По материалам сайта http://www.dokugusfra.kz Автор: AREKE, 19 Oct 2011
Пару недель назад мои однокурсницы-комсомолки решили замутить встречу казахов нашего лондонского универа. С удивившим меня активистским задором и рвением они принялись за дело и каким-то образом набрали толпу из тридцати человек. Мы все забились в одну аудиторию и, настороженно рассматривая друг друга, стали создавать видимость бурного общения. Я никогда не был любителем подобных массовых мероприятий с точки зрения активного участия. Быть же наблюдателем, молча впитывать происходящее и делать потом выводы в таких случаях, напротив, особенно интересно. Пока все знакомились и рассказывали о том, какие они замечательные и уникальные, я пытался подмечать всякие детали. Мои наблюдения, впоследствии оформившись, привели к псевдонаучным и, наверняка, очевидным в какой-то степени выводам. И все же…
Я в очередной раз убедился, что казахи – один из наиболее разобщенных народов на постсоветском пространстве. Трудно в принципе найти вторую такую этническую группу, представители которой настолько сильно отличаются друг от друга буквально во всем. За границей различность и раздельность эти особенно заметны.
Не знаю: может быть, сугубо личностные особенности – излишняя критичность, требовательность, замешанная на привитом с раннего детства чисто алма-атинском снобизме – обуславливают подобную реакцию на соотечественников. А может быть, есть в моих размышлениях и умозаключениях доля правды.
Местные казахи разделяются на несколько категорий, которые наглядно демонстрируют процессы, происходившие в стране за два десятилетия независимости.
Наиболее многочисленная именно в Лондоне категория студентов из Казахстана – дети высокопоставленных чиновников, сотрудников нацкомпаний и крупных бизнесменов. Это беленькие, холеные мальчики и девочки с нагловато-скучающим порочным видом и извращенными тепличными условиями и большими деньгами взглядами на жизнь. Большинство из них абсолютно уверено, что в Казахстане бедных людей ну очень мало, а тем, кто представляет себе реальную социальную ситуацию, абсолютно наплевать. Им комфортно жить в своем мире, выстроенном из регулярных перелетов по маршруту Алматы-Лондон-Дубай, собственных квартир в центре британской столицы и домов выше аль-Фараби в столице южной. Жизнь их легка и приятна – она состоит из вереницы тусовок в гламурных местах мировых столиц с неизменным кальяном за столом и Рэйндж Ровером за окном. С действительностью девочки и мальчики встречаются крайне редко – при покупке прав в ГорГАИ или получении удостоверении в ЦОНе. Неприятно удивляясь, они скрываются за тонированными стеклами внедорожников класса люкс, чтобы вечером порассуждать с друзьями о том, «какие у нас все-таки грубые и злые люди» и прийти к невероятно глубокомысленному выводу: «кругом одни мамбеты». Дружно сойдясь во мнении, что в Лондоне «такого нет» и «вообще, там все так цивильно», подрастающая казахстанская элита продолжает нескончаемый праздник жизни. Проводя дневное время летних каникул за высоким забором в предгорьях Заилийского Алатау, под вечер ребята выбираются в центр города, разрывая ночную тишину зеленых улиц зверским ревом выпускной системы Mercedes Benz G55 AMG. Они наслаждаются жизнью в лаундж-барах на Ленина, ни в чем себе не отказывая и с высокомерным снисхождением поглядывая на тех людей, которых встречают на пути от машины, припаркованной на тротуаре перед памятником Джамбулу, и входом в увеселительное заведение, которое носит двусмысленно красноречивое название «ВертАлет».
В сентябре-октябре начинается Великое Переселение. Отдохнувшие и посвежевшие за лето симпатичные молодые казахи встречаются в зале вылетов алматинского аэропорта. Солидно похлопывая друг друга по спине при встрече, мальчики делятся летними впечатлениями («нихуево отдохнули с пацанами в Турции, слетали с родителями в Европу, в Астане поработал в Министерстве, остальное время так, анау-мынау, сам понимаешь, в Алмате же делать особо нечего, одна и та же тема, солай…»). Неспешно, по-байски оглядываясь по сторонам, идут в дюти-фри, откуда выходят с двумя блоками «Парламента» и бутылкой «Чиваса». Бледные отрешенные девушки с застывшим на лице выражением недовольства и презрения к простым смертным слушают музыку или говорят по телефону, устало согнув в локте руку с коричневой сумкой, исписанной монограммами Louis Vuitton. Семичасовой перелет Алматы-Лондон в светлом салоне Боинга, пропитанного атмосферой благополучия, элитарности и исключительности своих пассажиров – и вот уже сквозь плотную завесу облаков проглядывает зеленый холмистый островок – некогда величайшая в мире империя, а теперь прибежище миллионеров и политических беженцев из бывшего СССР. Повсюду виднеются кажущиеся игрушечными поместья, уютные жилые массивы, примыкающие к парковым зонам, и огромные промышленные зоны. Благополучно приземлившись в Хитроу, самолет медленно катится к терминалу. В это время поспавшие во время полета и повеселевшие после посадки казахи уже вовсю говорят по телефону: «Иә, бәрі жақсы, аман-есен жеттім. Бауыржан қарсалады мені аэропортта», «Брат, скоро буду. Вискаря взял,посидим нормально». Немногочисленные англичане в салоне поглядывают на степняков с опаской и недоумением. В их глазах застыл вопрос: кто прилетел к себе домой?
И действительно – почти все казахи вполне по-хозяйски выходят из самолета, не моргнув глазом проходят паспортный контроль, берут багаж, садятся в такси – и с кочевнической стремительностью разлетаются по центральному Лондону. Каждый – в свое гнездо, где уже ждут пацаны-девчонки/братья-сестры/мамы-апашки или, на худой конец, тети-дяди.
Лондонская жизнь ничем особенным не отличается для байских детей от жизни в любом другом привычном для них месте обитания. Будучи почти или полностью неограниченными в средствах, подрастающие агашки ходят в казино, каждые выходные берут на прокат Bentley Continental GT, чтобы сгонять на южное побережье, проводят вечера в кальянных на Edgware Road, по нескольку лет учатся на каждом курсе и регулярно попадают в некрасивые пьяные истории, о которых с гордостью потом рассказывают окружающим. Девочки внешне более прилежны, руководствуясь принципом островской героини «делай что хочешь, лишь бы все шито да крыто было». Им все-таки еще замуж выходить – а какая приличная семья возьмет келинку с прошлым? Поэтому мало кто из них позволяет себе публично предаваться соблазнам. За закрытыми дверями, с доверенными лицами – за милую душу. А так – «нет, вы что, я не пью, не курю и девственность буду хранить до свадьбы».
Общаться с байскими детьми крайне напряжно. Ты будто бы попадаешь на страницы романа «Путь Абая» – настолько отстало и развращено сознание этих людей. Мир в их глазах видится как в кривом зеркале. Иногда тебя настолько поражают их рассуждения о жизни, что, постояв минут 15 в харкающим кружке кривоногих и горбатых парней в Dolce&Gabbana, чувствуешь себя окунутым в тазик с дерьмом. Они вполне могли бы играть самих себя в каком-нибудь казахфильмовском шедевре времен развитого социализма о феодально-байском прошлом казахского народа, поскольку их внешность несет на себе отпечаток какой-то поистине дикокаменной имбецильности. Девушки, будучи внешне более привлекательными, убивают наповал критериями оценки особей мужского пола. Впрочем, об этом уже столько сказано и написано, что вдаваться в подробности нет смысла.
Еще одна достаточно многочисленная группа студентов – болашакеры. В основной массе группа эта состоит из представителей женского пола. Болашакерку можно узнать по нескольким характерным признакам. Первое – запуганный взгляд. Так как болашакерка, скорее всего, какое-то время училась или даже закончила алматинский универ типа КИМЭПа или КазГУ, а родилась в Кызылординской области, то психика ее достаточно сильно расшатана, а самооценка понижена телками южной столицы. Она по-кроличьи опасливо озирается по сторонам и как только узнает, что ты родом из Алматы, замыкается в себе, тихо тебя ненавидит и втайне даже от самой себя завидует. Второе – уебищная прическа. Не знаю, кто стрижет болашакерок, но у меня возникает подозрение, что это проделывают подруги или они сами. Смотреть на их голову без желания блевануть невозможно в принципе, так как волосы не только ужасно острижены, но еще и, как правило, не мыты. Третий характерный признак – повидавший виду рюкзак Hedgren за плечами. Да, именно такой, с каким вы ходили в младшие классы. Вообще, непонятно, чем руководствуются эти инопланетянки в выборе одежды и аксессуаров, но выглядят они отвратительно. Я прекрасно понимаю, что в какой-то степени это обусловлено материальным достатком. Но, блин, они учатся в АНГЛИИ. Здесь реально купить абсолютно нормальную вещь в пределах малой части той суммы, которую им ежемесячно выплачивает Правительство РК в виде стипендии. Почему нужно выглядеть так, будто бы вам сорок и вы работаете учительницей казахского языка в поселке Аксу? А потом упрекать мужиков и судьбу за то, что на вас смотрят только за день перед экзаменами в библиотеке, уламывая не переспать, а объяснить формулу Лагранжа? В общем, болашакерки – это роботы-задроты, тайное оружие нашего государства в осуществлении программы ФИИР. Уверен, что в будущем именно из таких озлобленных старых дев выйдут отличные руководители производства, которые в своей работе будут руководствоваться гуманными и прогрессивными методами товарища Сталина.
Болашакера-парня выделить в толпе немного сложнее, так как он бывает разных видов. Первый – болашакер-ваххабит. Тут, опять же, самое главное – взгляд. Но если у болашакерок он запуганный, то у болашакеров-ваххабитов – агрессивный и готовый к сопротивлению. Примерно такой же, как у подрезавшего вас сегодня на Абая-Сейфуллина водителя бордового Mitsubishi Galant с номерами H 528 OBM. В общении они крайне замкнуты и напряжены. Само собой, никуда не ходят и нередко читают намаз. Рюкзак за плечами также присутствует. Вид зачастую невыспавшийся и взъерошенный. Вечно куда-то спешат и говорят исключительно про учебу. Живут с друзьями, узбеками-ваххабитами, на окраине Лондона. Такие болашакеры крайне опасны своей непредсказуемостью и склонностью к экстремизму. Не знаю, зачем они учатся здесь. Вряд их взгляды на жизнь как-то поменяются. Скорее, эти ребята станут еще более озлобленными и в конечном итоге примкнут к движению Хизб ут-Тахрир.
Существует еще один тип болашакеров – это астанинские адъютанты. Как правило, астанинский адъютант – парень из глубинки, закончивший школу в ауле, университет в Алмате, проработавший пару лет на госслужбе и приехавший в Англию делать «мастера». Эти ребята узнаются по характерной вышколенности и военной выправке. Лицо у них светлое и чистое, взгляд ясный, а волосы аккуратно уложены на пробор. Одеваются астанинские адъютанты подчеркнуто официально – темные тона, кашемировые свитера и – обязательно! – туфли с пряжкой из черной или коричневой замши. Их облик – образчик итальянского стиля, и его вполне можно спутать с обликом байского сына. Однако опытные люди знают, что ключевое различие в данном случае – это лейблы. На байском отпрыске обязательно должна быть хотя бы одна вещь из первой линии Dolce&Gabbana, которая узнается по огромной позолоченной, пафосно блестящей на солнце бляшке на самом видном месте – заднице или груди. Обувь и часы также выдают богача. Астанинский адъютант же с ног до головы одет в Zara, имитируя итальянский look.
Никогда, НИКОГДА не заговаривайте с болашакерами перечисленных видов о текущей политической ситуации в Казахстане, иначе вас стошнит. Как только вы упомянете имя Президента, в их глазах отразится первобытный ужас. Болашакерки, пролепетав пару заученных фраз в фирменном стиле хабаровских новостей, побегут писать на вас донос; болашакеры-ваххабиты переведут разговор в религиозное русло и начнут сыпать прописными истинами из Корана, приглашая вас в гости, а астанинские адъютанты…э-э-э… В общем, вы представляете, какое гавно польется из их рта.
Вкратце, это и есть основные категории казахстанских студентов в Лондоне. Есть еще последняя – самая малочисленная. Это – адекватные люди. Адекватный человек может принадлежать к любой из вышеперечисленных групп или быть самим по себе. Внешне он также может быть совершенно разным. Главный его признак – трезвый ум, тактичность и открытость ко всему новому. Проблема не в том, что таких людей мало. По-моему, их мало везде и всегда. Проблема в том, что на сегодняшний день казахстанцы-ровесники независимости ужасно отличаются в своем миропонимании, воспитании и живут в совершенно разной действительности. Все это усугубляется языковым вопросом, недавней нефтяной вакханалией, жизнью между двумя столицами и извращенностью общественного устройства в целом. У всех друг перед другом комплексы, которые порождают страх, отчужденность и зависть. На мой взгляд, именно из-за этих комплексов и огромного социального разрыва черты каждой отдельной группы приобретают такие вот гротескные формы…
…Слава богу, встреча соотечественников продлилась недолго. Мысленно поставив галочку в списке формальных дел для очистки совести, покурив напоследок и попрощавшись, казахи разошлись по вечернему, уже по-зимнему сырому Лондону, каждый в свою сторону. Я не хотел возвращаться в холодную комнату и проводить очередной вечер перед осточертевшим монитором, каждые 30 секунд обновляя страничку Фейсбука. Поэтому решил сблатовать кучку своих однокурсников на ужин в ресторане. Необходимо отметить, что перед этим, непосредственно во время встречи, я неожиданно для себя почувствовал резкую неприязнь к присутствующим людям, замешанную на уязвленном чувстве гордости за богатую семейную историю и благородное происхождение, корнями уходящее к сакской царице Томирис и Золотому человеку. «Какого хера здесь делают все эти лошпеки?- подумал я. – По праву рождения здесь должны учиться исключительно потомки алашординцев, чингизиды и жители Алматы. А все эти необразованные аборигены скоро окончательно захватят и развалят страну. Это, того в рот, мой гражданский долг – быть проводником цивильности и образцом западничества для этих несчастных!» Именно поэтому в ресторане я, нагло попирая все этические нормы, благополучно забив на сидящих за столом актауцев, чимкентцев и павлодарцев, увлеченно и без остановки весь вечер обсуждал с несколькими присутствовавшими выпускниками РФМШ и 35-ой строительство Восточной объездной дороги, уникальность Тулебайки как культурного явления и рассказывал об уютном подвальчике под названием ДК, где играют ди-джеи-интеллектуалы и никогда не тусуются мамбичи-недочеловеки. Словив дюжину ненавидящих взглядов, я с чувством выполненного долга и хорошо проведенного вечера пошел домой спать.