В своей трактовке "Жизели" Матс Эк довел до пароксизма то, что всегда латентно присутствовало в балете. Он сохранил музыку Адольфа Адана, взял за основу классическое либретто Теофиля Готье, но при этом сознательно усилил ощущение трагичности происходящего, сделав из Жизели деревенскую сумасшедшую, а из Альберта – эдакого городского Дон Жуана, приехавшего в деревню развлечься с местными девушками. Жизель Матса Эка не умирает, однако уготованная ей судьба не менее печальна. От полученного потрясения она теряет рассудок и оказывается в психиатрической клинике, населенной современными «вилисами», сменившими вуали и длинные пачки на смирительные рубашки. Лучший друг Жизели Иларион пытается вернуть ее к реальности, но разум несчастной, увы, окончательно покинул этот мир… Но и плейбой Альберт тоже не может выкинуть из головы обманутую им девушку, так не похожую на легкомысленных пустышек из его окружения. Наконец, он решается навестить Жизель в больнице, и этот шаг становится для него началом новой жизни: чистое, искреннее чувство Жизели позволит ему осознать тщетность материальных вещей и поверить в силу любви.
Перенос действия в другую эпоху – прием весьма распространенный, однако в случае "Жизели" в нем нет ничего искусственного. Постановка Матса Эка абсолютна созвучна нашему времени, и именно поэтому ее сила и экспрессионизм так трогают современного зрителя.
