ИНОГДА ЛУЧШЕ ИДТИ МЕДЛЕННО
Дорога от столовой до боевой рубки занимает минут пятнадцать. Это если пешком. По тротуару, если еще на скоростной дорожке – две минуты. Но сейчас я иду пешком. Иногда лучше идти медленно, чтобы успеть подумать. Это мне сейчас очень нужно, и ветер в лицо – плохой помощник для размышления. Холодные капельки звезд, монотонно крутящие свой хоровод вокруг корабля за толстой стеклоброней, мне тоже не помогут, конечно. Но тысячи ярких светлячков, ползущие по черной глади космоса, всегда создают настроение. Как раз для размышления. Принимать решения я буду, конечно, не на ходу, а в своем рабочем ложементе за привычным контрольным пультом. Кстати, стоит и представиться, кэп-пятнадцать. Капитан и командир корабля в пятнадцатом поколении. Своеобразная медитация на звездах выдувает из головы все мысли, и в рубку я приду с чистой и готовой к анализу и принятию решений головой. Самые важные решения у нас принимаются совместным голосованием, хотя, у нас вовсе и не демократия. Но этот случай особый. И решение предстоит принимать мне одному.
Нас с детства воспитывали как продолжение родителей. Сын капитана становился капитаном. Дочь хирурга – хирургом. Память мы тоже копировали, поэтому я не просто воспринимаю себя пятнадцатым поколением капитанов, а капитаном корабля в пятнадцатом поколении. Тонкая разница, но существенная. Зато я помню все, что происходило с моими предками. Хотя иногда из глубины подсознания всплывает вовсе не то, что я помню сознательно. Вот, например, я точно знаю, что прощальный митинг проводился без нас. В то же время, я столько раз смотрел его в записи, что мне кажется, что сам присутствовал на нем. Сам слышал речи о мире, добре, справедливости. Пожелания удачи, славословия. Забавно, но митинг состоялся на Земле в тот момент, когда наши ковчеги получили первый импульс от своих главных двигателей. И запись мы получили больше, чем через час после старта. С терабайтами последней информации, которая в спешном порядке заливалась нам с Земли. Информации, которая осталась последним, что мы знали и помнили о родной планете. Вот, кстати, забавно, уже четырнадцать поколений родилось на корабле, но каждый считает Землю своей родиной. Связь мы не теряли и позже. Поначалу даже разговаривали, но когда ответ на вопрос приходит через неделю, смысл в диалоге теряется. А еще позже нам остались только редкие сеансы получения информации, раз в месяц, раз в год, раз в три года. Да и как остаться на связи, когда между нами и Землей лежат не километры и даже не миллионы километров, а бездна. Бездна настолько большая, что воображению просто не поддается. Мы уже давно это расстояние измеряем годами. Пять лет от Земли, двадцать, четыреста. А вот от цели нас отделяют уже не годы, а километры. Последние километры. А потому времени на решение почти не осталось.
Земля не только в нашей памяти. Земля еще и в тысячах фотографий, фильмов, записей, которые лежат в хранилище, которые путешествуют вместе с нами. Мы – не просто земляне. Нас провожали как посланников Земли. С нами прощались, ведь никто из землян уже никогда не должен был нас увидеть. На нас надеялись, ведь именно мы должны были рассеять человечество в космосе. Тридцать кораблей, тридцать далеких звезд. Сто двадцать тысяч человек отправляла Земля к далеким огонькам. Отправляла, чтобы забыть на сотни лет, но чтобы мы не забыли Землю.
Звезды плавно катятся за стеклянной гладью пола. За четыреста лет они, разве что, чуть-чуть сдвинулись, но картинка остается неизменной. И только они остаются нашими спутниками весь полет. Даже Солнца мы так и не увидели. В начале разгонной дуги оно было скрыто за широкой юбкой двигателя, а когда разгон закончился, и мы могли ориентировать корабль так, как душе угодно, оно тоже стало маленькой светящейся точкой на черном стекле космоса.
Каждый корабль нес экипаж – сорок сотен человек. Четыре тысячи и полтора-два десятка поколений, чтобы долететь и создать колонию. Чтобы человечество получило форпост на границе доступного мира. Сто двадцать тысяч избранных уходили навсегда, чтобы через столетия конфедерация звездных колоний могла шагнуть еще дальше. Отбор был жесточайший. Генетики спорили до хрипоты, доказывая, что те или иные гены будут лишними для будущих колонистов. Психологи годами оттачивали методику воспитания, которая помогала сделать из наших детей наше продолжение. Педагоги отрабатывали учебные методики и программы, которые помогли бы нам учить наших детей.
Мы знаем, как приносить пользу кораблю и экипажу, мы умеем принимать решения, мы готовы к любой ситуации. Но кто бы, черт возьми, придумал четыреста лет назад, что мне делать с этой радиограммой.
Первому поколению Земля была родной и близкой. Вести с Земли воспринимались живо, обсуждались всем звездолетом. Для второго – Земля осталась дорогой памятью, и земные проблемы отошли на второй план. Куда важнее экипажу запуск второй линии оранжерей, чем факт, например, что Антарктида полностью сбросила ледовый покров. Или что в поясе Койпера начали добывать железо. А новости, дошедшие до четвертого поколения, для нас оказались почти разрушающими. Появились звездолеты, основанные на новых принципах. И уже слетали к ближайшим звездам. Слетали и вернулись, потратив на полет месяцы, а не годы. Они были ограничены расстоянием – в два десятка световых лет, но сам факт того, что мы, блуждая в космосе, отдаем жизни, а они – недели, тяжело по нам ударил. Но мы справились, ведь мы летели дальше, туда, куда новые звездолеты добраться не могли. И новые вести были приняты легче. Пятое поколение уже почти спокойно узнало, что новые звездолеты несут столько энергии, что могут, не возвращаясь, сделать десятки перелетов. А шестому поколению пришлось принять, что новые колонии уже основаны там, куда мы летим. Так что, достигнув цели, нам придется не обживаться на новых планетах, а вживаться во вполне устроенную жизнь наших потомков.
Прозрачный пол зовет прилечь, уткнуться носом в стекло и забыть о проблемах, полностью отдавшись звездной карусели. Жаль, нет времени, до выхода на орбиту вокруг звезды меньше часа. Надо работать, поэтому прибавляю шаг.
Нам рассказывали, что колонии обживаются, что налажены постоянные сообщения, что врагов не встречено. А когда нас отправляли, то боялись, что нам придется воевать. Наш корабль ведь не просто переселенческая телега, это еще и боевой крейсер, энергоресурса хватит, чтобы разнести в пыль небольшую планету, и весь полет корабль только накапливал энергию, малую часть пуская на двигатели, да на самообеспечение. Так что, мы знали, что войны не будет, и только радовались за своих потомков, которые по странному парадоксу уже долгие годы ждут нас там, куда мы рассчитывали добраться первыми.
Мы были счастливы, когда узнали, что все человеческие миры объединились в галактическую конфедерацию человеческих миров. Что принципами нового галактического человечества стали мир, процветание, счастье для всех и для каждого. Что идеалы добра, которые мы только собирались взрастить на далекой планете, уже давно принесли свои плоды, и только ждут нас, чтобы щедро оделить всех и каждого…
Начиная с девятого поколения, мы наладили связь с колонией. Даже странно получать приветы оттуда, куда летишь начинать новый мир. Но позже все начало меняться. Колонии начали борьбу против Земли. Их сил уже хватало, чтобы справиться с метрополией, и колонии решили, что Земля не оставляет им достаточно энергии и сырья для наиболее полного развития.
Первые десятилетия войны миллиарды землян побеждали сотни миллионов колонистов. Но уже при поколении моего отца победные марши колонистов играли в Солнечной системе. Везде, кроме Земли. Саму Землю колонисты не трогали, оставив когда-то объединенному человечеству последнюю резервацию. И вот теперь я получил от Земли приказ. Номинально, я должен ему подчиниться. Уничтожить колонию на планете. Такие же приказы получили или получат другие капитаны, но решать все равно каждому в одиночку.
С точки зрения технической, все элементарно. Сил корабля хватит. Разворот на орбите планеты, пуск главных двигателей, и океаны вскипят, и атмосфера будет снесена, а на поверхности останется глубокий шрам, который уже через час заполнится бурлящей магмой. Технически – просто. А вот уничтожить десяток миллионов людей… Кому хватит сил, чтобы отдать и выполнить такой приказ. Кому хватит сил, чтобы взяться выполнить такой приказ.
Как мне решиться, ведь, по сути, я тот же капитан, который четыреста с лишним лет назад оставил Землю, что принести в космос Мир и Добро, протянуть руку неизвестным собратьям по разуму. Ту же руку, которая завтра должна нажать на кнопку, сметая с планеты не чужих, а людей. Своих потомков, которые все эти годы создавали этот мир для себя. А если я не уничтожу их, рано или поздно они уничтожат Землю, а потом друг друга…
В темноте боевого поста мягко светятся дисплеи, помаргивают контрольные сигналы. Здесь тишина и есть возможность подумать. Подумать, чтобы принять окончательное решение. Застегнув себя в ложементах, я пробежал последние сообщения. Срочного – ничего. Внутренние базы – все штатно. Поступили сообщения от колонистов, от них радиограммы приходили уже десятками в день. Ни одно из них не касалось полученного приказа. Правда, приписка в конце последнего: «Мы верим в вас». А что им еще оставалось? Уничтожить нас они не могли, наш корабль не только вооружен, но и защита нынешним – не по зубам. К тому же, за прошедшие годы он собирал не только энергию, но и космическую пыль, и тысячи тонн сплавов пошли на создание дополнительной брони. Брони, которая должна была превратиться в машины и дома колонии. Брони, которую нынешнее оружие сокрушить не сможет.
Им только и остается, что надеяться на нас. Этими же словами, кстати, заканчивается и земной приказ. Что же решить? Ведь уже через десять минут надо начинать вывод корабля на орбиту, и через несколько суток мы придем к планетарной орбите. Тогда мы должны быть готовы. И мудрость всех капитанов не поможет справиться с решением. Это только мое. И не мое. Слишком тяжелое решение для всего экипажа. Экипажа, который целые поколения отдал за то, чтобы достичь цели. Я запускаю программу выхода на орбиту и включаю общую трансляцию. Сначала я радую экипаж последними эволюциями. Потом начинаю говорить о своем решении. Да, я решил, но без согласия экипажа я не возьмусь за исполнение.
Я выключаю микрофон и динамики и включаю панель общего голосования. Сейчас кто-то задумался, а кто-то сразу тянется к кнопкам интеркомов. Последние голоса приходят через два дня, за три часа до выхода на планетарную орбиту. Меня поддерживают почти все. На секунду я включаю микрофон. «Спасибо», - это все, что я сейчас могу и хочу сказать своему экипажу. Теперь самое сложное. Составить обращение к колонистам и занять позицию на орбите.
На расчет подхода, сближения и перехода на орбитальный полет уходит три часа. На составление обращения еще день. Осталось нажать кнопку, что я и делаю точно в рассчитанный момент по команде компьютера…
* * *
Я капитан-пятнадцать, и я не знаю, сколько еще поколений капитанов сменится на этом корабле, пока он, наконец, достигнет новой цели. Может быть еще десяток, может быть два-три, а может, и пятьдесят. Но я знаю, как буду учить и воспитывать своего сына. Или свою дочь, чтобы они могли сказать себе: «Я - кэп-шестнадцать». И я знаю, как это ни грустно, что там, куда я лечу, где сегодня стерильные планеты крутятся вокруг своих звезд, может быть, будут ждать меня-двадцатого или меня-шестидесятого мои потомки, потомки колонистов, которые услышали, поняли и приняли мое послание. Которые боялись оторваться от Земли, когда перед ними лежал безграничный Космос. А стоит ли человеку, уходя из дома, постоянно пытаться вернуться. Забрать себе любимый стул, или диван. Не лучше ли без оглядки и налегке идти вперед, оставляя следы на каждой планете, пока есть силы. Пусть конфедерация человеческих миров распадется, зато останутся просто человеческие миры, которым нечего делить, ведь богатства, которое человечество еще не встретило в Галактике неизмеримо больше всего того, что человечество уже получило. И попытка делить то, что есть, похожа на возню малышей в песочнице, которые просто еще не знают, что мир вокруг бесконечен… Им было это не понять, прыгая от звезды к звезде, от планеты к планете за неделю. Согласитесь, иногда лучше идти медленно, чтобы успеть подумать.