В советские годы про авторитетов еще не снимали скандальных телесюжетов. Винтом, черняшкой, марафетом по притонам где-то, здоровье убивали только урки и поэты. Работяги спиртом обжигали глотки. Слухи и легенды ходили о воровских сходках. Пацанята собирались вечером у голубятни, чтобы со свистом в небе чубатых погонять им. На районе – в уважухе фиксатый дядя Вася, и по улицам открыто не ходили пидарасы. Участковый знал в лицо всю окрестную шпану. После танцев были драки в городском саду. За сказанное слово всегда могли спросить, и не надо тут горбатого лепить, моросить. Кого-то провожали в армию - защищать страну, кого-то на тюрьму, типа, искупать вину.
В дикие девяностые, Шварценнегер с плаката сказал молодым: «Ты можешь всё, как Терминатор». Никого не бойся, это новое время, бери от жизни всё, кто не даёт - ставь на колени. Старый урка хрипел, сжимал в руке заточку, один против десяти спортсменов: «Бычьё! Никаких правил, никаких понятий, вы ж за деньги удавите отца родного с матерью!».
Товарищи Калашников, Макаров, Токарев стали спорить друг с другом, по-жестокому. Малиновый пиджак на плечах, как мантия – короли из народа, демократия. Рыжье, бэха - пацаны шли к успеху. Черви съели тех, кто не успел с темы съехать. Романтично, как зефир в шоколаде. Это всё лохам покажут по телику в «Бригаде».
– Слышь, это наш коммерс, мы его крыша.
– А вы чьи будете? Щас мы всё распишем.
Такие разговоры теперь вы не услышите, и будет лучше, если будете как мыши вы. Посчитано, поделено, семь раз перепроверено, никого не удивишь шестисотым мерином. Дела легальны, и всё меньше выстрелов. Свои чиновники, полковники, министры - копают глубже русла для финансовых потоков. Все на крючке, свободных нету от оков пороков. Не дремлет око старшего брата – одни щемятся в Лондон, другие заезжают в хаты. Зачем есть крошки, если есть красные корки, кому икорка, кому полынь горькая. Пока неудачники на кухнях синьку квасят, серьезные люди бюджеты пилят железом власти.