Она снова танцует перед камерой, эта дурная, плохая девчонка. 
Я вижу острые ключицы, ее улыбку и прядь волос, падающую на лицо. И точеную фигуру.
Все здесь, просто сильно смазано из-за идиотизма веб-камер.
Радио играет в нашем доме без передышки ровно столько, сколько я живу, и будет играть, пока я не уеду отсюда. Всю жизнь это была Еваропа +, и только иногда, когда музыка становилась откровенно невыносимой, мы могли поискать что-нибудь на Радио НС.
Сейчас мы слушаем Тенгри, но не суть.
Раньше, когда я приходила к маме в комнату, я могла застать ее за чтением книги, разборкой счетов, заполнением фотоальбома. А иногда она танцевала. Позже это были мои первые движения на школьных дискотеках. Она делала это для самой себя, под музыку из ротации. Иногда я присоединялась к ней. Иногда стеснительно и быстро уходила, чтобы не мешать.
Сейчас она не танцует.
Мы выросли, обе. На обеих навалился груз ежедневных мелких проблем, несбывшихся маленьких надежд, натягивания лямки, нервов и срывов, бытовухи и постоянной грызни.
Только иногда мы танцуем вместе, под "Ковер-самолет" Агаты Кристи, например. Или что-то подобное. В такие моменты в доме просто царит безумие.
Я думаю, безумие и детскость составляют как раз большую часть атмосферы нашего дома. Поэтому он такой маленький, но здесь так хорошо.
Танцуйте.
Танцуйте, пока можете. Пока не разучились.
Танцуйте.