потому что в океане не было эмоций. Совем не было! Вообще никаких!
Выбравшись на берег, Куакеррол нуждался в срочной эмоционально подпитке. Как назло, единственный попавшееся живое и разумное существо, оказалось меланхоличным дедом-фермером. Вся жизнь фермера состояла из разгребания навоза, посадки конопли, уборки конопли, витья верёвок, продажи веревок. И всё по новой. Он коноплю даже курить ни разу не пробовал! Целый день Куакеррол бился над тем, чтобы вызвать у дедка хоть сколько-нибудь сильную эмоцию, но тщетно. Дед был непробиваем. Но не бессмертен. Куакеррол не умел пытать так, чтобы существо выделяло и выделяло энергию страха, боли, агонии. Но и медленное, поочередное, дробление каждой кости принесло свои плоды. Куакеррол был доволен, и обзавёлся "наследством". У фермера, в сарае, чтобы "Бурёнушка не боялась", висел под потолком магический фонарь! Куакеррол подумал, что стоило узнать, откуда у простого фермера такой фонарь, но кровавое месиво, оставшееся от дедка было уже не в состоянии поведать хоть что-то. Подпалив ферму, сарай, и коноплянное поле, Куакеррол отправился вглубь континента. По ветру. Туда, куда уносился дым от горящего коноплянного поля.
Дальнейшие пару дней помнились плохо, однако, пришёл в себя Куакерролл уже в большом городе. На дубине появились новые ошмётки чьего-то черепа, а в кармане странные очки. Куакеррол одел очки, и на бродяге, который клянчил милостыню на углу, засветилось несколько красных точек. Одна на ноге, вторая в районе живота. Куакеррол сосредоточился на точках и тусклые цифры засветились рядом с бродягой "30/50". Булливуг потряс головой и решил, что с этим он будет разбираться позже.
Впрочем, о "непугаемом" дедке он вспомнил, и, звеня остатками кассы корабля "Гренган", затонувшего так далеко от берега, что вряд ли выжил кто-то кроме него, Куакеррол отправился искать что-нибудь пугающее.
Обычные магазины магических вещей ему ничем не помогли. Впрочем он и не надеялся. В подворотнях города было гораздо интереснее. Маски из черепов неведомых животных, татуировщики, зазывавшие "Выгравирую такое, сам пугаться будешь, да!", кольца и браслеты с черепами. Но это всё было не то.
Куакеррол так и не нашёл нужноё ему вещи, и подойдя сзади к одному из татуровщиков, опустил холодную лягушачью лапу на его плечо. Бедный татуировщик, крепкий мужик, аж подпрыгнул и развернулся выхватывая короткую дубинку и готовясь к драке. Куакеррол потянулся к своей дубине, но татуировщик быстро успокоился и выслушав булливуга, хмыкнул.
- Пугающее что-то, говоришь. Ты себя в зеркале видел? Ты ж сам ходячий ужас! Сейчас, подожди тут. У меня есть один человечек...
С этими словами татуировщик скрылся, а потом вернулся с седым косматым нищим, который окинул взглядом Куакеррола и протянул ему мерно мерцающие чёрным перчатки.
- Во имя Бэйна! - прохрипел старик - Пусть они послужат ужасу и страху в этом мире!
Татуировщик ухмыльнулся и незаметно для нищего покрутил пальцем у виска, после чего проворчал.
- Ну всё, Гирдан, иди домой.
Нищий ушёл, а татуировщик повернулся к булливугу.
- Пятьсот платины, друг. А то сейчас догоню Гирдана и расскажу ему, что ты... ну не знаю, последователь Оркуса, а то и, ха-ха, Пелора! Он, конечно, из ума выжил, но вот пара фокусов в рукаве имеется.
Куакеррол посмотрел на перчатки в своих руках, обнюха их, померил... Как только одна перчатка оказалась на руке булливуга, он почуял такой знакомый и приятный запах страха и... отвращения. Отвращение Куакеррол чувствовал не так часто. И оно было... ммм... пикантным.
Куакеррол вывернул карманы, из которых выпало даже больше монет, чем запрашивал татуировщик, и оставив того собирать оплата, гордо зашагал к порту. Ему нужна была новая команда! Пиратство приносило хорошие эмоции. Правильные!
***
Новый корабль "Оскал", не разочаровал Куакеррола. Начать с того, что капитан корабля, услышав его имя, покачал головой и сказал:
- Я всё равно этого не выговорю. Будешь - Квак.
Куакеррол посмотрел немигающими глазами на сидящего напротив халфлинга. Все остальные существа, которых он встречал, пытались выговорить его имя, но безбожно коверкали. Человеческая глотка не предназначена для рокочущего языка булливугов. Но, до сих пор, никто этого не понимал.
А уж на корабле, Квак ещё больше порадовался своему новому назначению. Постоянная, лёгкая аура страха, которую нагнетал корабельный боцман, рассеянная ярость молний одного из корабельных магов, злость дварфа, при упоминании его сородичей, ну и, кисло-сладкий аромат эмоций вёрткого халфлинга. Кваку нравилась атмосфера этого корабля. Определённо нравилась.
Спустя десяток рейсов, вокруг Квака начали замечать чёрную дымку, а сам Квак, нет-нет, да и видел какую-то странный тёмный мир, где ходили тени. И он твёрдо знал, что эти тени - людские страхи. Причём не только людские. Эльфийские, дварфийские, булливугские - любую тень можно было найти на этой равнине, стоило только хорошо поискать.
И Квак искал. Искал в каждом бою, искал в каждом порту, искал даже во сне. И составлял подробную карту тёмного мира. Мира ужаса. И, наконец-то, он исполнил свою давнюю мечту. Этими тенями он мог поделиться с оружающими! Капитан "Оскала", правда, после одной из первых попыток, заявил, чтобы Квак "делился" только с врагами, иначе отправиться плавать своим ходом.
Квак, который уже переплыл "своим ходом" пол-океана, только пожал плечами, но с членами команды больше тенями не делился. Впрочем, тонкая чёрная дымка вокруг него, теперь была постоянно. И корабельные маги, клялись своими бородами (которых у них отродясь не было), что это не магия.

Путь начался. Море было не спокойно, но, справившись с штормом и несколькими водяными архонтами, команда пиратов упорно продвигалась вперёд.

Также команде повстречалась группа воинственных рыбо-людей, поглощённые каким-то безумием, однако пираты - не исследователи. Поэтому безумие осталось без внимания, а запас продовольствия в виде полузамороженных-полузажаренных нескольких тонн рыбы на корабле объявился. Пойманных кобольдов надо будет чем-то кормить...

Команда Оскала в минимальном составе плыла на Остова Золотого Полумесяца, развлекаясь ромом, потасовками внутри команды и уничтожением особо неосторожных морских гадов, осмеливающихся нападать на корабль или просто проплывающих рядом.
Помимо Вордона, боцмана, исполняющего обязанности капитана в этом плавании, Тезлага, корабельного мага, Квака, доктора, Феникса, канонира, и Моргана, штатного, кхм, алкоголика, то есть абордажника, на корабле было еще 5 членов команды.
Некоторые уже известные широкой публике. Например, Эрлин, дроу-снайпер, который, судя по виноватому виду, где-то про... потерял арбалет, слава о котором ходила по всем семи морям, и теперь привыкал к маленькому наручному арбалету, а потому был почти бесполезен в битвах. И багбир Бизон. Который (внезапно!) исполнял функции корабельного плотника и (еще внезапнее!) кузнеца. Он остро страдал от недостатка внимания со стороны руководящего состава Оскала, а потому выковал себе огромный двойной меч и стал похож на ходячую мельницу. Впрочем, последние дни внимания ему хватало ибо он был занят тем, что заделывал довольно большую дыру оставленную на память Архонами Воды, великими и могучими, вообще-то, существами, однако, не настолько могучими, чтобы победить славную команду Оскала.
Были на корабле и не столь широко известные в пиратских кругах личности. Например, кок Коргул, который в данный момент занимался тем, что изобретал рецепт для приготовления удобоваримых блюд из туш куа-тоа. Это был худощавый полуорк, и одним из главных его качеств было то, что он мог отыскать следы еды и саму еду на самом необитаемом острове. В прошлом лесник, он немного переусердствовал в борьбе с браконьерами, которые оказались местным лордом и его свитой, а потому бежал от правосудия и поступил на службу на пиратский корабль чтобы быть подальше от суши.
Еще 2 члена команды были обычными, ничем не примечательными пиратами, которым еще только предстояло раскрыть себя.

Высадка

Выбравшись на берег, перед партией открылся вид на идиллические джунгли. Боцман занят указаниями по разгрузке, и те, кто должен будет отправиться в неизвестность предоставлены сами себе. Пока рейнджер пытался объяснить как правильно обрезать лианы, раздался грохот падающего дерева, и Морган начал прокладывать колею из упавших деревьев от ударов молота. Рейнджер, безнадёжно закончил свой урок, в итоге сам запутавшись в лиане, и зашагал следом. Квак, стукнув по дереву, деревянной дубиной, понял всю бесперспективность этих действий и не спеша попрыгал следом по выложенной колее.
Оставался Тезлаг, который предпочитал держаться подальше от Моргана и осматривал лес. Взгляд его выхватил из зелёной древесной стены, характерный красноватый отблеск. Легко паря над землёй, хобгоблин влетел в хитросплетения лиан. Запахло палёными листьями. Тем не менее, его ожидания оправдались! Огромное железное дерево предстало перед ним во всей красе! И у колдуна хватило знаний, чтобы вспомнить, что это дерево - очень ценный компонент для различных ритуалов.
Колдун посмотрел вслед уходящей троице. Опять на дерево. Опять вслед. Ответственность уверенно побеждала жадность. Махнув рукой, Тезлаг выпустил небольшой разряд молнии, чтобы привлечь занятого разгрузкой мага Феникса. Когда тот дёрнулся, уровнив цепь на ногу Вордону, Тезлаг активно затыкал пальцами в дерево. Маг тоже кое-что смыслил в компонентах, поэтому кивнул, и, когда Тезлаг отправился догонять ушедших "разведчиков", ретировался с разгрузки, оставив Вордона срывать злость на остальных пиратах.

Дерево нужно было спилить, и разобрать на компоненты.

Морган так и оставался основной пробивной силой просеки сквозь джунгли на протяжении всего пребывания пиратов на острове.

Остановившись на привал, запах еды привлёк несколько дракотавров (помесь дракона и коня). Впрочем, это лишь прибавило еды пиратам, в виде хвостов дракотавров. И, услышав от одного из магов упоминание "драконьи яйца - деликатес", не желая слушать о каких именно яйцах шла речь - Морган немедленно предполагаемый деликатес и съел. Впрочем, похоже, и эти яйца тоже были вполне не дурны на вкус.

Добравшись до предполагаемых шахт, часть команды отправился в глубь пещер, выкуривать кобольдов, а Квак, Морган, Коргул, Тезлаг и Феникс остались снаружи, вылавливать пытающихся убежать. Выходов было два...

Мирно медитирующий у одного из выходов Квак открыл глаза.

- Кто-то приближается.

Коргул спешно довязывал ловушку, которая была предназначена для стабильной и безболезненной поимки кобольдов. Морган презрительно ухмылялся, помахивая молотом. Квак, не спеша, снял рюкзак и достал оттуда огромную деревянную дубину с изображением тотема племени, приготовившись.

Первый выход оказался близ Квака. Дубина опустилась на голову выбежавшему кобольду, от неё отделился сгусток тёмной энергии и кобольд, в диком ужасе повалился на землю. Квак, презрительно, отодвинул того прочь перепончатой лапой.

Почти в ту же секунду, кобольд выбежал и из другой пещеры. Тяжёлый молот в руках дварфа опустился на затылок кобольда. Тушка, без единого звука, полетела прочь и впечаталась в дерево, метрах в тридцати от пещеры.

- Аккуратнее! - крикнул Коргул, проверяя дышит ли отлетевший кобольд. Кобольд дышал, но с трудом. Коргул обречённо махнул рукой и потащил кобольда в импровизированный "загон" из цепей, сеток, и клеток, которые принесли с собой пираты.

Около пятнадцати кобольдов успело выбежать из пещеры, прежде чем Квак понял, что больше топота из пещер не слышит. Зато, он увидел пыль по дороге, ведущей к пещерам от вулкана.

- У нас гости. - меланхолично сообщил Квак остальным пиратам.

Когда пыль осела, перед взорами пиратом предстали трое драконидов, верхом на ящерах. Один из драконидов - был самкой. Морган, не видевший женщин ещё с Ракота, плотоядно облизнулся, а Квак сыто икнул. Такие эмоции, как сейчас излучал Морган - он любил.

Кобольды в загоне истерически визжали - "Ми-ле-ди! Ми-ле-ди! Ми-ле-ди!".

- Имел я вашу миледи... - пробормотал Морган, проверяя хорошо ли расстёгивается пряжка штанов, и перехватывая поудобнее молот.

Патруль драконидов был уничтожен быстро и безболезненно.

Морган, таща за ногу бездыханное, но ещё тёплое, тело, скрылся в кустах. Квак, аккуратно прыгал рядом с теми кустами, где скрылся дварф, потом, видимо что-то найдя, уселся на землю и закрыл глаза. Чёрная дымка, вокруг лягуха, бурлила всполохами.

Но кобольды не унимались. А, спустя какое-то время, начали тыкать пальцами в небо у вулкана.

- Твою ж мать! - Выругался Коргул, наблюдая как к шахтам, сверкая золотой чешуей спускался огромный дракон.

Дракона били долго, и всеми имеющимися ресурсами. Которых, впрочем, было ещё не мало.

Обливающийся кровью дракон, взлетел, напоследок дыхнул пламенем, уничтожая тёмные нити паутины, выпущенные Квакам, и простонав, на драконьем, "I'll be back!". Двинулся к вулкану, набирая высоту.

Морган ненавидяще смотрел на свой молот, жалея, что тот не метательный, Коргул натягивал тетиву, посылая уже вторую стрелу мимо улетающего дракона, а стабильные сгустки магии от канонира Феникса, лишь обжигали дракона, но не останавливали. Квак, для проформы, сиганул вверх, но высота прыжка лягушки, всё же, меньше высоты полёта дракона.

Но тут, из дальнего конца поляны перед пещерой, сопровождаемый потоками ветра и воплем "Учись прыгать!" - сиганул Тезлаг. Квак меланхолинчо проводил его взглядом, увидел как тот, с трудом, но уцепился за шкуру улетающего дракона, сказал - "Магия.", неспеша попрыгал вслед за уносящимся прочь колдуном верхом на драконе.

Кобольды, в загоне, притихли и тихо шептались. В шёпоте можно было услышать благоговейное "Турук-Макто!".

В воздухе раздавались взрывы, разряды молний, рёв дракона и хлопки крыльев. Квак регулярно следил, не падает ли кто. И, вскоре, дождался. От дракона отделилась фигурка колдуна и плавно, благодаря опять магии, опустилась в глубь джунглей. Лягух, следуя докторскому долгу, попрыгал туда.

А дракон, орошая джунгли своей кровью, неровными зигзагами полетел к вулкану.

А вскоре из пещеры вышли и остальные пираты, ведя за собой ещё добрую сотню кобольдов в цепях. Впрочем те, услышав от оставшихся снаружи о произошедшем, особо пленению и не сопротивлялись.

...После эпической битвы, развернувшейся у входа в шахты, Тезлаг и Морган поспорили о том, кто из них более достоин прозвища "Наездник драконов". Дело вновь чуть не закончилось дракой, но проблему разрешил вышедший из пещеры боцман. Выслушав обе стороны, Вордон - со свойственной оркам незатейливой прямолинейностью - нарек Тезлага "Седлателем драконов", а Моргана - "Е*ателем Драконов". Судя по гнусному хохоту гнома, и довольной ухмылке хобгоблина - пираты не возражали...

Пираты вернулись на корабль, и, обогнув остров, высадились на склоне вулкана. Оставшийся в тылу дракон, который ради мести мог пожечь паруса "Оскала" - пиратов не устраивал. Впрочем, сперва пришлось разобраться с культистом драконидом, и вызванным им фениксом. Впрочем, пираты уничтожили и феникса, и дракона, и даже ни один из пиратов не погиб. Золотой дракон был разобран на магические ингридиенты. Ну, как водится, кровь дракона, коготь дракона, кости дракона...

Голова дракона, в полном порядке, готова была к водружению на пустующий пик на носу "Оскала". Оставалось только раздвинуть в ухмылке его пасть, чтобы он присоединился к паноптикуму существ, уничтоженных бравыми пиратами.

Ну и, конечно, сокровищница дракона с кучкой магических вещей и драгоценностей, была благополучно погружена в мешок доктора, и также утащена на корабль.

Корабль бравых пиратов с гордым названием "Оскал" удалялся от островов Золотого полумесяца. На носу корабля красовалась голова золотой драконицы, трюм был набит кобольдами, которые пели хвалебные гимны "Турук-Мактолу", который будто из древних легенд сошел к ним со спины дракона. Живых свидетелей команда не оставила, а потому драконидам придется долго выяснять кто же украл кобольдов, разрушил храм Бахамута, убил верховного жреца и разобрал их прекрасную миледи на материальные компоненты, съестные припасы и дорогие сувениры...
Вордон глядел на удаляющийся остров и довольно посмеивался, отпивая большими глотками крепкий ром. Дело прошло как по маслу, а значит темные силы все еще хранят его...
Он знал, что дракониды, которые ставят свою честь выше жизни, не успокоятся пока не найдут их и не отомстят. Ну что ж. Пусть попробуют. Демонический смех боцмана огласил корабль и близлежащие воды, заставляя команду инстинктивно пригнуть голову, а морских гадов устремиться прочь от корабля.
И только глупые кобольды продолжали петь свои оды Наезднику Дракона...

...to be continued...

0
232
1