Намедни я посетил один провинциальный театр. Неважно, в какой постсоветской стране он находиться, неважно в каком городе. В любом N-ком уезде есть такое старое здание со следами евроремонта и надписью «русский драматический». Там есть свои актёры, десятками лет играющие одни те же роли, их даже узнают на улице, но не берут автографов. Есть свои завсегдатаи-театралы с сумасшедшими глазами и прикидом а-ля диссидент. Но впрочем, речь сейчас не о них.
«Есенин и Дункан» - так называлась пьеса. Успешно преодолев билетерш и театральную вешалку, я устроился в зале в ожидании представления. Правда, здесь есть одно – но.… В этот день в театр ворвалась толпа студентов и школьников в сопровождении истерически вопящих преподавателей. Твою мать! что здесь началось – ни в сказке сказать, ни пером описать (в последнем слове ударение проставьте сами). Шум. Гам. Стены храма искусства содрогались, щедро делясь вековой пылью.
Спектакль начался. Зал затих. Я расслабился в предвкушении…Хрен там! Из «карманов» сцены появились актёры, а из карманов поколения, выбравшего «пепси» и «сникерс», сотовые телефоны. Бесконечное пиликанье раздражало меня так, что я готов был
позабыть о приличиях и засадить безусым юнцам по их безусым харям, а не по годам половозрелыми девками… Впрочем об этом я умолчу, дабы меня не обвинили в распространении порнографии.
Тут не выдержали актеры, и со сцены была брошена реплика совсем не свойственная для начала 20 века, в котором, по идее, и происходили события спектакля: «Отключите сотовые!»
Отключили. И переключились на обсуждение спектакля. Вслух. Наибольшее восхищение вызвали сиськи Дункан и «долбаннутость» Есенина. Предлагалось придушить еще до конца спектакля «сучку» Исидору ее шарфом и выпить с Серёгой.
Я находился где-то на третьем уровне медитативного оргазма, когда наступил апофеоз. Актер, игравший Есенина, вышел на авансцену со словами «Эй вы, черти!» И тут из зала раздался басок молодого бычка: «Э, ты чо. Сам черт!» И только я решил перейти на четвертую ступень медитации, как позади меня раздался срывающийся голос престарелой театралки: «Да заткнитесь вы, уроды!»
Что там было дальше – не знаю. Я был в нирване от интерактивности авангардно-провинциальной постановки. Да здравствует искусство!