"Чего стоит паника алматинцев? Очередные уроки очередного землетрясения"
Статья Жулдыз Алматбаевой по итогам экспертного обсуждения в Клубе Института политических решений (КИПР) "Землетрясение в Алматы: Готовность номер ноль"
Самоэвакуация в информационном вакууме
Каждое новое землетрясение вызывает волну тревоги и обсуждений среди населения. На сей раз в Алматы прошла серия подземных толчков, и жителей города (из-за отсутствия информации и молчания властей) накрыла настоящая паника. Массовый психоз побудил людей покинуть дома и ждать развития событий на улице, некоторые спали в машинах, прихватив с собой подобия «тревожных чемоданчиков» («сумку со свитером и документами», как написал один из комментаторов в интернете), часть начала самоэвакуацию – из города в направлении ближайших поселков потянулась вереница машин с мрачными пассажирами. А к часу ночи на городском телеканале состоялась пресс-конференция, где людей постарались успокоить (притом, что самые взволнованные, как мы написали выше, были уже далеко от телевизоров, а те, кто итак не волновался, давно спал).
Похоже, что пока система государственного управления работает (или не работает) именно так, алматинцы всякий раз будут трястись синхронно с городом. А это чревато и по большому счету совсем не обязательно. Что для этого нужно делать, обсуждалось в Клубе Института политических решений (КИПР), где специалисты оценивали готовность города к разрушительному землетрясению. Во-первых, как говорится, дорога ложка к обеду – налицо горячая тема для дискуссии. Во-вторых, – и вряд ли кто-то с этим поспорит – хочется уже не разговоров, а реальных и конкретных перемен, внесения какой-то ясности в существующее положение дел.
Алматы не готов к землетрясению
А положение это, надо сказать, не очень радостное. Есть масса объективно существующих рисков – это сели, обвалы и оползни, прорывы озер в горах, природные очаги опасных инфекций в окрестностях города. А еще большую часть проблем можно назвать рукотворными, то есть это проблемы, которых могло не быть. Однако они есть и их тоже стоит указать.
В первую голову – прогностика. Наших сейсмологов не ругал уже, пожалуй, только ленивый – мол, зачем платить таким специалистам, которые ничего толком и предсказать не могут? Это однозначная постановка вопроса, требующая однозначного ответа. Это популистский подход, а если руководствоваться здравым смыслом и проявить интерес к работе сейсмологов, все становится понятно. Как объяснил старший научный сотрудник Института сейсмологии и член межведомственной комиссии ЧС по прогнозированию землетрясений Абдулазиз Абдуллаев, с самого начала работы института была допущена ошибка: не было донесено до общества, что прогнозирование землетрясений – задача вероятностная, то есть 100% гарантии никто не может дать, потому что это невозможно. Что же тогда делает институт? Он отслеживает картину сейсмических изменений в нашем регионе и дает прогноз на среднюю (1-2 года) и долгую (5-10 лет) перспективу. Что касается первомайского землетрясения, то сейсмологи ожидали таких событий, прогнозировали, что разрушительного землетрясения не будет (толчки ниже 7 баллов, как говорят специалисты, не представляют особой угрозы). Но они не могли и не смогут сказать, в какой точке в какой день и час будет трясти. Также они не могут сразу сказать, что это за толчки – предвестники более сильного землетрясения или затухающие колебания.
Но при всем этом, в пределах алматинского прогностического полигона (от границы с Китаем и Киргизией до Талдыкоргана на севере и поста Кордай) сейсмологи могут дать хоть какой-то прогноз, по остальным регионам – а сейсмоактивна треть территории республики – такой возможности нет. То есть у Шымкента, Талдыкоргана, Жамбыла и десятков населенных пунктов в ВКО, ЮКО и Жамбылской области положение в этом смысле хуже, чем у Алматы, хотя в зоне их расположения возможны 8 и 9-балльные землетрясения.
Но позиции института слабеют и на алматинском полигоне, так как там скоро будет некому и не на чем работать – стареют и кадры, и оборудование. А «свежая кровь» в Институт сейсмологии вряд ли пойдет – зарплаты не те: специалист тут получает самое большее 50 тысяч тенге в месяц (частная няня получает в среднем 80 тысяч).
С прогностикой связана проблема реагирования и оповещения. Видно, что руководители органов по ЧС в деле гражданской обороны являются заместителями глав местной и центральной исполнительной власти (министр по ЧС – заместитель премьер-министра, начальник городского ДЧС – заместитель акима). Однако в основном претензии идут в адрес ЧСников и сейсмологов, хотя спрос – по закону – должен быть в первую очередь с акима.
Как пояснил на КИПР замначальника ДЧС Алматы Юрий Ильин, активная работа в связке с акиматом шла. Но населению этого не показали – вот что важно. По словам Ильина, информация о ситуации была передана уже утром 1 мая в информагентство Интерфакс-Казахстан, которое не смогло оперативно сработать в силу того, что день был праздничным и выходным. Понятно, что это уже не к ЧС, но в целом очевидно: на такой случай должна работать резервная модель оповещения (как вариант – через громкоговорители).
В итоге – это видно по комментариям к почти любому материалу о первомайском землетрясении – население не увидело, что власти хоть сколько-нибудь интересно беспокойство горожан как минимум и их безопасность как максимум.
Отдельным блоком стоит градостроительный вопрос, состояние фонда зданий и сооружений. Это важно, с одной стороны, потому что больше всего людей гибнет как раз из-за разрушения зданий, с другой – эта проблема завязана на ряд других. Что касается состояния домов, то статистика, конечно, удручает: из имеющихся в Алматы 88 517 зданий и сооружений несейсмостойкими являются 86 323 – это 97,5% всех строений! При этом львиная доля «неготовых зданий» приходится на жилой фонд. В нежилом совсем другая картина: из 320 ведомственных зданий 152 – сейсмостойкие (данные из отчета «Управление рисками на местном уровне в сейсмоопасных зонах Казахстана» 2005 года, в числе составителей которого – Министерство по ЧС РК). Это аховая ситуация.
Плюс к этому единственная по Казахстану карта сейсмического микрорайонирования – карта Алматы – была составлена в 1982 году. С тех пор границы города существенно расширились и изменились, уплотнилась застройка города. Кстати, о плотности в свое время хорошо сказал почетный строитель РК Анвар Тапай-улы Шапанов, являющийся членом Союза архитекторов и Союза градостроителей Казахстана, а также завлабораторией конструкций из местных материалов КазНИИССА. «В советское время были так называемые желтые линии, то есть границы, в пределах которых произойдет разрушение здания. А сейчас они расположены очень близко друг к другу. И в случае землетрясения получится груда мусора. Будет невозможно провести спасательные работы. Какие-то здания могут обрушиться, какие-то могут устоять, но проезды будут завалены», – констатировал специалист.
В этом случае вытекающий вопрос – это еще один большой блок – госуправление и контроль над инфраструктурой города. Не секрет ведь, что застройка города (особенно в частном секторе) пошла вразнос – самострой в 90-е, самозахват земли и тот же самострой в настоящее время, строительство на лессовых грунтах на склонах гор и т.д. Стратегические пути въезда и выезда из города забиты рынками, кафе и прочим. Хотя на «красной линии» строить нельзя, кто-то все же выдал разрешение на это строительство. Вопрос – кто и какое понесет за это наказание? Как информировал участников КИПР Юрий Ильин, ДЧС направил соответствующее письмо в прокуратуру и сейчас ведется расследование. Посмотрим на результаты. Но и опять же – почему только ДЧС? Где аким, где народные избранники? Между делом отметим, что и акимат и маслихат были приглашены на КИПР, но желающих принять участие в обсуждении не нашлось.
Конечно, это не все проблемы, но основные. Заместитель директора Института гидрогеологии и геоэкологии им У.М. Ахмедсафина Петр Плеханов обозначил примерный ущерб: от разрушения домостроений могут пострадать 270 тысяч, а погибнуть – 138,2 тысячи человек. В совокупности всех факторов от разрушительного землетрясения в Алматы и его окрестностях могут пострадать до трех миллионов человек. Материальный ущерб в случае масштабного бедствия будет измеряться десятками миллиардов долларов. Как признал, «положа руку на сердце», Абдулазиз Абдуллаев, «Алматы не готов к землетрясению». В таком случае надо иметь в виду и то, какими будут политические, экономические, культурные и прочие последствия, если Алматы рухнет и у государства не хватит сил на его восстановление.
Хочешь спастись – готовься!
Все эти риски, примерные оценки ущерба обнародуются не впервые. Собственно, как и рекомендации по мерам, которые необходимо предпринять для того, чтобы сократить вероятные человеческие и материальные потери. В частности Петр Плеханов, который работал в аппарате Государственной комиссии по ЧС, работал над отчетом «Уроки Луговского землетрясения» и имеет на своем счету десятки публикаций на тему ЧС, отметил, что вся проблематика давно и подробно освещается, и меры постоянно рекомендуются, но ситуация не меняется.
Экспертное обсуждение на КИПР и собственно анализ ситуации дает простой и ясный ответ на вопрос, почему все благие побуждения и четкие рекомендации вязнут в каком-то болоте. Все потому, что в области сейсмической безопасности нет единого оператора и координатора государственной политики и управления. Министерство по ЧС – это орган реагирования, на функцию профилактики, а тем более на работу по управлению рисками у ведомства нет ни сил, ни средств. Это вообще не его функция. Она должна быть передана новому органу, который собрал бы под своим крылом все разрозненные учреждения (Институт сейсмологии, РГП «Казселезащита», НПК «Прогноз» и т.д.), организовал слаженную работу с профильными министерствами, ведомствами и акиматами.
И вот именно в таком случае может быть проведена необходимая работа, которая, несмотря на всю комплексность и сложность, все-таки реально выполнима. Например, составление карты сейсмического микрорайонирования Алматы и паспортизация жилого фонда специалисты оценили в 1 млрд тенге. Для сравнения: полет казахстанского космонавта на МКС стоит 4 млрд тенге, церемонии открытия и закрытия Азиады оценены в 7 млрд тенге. То есть цифра не заоблачная и адекватная для решения такого стратегического вопроса, как сохранность финансового и культурного центра страны (к тому же приграничного).
То есть все реально, но почему-то же все это тормозилось. Есть много причин, которые и будут мешать новой работе по сейсмобезопасности, особенно, если она будет нацелена не на громкие заявления, а на результат. Во-первых, какой строительной корпорации захочется знать (а тем более сообщать покупателям), что их элитный жилой комплекс стоит на активном разломе? Кто захочет покупать квартиру, по которой есть доступные данные, свидетельствующие, что жилье рухнет при более или менее сильном землетрясении? Кто из алматинцев готов вкладывать деньги в сейсмоусиление своих домов (а делать это обязательно понадобится после проведения паспортизации)? Горожане даже учений не хотят – в ДЧС помнят шквал возмущенных звонков, когда в Алматы была поднята общегородская учебная тревога.
Вообще отношение горожан к этому вопросу сложное и деликатное. Люди возмущаются тем, что их запугивают страшными прогнозами, но (обратите внимание на эпиграф из экономической теории) разве не лучше перестраховаться, чем потом лишиться всего и даже жизни? Люди критикуют власть, чего-то ждут от нее, но много ли среди горожан тех, кто хотя бы прикрутил дома мебель? Собрал настоящий «тревожный чемоданчик»? Застраховал жилье на случай землетрясения? Результаты опросов свидетельствуют: 80% алматинцев знают, что надо делать и только 18,6% реально что-то делают.
В общем, стоит помнить, что желания имеют свойство сбываться – государство может пойти на конкретные шаги по решению вопроса сейсмической безопасности. И работа эта будет общей, требующей времени, сил и денежных трат. Что, конечно, на порядок сложнее, чем выпускать пар в комментариях в интернете.
К этому времени:
Карта сейсмического районирования Алматы устарела
Назарбаев предложил передать Институт сейсмологии в ведение МЧС
и т.д.
Надежда умрет последней )