Любимые сериалы как бы заключают в зону комфорта. Моя зона комфорта — это «Декстер». Трюизм: Декстер, прежде всего, нёрд, то есть, задрот, белый воротничок. Декстер, выражаясь языком мужиков, «не мужик». Он как бы «лох по жизни», не «бьюсь как рыба», не «шашлычок под коньячок». С ним, в общем, «толком не пообщаешься». Если бы не «темный попутчик», который заставляет Декстера убивать, жизнь его — привычная скучная история человека в цветастом футляре из Майами. Мы легко примеряем на себя рубаху из кожи Декстера. Убийства Декстера, понятное дело, аллегория, навроде пятой стены, отделяющей мух от котлет и правду от вымысла. Декстер свой в доску парень в среде блоггеров. Он и анимешник, что ли. И лицемерить умеет. Уже не рыцарь печального образа, но всё ещё слуга двух господ — массмедиа, клише.
«Скачайте приложение для Айфона. Примкните к сообществу фанатов в Фейсбуке». Мы-то ещё не созрели капиталистически, чтобы фанатеть как полагается. Интернет помогает сгладить барьеры.
Что-то уже недоступно (советский кинематограф, см. детей великих режиссеров), что-то ещё (полноценное общество потребления).
С каждой новой серией, с развитием сферы услуг, Декс к нам всё ближе.
Смотреть на него все равно, что смотреться в зеркало с воодушевлением: «Ах, как прекрасен!» И уж, конечно, без зазеркалья с Брандошмыгом и шлюхами.
Декстером сублимируешь.
Авторское кино требует сил, внимания, опыта, уровня и эмоциональных жертв. Искусство есть искусство есть искусство. Декстер, в отличие от, нежно разжевывает каждый кадр, чем препятствует нашему навыку находить прекрасное находить прекрасное. Мышца мысли с ним дрябнет, и мысль разжижается.
Послушайте, кого там цитируют? Опру. О рутине. Вскользь. Как бы шутя. У некоторых племён до сих пор сохранился праздник смеха над смертью. Смех и рутина спасают от осознания горя. По этой самой причине «Антихрист» Триера выворачивает наизнанку, когда так Декстер предлагает сиять на всё с большой попкультурной колокольни.
Декстер никогда не будет Достоевским. Достоевского непросто полюбить. Нужны время, смелость ещё, опыт, чтобы полюбить такое. Так откуда набраться опыта? От Декстера, что ли? Достоевский посягает на наше всё: сэлф-эстим, прайвэси, спэр тайм, муд, хэд, харт, стомак. Ф. М. чревовещает самую неприятную, самую некрасивую правду безыскусным языком мыслей, которые ты и побоялся бы себе озвучить. Игрок. Профессиональный литератор. Верующий. Бедняк. Бесы, самоедство, христианство. Неприятные темы. До тошноты доходит, когда в один абзац портрет Дориана кого? И так сразу хочется игры, детского лепета Декстера.
Побег из зоны комфорта — одна из форм роста.