Национальная идея модернизации

Национальная идея модернизации

Идея модернизации экономики не нова. Каждая программа индустриализации экономики или ее отраслей внесла определенный вклад в развитие страны, развив, по крайней мере, более трезвое представление о сложностях и закономерностях управления изменениями таких масштабов.

Программа форсированного индустриально-инновационного развития (ПФИИР), принятая в начале прошлого года, призвана произвести фундаментальные трансформации в сверхкороткие сроки – за 5 лет. Более того, параллельное вхождение Казахстана в состав Таможенного союза с Россией и Беларусью, с одной стороны, нацелено ускорить процессы развития и становления компаний, открывая потенциальные возможности на новых рынках сбыта. С другой – учитывая финансовую истощенность компаний, проблемы продолжающегося застоя в административной системе, сохраняющийся острый дефицит в квалифицированных кадрах и общую технологическую отсталость экономики, поставило страну в режим тотального ва-банка. Или сверхтеста на способность трансформироваться. Это кому как нравится.

Индустриализация и издержки форсирования

Государственная программа форсированного индустриально-инновационного развития (ПФИИР), принятая в начале 2010 года и рассчитанная на пятилетний срок, бесспорно лучше своих предшественниц в плане комплексности, поскольку включает разработку на макроуровне, отраслевом уровне и на уровне компаний. По итогам прошлого года определены и прописаны все основные очертания программы. В частности, создана карта индустриализации, разработаны и утверждены отраслевые мастер-планы (по 13 основным отраслям), приняты 4 основные программы в рамках ПФИИР, нацеленные на развитие экспорта, привлечение инвестиций, увеличение производительности, а также «Дорожная карта бизнеса-2020». В проекте республиканского бюджета на 2011-2013 годы на расходы по реализации ПФИИР в 2011 году заложено 800 млрд тенге, а в трехлетнем бюджете – 2,3 трлн тенге. Одним словом – проводится громадная работа.

Однако, выражаясь метафорично, если оценивать происходящее максимально критически и комплексно: мы собираем очень большую и сверхтехнологичную машину, требующую высокой инженерной точности, прочности и согласованной работы всех агрегатов/компонентов в непозволительно произвольном и приблизительном стиле.

С одной стороны, это естественно, поскольку таковы вызовы кризисной и посткризисной реальности – в срочном режиме формируется новая парадигма в предпринимательской, финансовой, административной и общественно-политической системе.

С другой, учитывая кратковременность окна возможностей, в которое мы поставили себя вхождением в Таможенный союз (ТС) и ограничения по финансовым ресурсам, подразумевается одновременно очень быстрая и тщательная проработка всех элементов ПФИИР. А именно: детальный анализ проектов на отраслевом и макроуровнях, четкое видение госаппаратом и бизнесом условий реализации программы, их тесное взаимодействие, а также обеспеченность необходимой ресурсной базой, прежде всего квалифицированными кадрами. По большому счету, все это малореалистично, но с другой стороны выбора нет – мы все в одной лодке, которую отнесло далеко в открытые воды. Отсюда следующие предложения.

Во-первых, необходимо подвергнуть скрупулезному и детальному анализу ПФИИР на макро-инвестиционном уровне и уровне отраслевой политики.

На сегодняшний день фокус программы нацелен на проекты, причем в полном отрыве от отраслевых условий. Подведены основные итоги программы за 2010 год. По данным правительственных источников, первый год завершился успешно, всего реализовано 152 проекта в рамках программы, из которых 72 проекта на общую сумму 351,1 млрд тенге были завершены в первом полугодии, а 80 проектов общей стоимостью 450,7 млрд тенге – во втором. Совокупное же число проектов, вошедших в программу, на сегодняшний день составляет 291, из которых 131 – проекты республиканского назначения и 160 – региональные проекты. Хотя следует отметить, что достаточно большое количество проектов (64%), реализованных программой за первый год, объясняется включением в ФИИР незаконченных проектов из предшествующих программ.

Анализ ПФИИР на макро-инвестиционном уровне показывает следующее. Прежде всего, очевидна проблема недофинансирования.

По данным Института экономических исследований, 49 проектов программы страдают нехваткой финансовых ресурсов. На 26 января 2011 года общая стоимость проектов по программе составила 9407,7 млрд тенге, из которых 6125,08 млрд – стоимость проектов с подтвержденным объемом финансирования и 3282,67 млрд – стоимость проектов с неподтвержденным объемом, что составляет 34,9% от общего числа проектов.

При этом основной акцент сделан на инфраструктурные проекты, финансируемые государством, а также проекты сырьевого сектора, способные привлекать инвестиции, в то время как большое количество проектов несырьевого сектора остаются без источников финансирования. Слабый интерес к проектам несырьевой экономики объясняется высокой перекредитованностью и долговой нагрузкой предприятий, а также относительно низкой рентабельностью компаний.

Недофинансирование проектов усугубляется и тем фактом, что привлечение частных инвесторов или получение кредитов практически невозможно для большого количества компаний ввиду высокой долговой нагрузки, образовавшейся у компаний в докризисный и кризисный периоды. Согласно исследованию холдинговых компаний страны, проведенной Zertteu Group, проблемы с высокой долговой нагрузкой испытывают 50% от общего числа крупных и средних предприятий несырьевого сектора. В некоторых случаях проблемы отдельной компании могут серьезно влиять на эффективность всей группы, или же деятельность всей группы может зависеть от одной компании, входящей в ее состав. Соответственно, при оценке инвестиционных проектов необходимо учитывать эффективность компании, ее производственные мощности и финансовое состояние в рамках всей группы, а не отдельно взятой компании.

Кроме того, для проведения реструктуризации компаний, имеющих долговую нагрузку, необходима разработка конкретных мер, в том числе и принятие новых законодательных документов. По заключению главы АФН Елены Бахмутовой, необходима разработка и принятие закона о банкротстве для реального сектора экономики. Также она отметила, что в качестве внутреннего источника инвестиций для проектов ГЧП возможно и нужно использовать средства пенсионных фондов. Однако это возможно лишь на условиях максимального раскрытия информации и соответствующих законодательных изменениях.

Учитывая тот факт, что ссудный портфель банковской системы сохраняет высокую долю неработающих кредитов, число которых на 1 января текущего года составило 32,52% от всех кредитов, выданных БВУ, Национальному банку Казахстана необходимо принять меры по восстановлению кредитной активности банковского сектора для увеличения эффективности инструментов программы.

Для привлечения инвестиций в несырьевые сектора необходима сверхдетальная проработка ПФИИР на отраслевом уровне.

Прежде всего, необходимо что-то делать с количеством приоритетных секторов. На сегодня ФИИР охватывает 13 основных отраслей экономики, среди которых традиционные для страны нефтегазовый сектор, нефтехимия, АПК, металлургия, а также относительно новые отрасли, такие как атомная и альтернативная энергетика, космос, туризм и другие. Больше всего проектов планируется реализовать в АПК (54), металлургии (36) и строительстве (33), в то время как в нефтехимии (3), легкой промышленности (4), туризме (5) и космонавтике (5) их меньше всего. По стоимости проектов лидируют нефтегазовая отрасль, металлургия, энергетика и транспорт, которые соответственно и внесут большую долю в прирост ВВП, показывая нацеленность ПФИИР в первую очередь на крупные проекты.

Однако самое важное – это добиться прояснения и доработки ключевых параметров развития каждой отрасли.

Платежеспособный спрос и конкуренция (доступность на равных условиях для всех казахстанских компаний, но преимущественно по отношению к иностранным игрокам)

o Отрегулированные вопросы доступа на соседние рынки (Россия, СНГ и др.)

o Отрегулированные госзакупки

o Отрегулированное казахстанское содержание

Ресурсная база (земля, техника, соответствующие сооружения и др.)
Отраслевая инфраструктура (вода, энергоснабжение, транспорт) и специализированная инфраструктура (например, ветеринария, санитарно-эпидемиологическая и др. в сельском хозяйстве)
Финансирование (стоимость и доступность кредитов, гарантии, залоговая база)
Высококвалифицированные кадры (управленцы, маркетологи, инженеры и т.п.)

К примеру, сельское хозяйство объективно является одной из приоритетных отраслей развития страны. Но если рассматривать, например подотрасль растениеводства, то обеспеченность ее по каждому из вышеперечисленных ключевых параметров составляет максимум 50-60% от необходимого уровня. Так, например, посевные площади, ирригационная инфраструктура в республике находятся в кризисе. Большая часть площадей, требующая обязательной ирригации, остается без должного внимания. Нет продуманной системы использования наиболее качественных удобрений для повышения производительности, по которой страна в 6-7 раз отстает от Канады и Австралии. Процесс сбора и хранения урожая также требует тщательной доработки, поскольку не хватает соответствующей техники и хранилищ или нет равного доступа к ним для широкого круга казахстанских операторов. Кумулятивный эффект этих отраслевых факторов как раз и приводит к низкой производительности труда, высоким издержкам и соответственно низкой инвестиционной привлекательности сектора.

Если взять животноводство, то здесь отсутствует высококачественная кормовая база, не хватает техники и соответствующей инфраструктуры (ветеринарной, санитарно-эпидемиологической, племенного производства и т.п.). Для повышения производительности по молочно-мясным изделиям необходимы племенные виды КРС, адаптированные к нашим природно-климатическим условиям и т.п. В тоже время, осуществляемый импорт недостаточен ни по качеству, ни по количеству, а производительность местных племенных хозяйств ничтожно низкая.

Для развития сельского хозяйства, с одной стороны необходимы огромные инвестиции в инфраструктуру, с другой - дешевое, долгосрочное и доступное финансирование хозяйствующим субъектам (те же залоги становятся реальным барьером для кредитования).

Конечно, нельзя утверждать, что нет понимания данных отраслевых факторов государством или этого не делается. Их развитие идет, приняты различные госпрограммы (есть субсидии, вводятся породы, удобрения и т.п.). Однако пока нет конкретных, детально-расчитанных показателей, необходимого уровня всех этих компонентов. Нет замеров по исполнению этих показателей, и нет четкого плана мероприятий по каждому из пунктов.

Именно с этой целью и должны были быть разработаны мастер-планы, которые должны с инженерной точностью рассчитывать потребности и уровень развития по каждому из параметров и с маниакальной объективностью и постоянством фиксировать прогресс, проблемные зоны и обеспечивать управленческие фокусы и кадровые решения в случае неисполнения с предельной строгостью. Но таких мастер-планов пока нет, как нет соответствующих требований к отраслевым ведомствам, региональным властям и профильным институтам развития. В итоге, у нас очень низкая вероятность переломить ситуацию: к примеру, если зрелость каждого из ключевых 4-5 факторов производства в отрасли составляет 50-60%, то в своем произведении они создают отраслевой климат, привлекательный для инвестиций на 10-15% от необходимого уровня.

Во-вторых, ПФИИР не проработана в полной мере на уровне компаний и человеческого капитала. С одной стороны на данный момент со стороны госсектора не выработано до конца взвешенного и логичного отношения к корпоративному сектору. Определение эффективности компаний размыто. Можно ли назвать эффективными компании, демонстрирующие высокую рентабельность в ростовых и неконкурентных секторах, но не имеющие опытных управленцев и четко выстроенной операционной системы (логистика, сбыт, сервис, HR)? А может быть эффективными считать компании с большой долговой нагрузкой, образовавшейся в результате перегрева экономики, но обладающие высокой эффективностью операционного управления? Отсюда не достигается необходимый уровень определенности в вопросе реструктуризации долгов.

Кроме того, в стране объективно мало или почти нет компаний-ледоколов, имеющих четкую направленность в той или иной отрасли, способных прокладывать каналы и определять позиции на пространстве ТС, финансовых и фондовых рынках за рубежом. К примеру, в России четко выделились лидеры – «Вимм-Билль-Данн», «Юнимилк» и др., которые привлекают акционерный капитал, технологии, топ-менеджеров с мировых рынков и фактически подошли к стадии ЕС. По крайней мере эти российские компании-ледоколы свою функцию выполнили: их продукция присутствует на столах каждого казахстанского дома, и дорога для компаний - производителей российского некстстрима проложена. В Казахстане многие компании представлены холдинговыми структурами, имеющими ориентацию не на отрасль, а на определенный проект. В основном все эти компании находятся на стадии становления с присущими ей болезнями роста. Конечно, была идея о 30 корпоративных лидерах, которая фактически есть идея о 30 значимых бизнесменах. Многие из них – холдинги, распыляющиеся в нескольких направлениях, а не настроенные стать отраслевыми доминантами в масштабах ТС. И, похоже, пока никакого профилирования, а отсюда более агрессивной поддержки в ПФИИРе не заложено. Но все это, по всей видимости - область межэлитных отношений, которая, может быть определена только на уровне главы государства. Однако с его стороны пока такой постановки вопроса не наблюдается.

Пока же наибольший акцент делается на модернизацию оборудования и внедрение технологий стройного производства (программа «Производительность-2020»). Это важные эволюционные инструменты, но вся проблема в отношении них заключается в отсутствии зрелости организационной среды в компаниях, а также достаточной по уровню развития внешней эко-системы корпоративного сектора (консалтинг, рынок труда, рынок образования).

В целом вопрос человеческого капитала является стержневым. Данная проблема касается как компетенции, так и глубинных мотивов у собственников и топ-менеджеров к изменению своих подходов в управлении, являющихся результатом жесткой конкурентной борьбы.

Вопрос кадровой политики поднят в упомянутой программе, где предусматривается повышение кадрового потенциала компаний посредством создания учебных центров на базе университетов в пяти регионах страны. Однако в программе не уточняется, как будет обеспечено качество обучения в данных центрах.

Сегодня для достижения более менее значимой эффективности в реализации программы «Производительность-2020» нужно изменить мировоззрение и управленческую культуру как собственников бизнеса, так и менеджмента. В стране недостаточно менеджеров, обладающих лидерскими качествами, опытом и технологиями управления изменениями. Соответственно, есть острая необходимость, используя опыт многих стран, привлекать квалифицированных зарубежных управленцев, инженеров и других специалистов, которые должны будут принять активное участие в становлении и развитии, как крупных отраслевых драйверов, так и малого бизнеса. Стране нужен импорт именно опытных кадров, закаленных серьезной управленческой практикой в компаниях, работающих в режиме жесткой конкурентной борьбы, так как ни консультанты, дающие рекомендации без непосредственного внедрения, ни молодые специалисты, получившие образование за рубежом (к примеру, по программе «Болашак»), не смогут самостоятельно внести существенные сдвиги в развитие казахстанских организаций.

Кроме того в ПФИИРе не разработаны достаточные и адекватные механизмы и инструменты развития и конкурентоспособности малого бизнеса. Единственным инструментом является «Дорожная карта бизнеса-2020», но и она по своему исполнению вряд ли полноценно малый бизнес.

Особое внимание в информационной пропаганде уделяется программе «Дорожная карта бизнеса-2020» (ДКБ-2020), ориентированной на малый и средний бизнес. Ее реализация осуществляется по трем основным направлениям: поддержка новых бизнес-инициатив, оздоровление предпринимательского сектора и поддержка экспортно-ориентированных производств. Основным инструментом реализации программы является субсидирование процентной ставки по кредитам банков, которое предоставляется в среднем на три года, с обязательным участием средств предпринимателя. Кроме того, в рамках программы предусмотрено частичное гарантирование по кредитам банков, поддержка в развитии производственной инфраструктуры, сервисная поддержка ведения бизнеса. Оператором по субсидированию процентных ставок и частичному гарантированию по кредитам выступает фонд «Даму». На расходы по данной программе в проекте республиканского бюджета на текущий год выделено 63 млрд тенге и 204 млрд тенге запланировано на ближайшие 3 года. Однако наличие в ней не совсем адекватных реальности критериев и алгоритма отбора участников сильно подточил ее эффективность, превратив скорее в пропагандистский инструмент, нежели значимый в масштабах экономики механизм поддержки малого бизнеса.

В-третьих, существующие практика, методы и структура взаимодействия на институциональном уровне не позволяют получить должного эффекта от тех малочисленных человеческих ресурсов и экспертиз, которые есть на данный момент.

С одной стороны, в стране существуют все необходимые институты: общественные объединения предпринимателей (ФПК, «Атамекен», ТПП, отраслевые ассоциации), а также ГЧП-площадки в лице Единого координационного совета (ЕКС), подразумевающие постоянный диалог государства и бизнеса. Со стороны госсектора созданы многочисленные институты развития, такие как «Даму», КИРИ, KazNEX, СПК и многие другие, сфокусированные на проблематике частного сектора и реализующие бизнесориентированные модели управления.

Однако слабо регламентированный процесс взаимодействия (общих консультаций и обсуждений, деятельности специальных рабочих групп по конкретным проблемам и выработке мер господдержки) на практике приводит часто к формальному исполнению государственно-частного партнерства). Из-за отсутствия у бизнеса дополнительных ресурсов полноценного взаимодействия не получается.

Все это усугубляется отсутствием четкой системы оценки качества продуктов, сервиса и четкой кадровой политики в госсекторе, которая бы мотивировала на качественность и результативность. В итоге, с учетом образовавшейся в кризис зависимости бизнеса от государства как основного и единственного источника фондирования сегодня частный сектор находится в абсолютно зависимом и неравноправном положении.

Проблема координации остро ощущается и внутри госорганов. Доминирование узковедомственных интересов, отсутствие целостной картины и оценки по результату приводят к постоянным нестыковкам в инструментах. Вкупе с ошибками в допущениях и предположениях эти несоответствия достигают критических пороговых значений. Так, к примеру, количество проблемных проектов по программе достигло 102, из которых, кроме 49 недофинансированных, 10 имеют нехватку сырьевых ресурсов на сумму 437,5 млрд тенге, 3 проекта – нехватку земли (43,7 млрд тенге), еще 3 – недостаток инфраструктуры (47 млрд тенге), 24 – проблемы организационного характера (2083 млрд тенге), у 2-х – нет рынка сбыта (1,6 млрд. тенге), 11 – прочие проблемы (71 млрд. тенге).[1] Кроме того, несмотря на то, что прошел почти год с начала реализации ФИИР, многие бизнесмены до сих пор плохо осведомлены о ней.

Первые замеры

По завершении года с начала реализации ПФИИР становится очевиден тот факт, что достаточно большое количество компаний не способны или же не желают участвовать в программе. Согласно результатам проведенного компанией Zertteu Group исследования в рамках проекта NB500, доля несырьевых компаний, участвующих и намеренных участвовать в ПФИИР, относительно мала и составляет 33% от всех опрошенных. Из них 26% компаний не планируют участвовать в программе.

Эффективность и важность программы также подвергаются сомнению многими компаниями. К примеру, 46% утверждают о низкой и средней эффективности ПФИИР (54% – ожидают высокой эффективности) и 48% – о низкой и средней важности программы (52% считают важность высокой).

Основными проблемами демотивации компаний в плане участия в программе являются:

1.       Низкий уровень развития компаний – неготовность реализовывать сложные проекты и стратегии. Доля таких компаний оказалась максимальной и составила 33% от опрошенных.

2.       Недостаток финансового потенциала компаний – нехватка собственного капитала, а также высокая долговая нагрузка являются тормозом для привлечения инвестиций. Причину нехватки собственных средств и невозможности привлечения финансирования отмечают 24% опрошенных. Несоответствие проекта критериям для финансирования (22%) и неэффективная работа институтов развития (24%) усложняют или делают невозможным процесс получения финансирования. Более того, риск недостаточного или полного прекращения финансирования в процессе реализации проекта отмечают 20% компаний.

3.       Отсутствие благоприятного бизнес-климата для реализации проектов. Дополнительные проверки со стороны госорганов (18%) сильно сказываются на эффективности реализации инвестиционных проектов.

4.       Низкая заинтересованность в плане участия в программе также обусловлена наличием слабых и узких мест в ПФИИР(16%) и неэффективной работой местных исполнительных органов(12%).

5.       Возрастание попыток рейдерства (9,8%), невысокая эффективность предлагаемых инструментов (4%) и коррупция (5,9%) также являются факторами, сдерживающими участие в ПФИИР.

Таким образом, критический анализ показывает, что на сегодняшний день в стране практически отсутствует качественный и устойчивый механизм генерации и перетока экспертизы. Консультативно-совещательные и координационные органы плохо институционализированы и слабо подкреплены в ресурсном плане. С другой стороны, госорганы работают в спешке, без четкого понимания реалий: баз данных по компаниям и тем отраслевым параметрам, по которым идет конкуренция как на внутреннем рынке, так и на пространстве ТС. Все это в контексте с общим невысоким уровнем управленческой культуры не позволяет вывести сложные преобразования в рамках ПФИИР на необходимо качественный уровень.

Принятие мер

Фактически речь идет о форсированном реальном создании центра независимой экспертизы, составляющей по масштабу группу из 30-50 высококвалифицированных экспертов (по 2-3 полноценно занятых квалифицированных эксперта по 10 секторам и 10-20 экспертов по функциональным вопросам – финансы, госзакупки и т.п.) от частного сектора, обеспеченной всеми необходимыми ресурсами (финансирование, информационно-аналитические инструменты, статус постоянного и полноценного участника на совещаниях в МиНТ, правительстве, МЭРТ и отраслевых ведомствах, коллегиях «Самрук-Казына», его дочерних организаций), а также имеющей единый полноценный информационно-коммуникационный интерфейс взаимодействия с широкими деловыми кругами (сайт, пресс-брифинги, возможно постоянная трансляция на центральном телевидении). Важным моментом является обеспечение на уровне нормативно-правовых актов четкого регламента всех процедур, доработки и внесения изменений в соответствующие документы и решения.

Данный процесс оценочно распределится на 7 этапов:

1. Формирование максимально возможного, целостного и единого восприятия необходимости изменений в продуктах, настройках, инструментах поддержки и способах их доставки до пользователей в широких деловых и административных кругах.

2. Формирование и поддержание команды лидеров, включающей в себя экспертов и управленцев из госсектора и бизнеса по ключевым отраслевым и функциональным направлениям и проблемам. Очень важно обеспечить приток адекватных и высококвалифицированных управленцев и отраслевых экспертов по всей видимости из дальнего зарубежья, мобилизуемых по программе «Производительность-2020» на конкретные проекты в рамках компаний (70% времени) и экспертную работу в рамках ГЧП-инфраструктуры (30% времени).

3. Совместная выработка единого комплексного и четкого видения по совершенствованию всей ПФИИР - доработке и внесению изменений в принятые программы, особенно в части детального плана задач и параметров на уровне отраслевой политики и мастер-планов, а также сквозных инструментов (оздоровление, производительность).

4. Налаживание эффективных коммуникаций и перетока информации между всеми госструктурами, ГЧП-структурами, а также широкими деловыми кругами. Следует сформировать аналитическую базу и наладить обмен практических наработок.

5. Формирование условий для осуществления изменений как в госсекторе, так и в бизнесе. Внедрение соответствующих систем оценки и мотивации (финансовой и карьерной) на уровне административной реформы в госаппарате и институтах развития. В корпоративном секторе – внедрение прозрачной и логичной системы мониторинга и присвоения в зависимости от успешности проектов рейтингов надежности и состоятельности компаний для участия в последующих инициативах и инструментах господдержки (финансовых, обучающих, технологических).

6. Достижение критического числа успехов и побед на максимально ранних стадиях для формирования благоприятного психологического настроя и высокой динамики процесса.

7. Расширение успешной практики на внедряемую часть инструментов с очень четким определением всех заторов, проблем, и максимально полном их преодолении. В данном вопросе важно установить замер, а также определить структуру, производящую его (по всей видимости, ЕКС в силу закрепленных за ним статуса, функционала и организационной структуры).

Понятно, что столь детальный и радикальный по своим настройкам подход к управлению реализацией ПФИИР пока маловероятен. Простого намерения принять его явно не достаточно. И даже закрепление решения о чем-то подобном на уровне руководства страны потребует прохождения многократного итерационного процесса от инициации до достижения режима полноценного функционирования. Между тем требуется более или менее осмысленный первый шаг в этом направлении и это предлагает очередная сессия National Business форум (NBF).

[1] Институт экономических исследований