– Они скармливали живых людей крокодилам, пробивали их головы мотыгами и лопатами, перерезали горло пальмовыми листьями. Им даже на младенцев было жаль патронов – за ногу и головой об дерево!
– Да что ты говоришь, Калаш?! Разве такое возможно в двадцатом веке?
– Райфл, ты здесь недавно, а мы с Вьетнамцем еще не то повидали... А пытали как! Самым простым наказанием для ребенка было поставить его на гнездо больших черных муравьев. Здесь, в Кампучии, такое творилось – лучше и не вспоминать вовсе.
– И не говори.… За четыре года треть населения угробили. В первую очередь всю интеллигенцию, монахов, остальных по мере сопротивления. Всех согнали в сельхоз коммуны – люди умирали от голода, болезней и непосильного труда. Непонятливых убивали на месте, их головы с табличкой «предатель революции» выставляли напоказ…
– Да ты, русский никак, их жалеешь?! Ты сам – орудие убийства. Так стоит ли корчить из себя Белоснежку?!– Я – автомат, АК-47, был создан защищать Родину. Свою Родину. Рожден был нести справедливость, наказывать врага. Я – орудие убийства, а не пыток, и сторонник простой и мгновенной смерти от поражения жизненно важных органов. Это гуманно, и куда более…
– Ну, завелся, fucking гуманист, с патронами 7-го калибра!
…Так неслышно травили байки перед ночной охотой и, по обыкновению, спорили в джунглях центральной Камбоджи три ствола: АК-47– Калаш (русский), М16 – Райфл (американец), и СКС 45 – самозарядный карабин Симонова, несмотря на русское происхождение, прозванный хозяином «Вьетнамцем».
Прислушиваясь к тихой человеческой речи охотников, прерывающейся взрывами хохота, непримиримые в прошлом враги, вынуждены были теперь сыреть вместе в этих влажных лесах юго-восточной Азии.
– Нам-то страшно вспомнить, а люди и вовсе стараются забыть это время, будто и не было ничего. А красные кхмеры, они же никуда не делись – вон они, палачи на пенсии. Живут себе спокойно в деревнях, среди уцелевших, рис растят, внуков воспитывают.
– А хорошо на пенсии, на охоту ходим, я же создан был из охотничьего ружья!
– Да ты, америкот, только на мелкую дичь и горазд, а вот тигра попробуй завали или буйвола дикого, тут только Вьетнамец справится, у него убойная сила, знаешь какая?!
– Ну, уж не знаю, в Америке - я фетиш, лучше М16 у нас еще ничего не изобрели.
– Ой, заткни дуло, фетиш! Лучше Калаша ничего нет – прост, как хозяйственное мыло, доступен и дешев! Орудие убийства номер один в мире! На вооружении более 50-и стран! Без него не обошлась ни одна война в 20-м веке. Он красуется на гербах трех государств!
– Ага, «банана репаблик», типа Мозамбик и Буркина-фасо!
– Да хоть и так! Его именем называют детей в Африке. В форме его магазина возвели мечеть в Ираке, и вообще по миру более 100 миллионов стволов. Так что янки, преклони прицел.
– Хорош, мужики стволами меряться! Слышали, о чем кхмеры говорят?! Какая-то буча назревает на северной границе. Храм хотят тайцы оттяпать. Так что, похоже, нас скоро призовут.
– Не дадут они Сиаму ни пяди, там храм 10-го века с какими-то важными артефактами, мантрами. Говорят, костьми лягут, но не отдадут.
– Да куда им с Тайландом бодаться? Богатое государство, посильнее Камбоджи будет!
– Богатое – это да! Только в этом ли сила? Помнишь, янки как ваши во Вьетнаме отгребли?! Сила, она – в истине! Это не я, это Ганди придумал. Здесь каждый пацан Калаш собрать может, они же все здесь настоящие следопыты, знают джунгли, как свои пять пальцев. Хочешь, на лиану залезут, хочешь, кабана ночью с одним ножом завалят. Каждый куст, каждое дерево знают. А тайская королевская армия, скорее декоративная, чем боеспособная.
– Точняк! Тайцы здесь ночью обосрутся! Особенно если наши охотнички их в темняках обложат. Они же воевать только в 2005-м закончили, это ведь сорокалетний опыт ведения партизанских войн! Кишка тонка у тайцев! Слышал, их отряд на минах подорвался, на том участке, что разминировать не успели.
– Да уж, сглупили.… Три четверти джунглей еще в минах, как в России говорят - не зная брода…
– А вообще, правы кхмеры, за такие храмы и зарубиться не жаль, возводились параллельно с пирамидами Майя. Лувр отдыхает! Дорог им Анкор, на флаг разместили, даже при режиме Пол Пота он был на красном флаге Кампучии…
…
– Дождь пошел, хорошая охота будет!
– Ну что, кормильцы, добудем в очередной раз кхмерам настоящую дичь, не один же им рис с лягушками жрать!
– Браконьеры, мать вашу!
– Да ладно тебе, Калаш, прогреешь ствол перед тайской войной! …
…
– Что, янки, кошку завалил? Как демократично!
– Это не кошка, это – енот!
– Мяу!
– Сам ты «мяу»! Вкуснейшее мясо, говорят.
– Ты на Калаша ровняйся. Косулю! Хоть пол деревни от пуза поест!
– Да ладно тебе, Вьетнамец, нечем тут гордиться! Говорят, уровень самосознания народа можно оценить по отношению к животным!
– Ага, ты про самосознание этим полуголодным оборвышам расскажи, их средний доход не превышает 25 баксов в месяц. Самосознание, твою-то мать. По пирамиде потребностей Маслоу, самосознание на голодный желудок спит как русский десант после штурма.
– О парни, вы и нашего Маслоу знаете!
– Йес! ОБХСС! А ты про таблицу Менделеева слышал?
– Про чью таблицу?! Я слышал про периодическую систему элементов!
– Вот видишь, Райфл! Мы, в отличие от вас, не комплексуем. Раз Маслоу придумал пирамиду, значит она – пирамида Маслоу!
– Fuck! Опять Вьетнамца понесло. Не уважаешь ты нас, карабин, а зря! Мы демократию в мир несем, с терроризмом боремся!
– А за что тебя уважать, пластмасса НАТОвская?! За Ирак? За Афган? За Югославию? Ты Родину свою, хоть раз защищал?! Я тебя, падла, еще с Вьетнама презираю, зря ты там, в напалме не сгинул! А уж перед этими кхмерами твои Штаты виноваты до конца своих дней! Пятьсот тысяч тонн бомб на мирных людей скинули! Демократы, *лять!...
…
– Ну, все, хватит затворами щелкать! Нам еще вместе век коротать, повоюем еще… Давайте покемарим, рассвет скоро.
– Слыш, Калаш! А расскажи еще, ну, про красных кхмеров…
– Янки страшилки на ночь любит! Расскажи ему, крепче спать будет!
– Погубили тогда более трех миллионов, в основном, простых людей. Очкарикам досталось в первую очередь, аграрной коммуне ни к чему интеллигенция, религию просто упразднили, монахов казнили за ненадобностью, запретили семью, старший по коммуне сам назначал, кто будет мужем и женой, и раз в месяц им разрешалось встречаться. А дети… Детей много погибло…
– Да неужели они и младенцев губили?! Их-то зачем?!
– Райфл, не тупи! Самому-то вьетнамские дети не снятся?
– Пол Пот считал, что из них могут вырасти опасные элементы. Самыми рьяными палачами были очумевшие, то ли от власти, то ли от страха, 15-летние подростки. Дети убивали детей, четвертовали заживо, подбрасывали вверх и на штыки. Баб на кол сажали. Отрезали куски мяса, обрекая на медленную смерть, ногти вырывали, в пытках использовались сколопендры, тарантулы и кобры, сжигали измученных живьем на железных решетках.
– Shit! Калаш, бедолага, угораздило же тебя!
– До сих пор перед прицелом стоят эти обреченные лица, глаза, полные ужаса, крики, стоны. Я не должен был это видеть, в этом быть…
– Что-то скорострелы больно болтливые попались… и очень совестливые.
– Все Вьетнамец, спим! Тебе-то хоть листву в дуло засунули? А то зальет по самый курок!
– А те щас сам засуну!
– Да, шучу я… Спи, брат…
Два часа до рассвета, теплый тропический дождь заливает джунгли. Мокнут притуленные к дереву автоматы. Хотелось бы, чтобы байки Калаша, были выдумкой выжившего из ума старика, маразмом, бредом, чем угодно, только не былью. В том семьдесят пятом мы списывали контрольные, слушали Битлов, влюблялись, а в это же самое время здесь был ад, о котором с ужасом вспоминают, не то, что люди – даже бездушные штурмовые винтовки.
Анастасия Ахметова