Скоро ночь. Ночью небо холодное.
Я на кухне. Приёмник гудит.
Ты уйдёшь.
Моё сердце негодное
будет ныть по тебе.
Уходи.
Скоро месяц, потерянный в космосе,
снова выгнется в профиль горсти.
Я был глух, как стена. Твоей росписи
не хватало.
Не будет.
Прости.
Я на кухне. Живой. Это радует.
Ритм в норме. В пределах груди.
А ведущий смекает по радио,
как с Японии денег срубить:
«Как известно, накрылись реакторы,
что России, конечно, с руки —
можно газ поставлять». Голос автора
так задорен, а связки — легки.
«В США, — продолжает рассказывать, —
Соблюдая права всех меньшинств,
будут маму и папу указывать,
как Родителя 2 и 1».
Десять тысяч погибло в Японии.
США продолжает трясти.
Мы всего лишь друг друга не поняли.
Я люблю тебя.
Не уходи.