АНГЕЛ
- Нет, Серега, не знаешь – не говори. Ты себе даже и представить не можешь, что значит жить с женой, тещей и их маман в одной квартире. Тебе-то что? Вы с женой отдельно живете, теща наезжает, в худшем случае, раз в полгода – так живи и радуйся. А у меня они как змеи в яме – то каждая за себя против всех, то все вместе против меня, то по двое на одну набрасываются. И постоянно по-новому кучкуются. Сегодня жена с бабкой тещу гробят, а завтра теща с бабкой к жене пристают. А я только и успеваю крутиться, как угорь на сковородке. Утром еще, уходил на работу, жена против тещи войну вела, а вечером, глядь, она уже вместе с тещей бабку со свету сживают. И не приведи Господь тебе неправильно понять, как силы расставлены будут. Тут же все втроем объединяются и начинают гнобить тебя одного.
- И ты тут же собираешься и выходишь во двор пиво пить.
- Ну, примерно так. Толстокожий я, слава богу. У другого к моим пятидесяти десяток инфарктов был бы, а мне только пива попить вечерком, и опять как огурчик. И ладно бы еще они только между собой войну устраивали. А то ведь, приходишь с работы и не знаешь, будешь сегодня в чем виноват или нет.
- Ну, ты тут уже заливаешь. Каждый вечер только и слышно: «Николай! Николай!»
- Так ведь раз на раз не приходится. Сегодня пришел домой на полчаса позже и уже: «У какой же это шалавы ты, Николай, околачиваешься?» А завтра задержался на два часа, да замотанный, а дома: «Серафима Петровна, какого хрена Вы плиту залили?», смотришь, а на тебя и внимания не обращает никто. Потому что бабка капнула на плиту жиром со сковородки. И не дай бог тут ляпнуть, что капелька маленькая, или Фейри жир легко отмывает. Тут уже и я крайний могу сделаться.
- Да ну. У каждого дома своя мегера.
- Так и я про то же. Только у тебя – одна мегера, а у меня целых три. И чтобы спокойно жить, надо чудеса изворотливости проявлять. Еще и приходится иногда самому встревать, чтобы у них отдушина появилась, иначе они в своей яме друг друга в конце концов перегрызут. Легче, ей-богу, по воздуху прогуляться, чем в этом гадюшнике все разрулить правильно. Вот, к примеру, вчера возьми. Прихожу с работы практически вовремя. Минут на десять позже обычного – трамвай долго ждал. Дома – война. Каждая с каждой. Моя Верка – приготовила кисель с красной смородины. Теща его на дух не переносит. Теща вылила тазик, который бабка приготовила, чтобы постирушку затеять, и даже порошку сыпанула. А Серафима Петровна, в свою очередь, высыпала в тот тазик последний порошок, который жена отложила, чтобы мои носки постирать. И вот захожу – канонада гремит. Я – в непонятках. Кто с кем, за что и против чего? Первый шар пробный.
- Вера, пожрать чего-нибудь есть?
- Да, Федя, суп на плите, кисель в холодильнике.
- Приперся, хрен горбатый. Кисель он свой жрать будет. Да такой кисель на кошку вылей – облезет. И ты ему такое варишь. Мой Вася ни в жисть бы такое есть не стал.
Так, вроде теща против моей благоверной воюет. Надо прощупать, бабка на чьей стороне.
- Серафима Петровна, Вам киселю налить?
- Ага, стрихнину туда побольше. Кисель не для нее варила.
- Еще и киселю ей предлагает, чтобы она туда тоже что-нибудь высыпала.
Так, обе против бабки. Что-то куда-то пересыпала, похоже.
- Вер, носки постирала?
- Да пошел ты со своими носками, в старых походишь. Денег не несет домой, а туда же, носки ему стирай. Куплю порошка, постираю. А пока вон можешь сходить бабушку попросить.
- Да и постирала бы. Опосля моего платочка можно было бы и носки состирнуть. А то ведь целый тазик воды с порошком вылила. Ну, рази так можно, не спросясь. А если бы я туда уже замочила бы чего?
Вроде ситуация проясняется.
И, ведь, самое противное, будут вот так друг на друга наезжать весь вечер, если чем не поможешь. И никуда не деться. Приходится помогать. Поворачиваешься к жене.
- Какого черта, я же просил, чтобы носки постирала?
Вот уже жена начинает на тебя бочку катить. Кричишь теще:
- Клавдия Семеновна, Вы мне тазик для червей приготовили?
Вот и обеспечено высокое место в рейтинге врагов бабушки. Значительно выше жены и тещи. Ну и напоследок надо бабку задействовать:
- Серафима Петровна, ну сколько можно. Мы тут горбатимся, горбатимся на этой долбанной работе, а вы только и успеваете тратиться. На вас тут никакой миллионер не напасется.
И все, считай, мир в семье обеспечен. Главное теперь, успеть смыться.
- Ну, Колян, ты просто мазохист. Больше и не скажешь.
- Ага, назвал, однако. Больше, действительно, не скажешь. Мы вчера с тобой пивка выпили по баночке, пришел домой. А там – полная дружба, никакой войны. Сидят втроем на кухне, суп налит, кисель налит и каждая старается меня первой встретить, чтобы весь свой яд на меня вылить. Но я ведь тоже не дурак.
- Клавдия Семеновна, я тут порошка купил стирального, пригодится. О, Верка, да ты кисель сделала, прям как я люблю. Солнышко мое. Кстати, носки еще в шкафу есть, можно и не торопиться, послезавтра постираешь. Завтра, в субботу, на рыбалку пойду. Вам, Серафима Петровна, карасиков больше хочется или чебачков?
И все. На текущий вечер мир в семье обеспечен. А ты говоришь, мазохист, мазохист. Ангел почти. Почти ангел…
Федор встал, потянулся. И зашагал к себе домой, на девятый этаж. Прямо по воздуху, рассыпая на окаменевшего Серегу песок из старых потертых сандалий.