Бывает, что некоторые оперы исчезают из репертуара, не выдержав проверки временем. Такая судьба постигла и оперу Еркегали Рахмадиева «Абылай хан». Но надо было праздновать 550 лет Казахского ханства, вот её и реанимировали. Оказалось, очень любопытное зрелище, подчеркиваю, зрелище, а не слыщище.
Это была «лебединая» песнь композитора, он ее писал 10 лет. Каторжный труд! А классики, к примеру, свои оперы вдохновенно за пару десятков дней сочиняли. На пресс-конференции[1] заявили, что оперу сократили, с трех с половиной часов до двух, «…убрали музыкальные повторы, …но это никоим образом не повлияло на общую задумку композитора, режиссера и либреттиста».
Перед тем, как прийти на оперу, искала в интернете произведения Рахмадиева, нашла два симфонических кюя Кудаша-думан и Дайрабай, обе по три минуты. Шумная и бурливая оркестровая скачка, мне понравилось. Ее часто в моем советском детстве исполняли. Вот послушайте http://classic-online.ru/ru/composer/Rakhmadyev/11435
Про этот кюй есть рассказ дирижера Геннадия Рождественского[2]. В Советском союзе существовали списки обязательных к исполнению произведений членов союза композиторов. Его не выпустили бы на гастроли в Болгарию исполнять торжественную мессу Бетховена, если бы он в нагрузку не исполнил любое произведение из списка. Дирижер выбрал «Праздничный кюй» Еркегали Рахмадиева, иначе говоря, Дайрабай кюй, надо слышать как он слово «кюй» произносит, как другое трехбуквенное слово.
Я думала, Рахмадиев как Вивальди, сочинял красивую, но пустую и однообразную музыку, которую можно слушать с любого места, представила, что получу удовольствие от прослушивания красивой виртуозной музыки и посмотрю постановку по историческим мотивам. Оказалось не так. Рахмадиев уже иссяк на своих трехминутных кюях.
Началась увертюра, более-менее слушабельная, но насквозь «химическая», сразу слышно, как она сделана: сначала идет хроматический ряд звуков, теперь аккорды стучат, потом медляк пошел. Далее поехало невообразимое, наборы диатональных, пентатональных и атональных звуков, сопровождаемых сумбуром оркестровки. Это не опера, ни одной мелодии нет, даже мотивов. Были красивые места: 15 секунд в арии Топыш, когда ей женский хор из камышей аукал, и 30 секунд гармоничного тутти в сцене, когда Абылай хана на белой кошме поднимают. И это все! Только подумала о грохочущих мелодекламациях, как они самые появились, ими даже злоупотребили, подвывая, первый раз такое в опере слышу.
Посмотрела биографическую справку, стало ясно, это секретарь, а потом председатель Союза композиторов Казахской ССР, далее министр культуры РК и прочее, прочее. Всю жизнь начальник. В советское время была такая литература – «секретарская проза», Георгий Марков, Анатолий Иванов и другие герои соц. труда, секретари и председатели союзов, главные редакторы, вдохновленные постановлениями пленумов ЦК КПСС, ваяли миллионными тиражами свои конъюнктурные тяжеловесные многотомники. Вот типичное[3]:
Через 20 лет (1976 г.) по счастливому совпадению обстоятельств в Кустанайской и Кокчетавской областях прошел первый республиканский фестиваль современной музыки. В тот год целинники повторили свой миллиардный рекорд. Е. Рахмадиев, как очевидец, свидетельствует: " После первого фестиваля я вернулся с особым возвышенным душевным настроем.. .И как раз в эти дни состоялся большой разговор в министерстве..., в том числе и о том, что современная тема все еще не находит яркого воплощения в крупных музыкальных полотнах... При этом было выражено мнение, что целинная эпопея, несомненно, достойна воплощения в опере…»
Сама жизнь настоятельно потребовала от композитора осуществления давно задуманного - написать оперу, посвященную целинникам. Работе помогла и вышедшая в тот год книга Л.И. Брежнева "Целина", где как программное для авторов звучало изречение: "люди растили хлеб на земле - земля растила людей". Эти слова и стали отправной точкой. "Когда я писал оперу "Песнь о целине»...
Но плохую литературу любой человек отличит, а музыку? Особенно классическую? Это как с современной живописью, критерии качества позволительно иметь кому угодно, только не публике, публика должна потреблять молча и благоговейно.
Дирижер Нурлан Жарасов говорит[4]:
«Опера «Абылай хан» отличается своей масштабностью и сложностью в исполнении, – отмечает Жарасов. – Нашим солистам определенно трудно работать над своими партиями в интонационном плане. Они привыкли петь оперы Верди, Пуччини, Бизе, а вот современный материал, к которому не так часто мы обращаемся, предполагает другой подход».
Видите, нам подсовывают оперу «Абылай хан» под соусом современного искусства, позвольте проиллюстрировать совриск наглядно, потому что соврмузыку описать словами невозможно, надо потратить два с половиной часа на ее прослушивание.
Вообще, современное искусство, вернее воинствующие бездарности, вторгаются во все сферы жизни, вот образчик высокого сарториального современного искусства, это реальное «Черное пальто» с Казахстанской недели моды KFW, коллекция ученицы Нурлана Туреханова.
Автор либретто Абиш Кекильбаев, тоже секретарь союза писателей Казахской ССР, редактор, депутат, мажилисмен, сенатор и прочее, прочее. О чем опера? Непонятно! Просто сцены из жизни Абылай хана. Вроде в опере должен быть конфликт, но при всех перипетиях, конфликты заканчиваются пшиком, сюжетные линии ни одна не доведены до конца. В опере обязательно должна быть любовная интрига, но любви никакой нет, а есть фантазии бессильного эротомана. Опера про гордость быть казахом и ханом, вот он сидит на троне, принимает послов, китайский посол на цырлах перед ним ходит, русский посол уважителен, но полон достоинства.
От первоначальной постановки сократили количество персонажей с 19 до 14. Но и оставшиеся персонажи никак не участвуют в сюжете, они даже не указаны в синопсисе, просто заходят на доклад к хану, чтобы сообщить о разных политических интригах, и эти сюжетные линии обрываются. А Абылай хан, насупившись, с озабоченным лицом, мудро правит. Для порядка, в опере тяжело переживают об участи бедного казахского народа, все время поют про его несчастное и постыдное положение.
Мало ли опер с нелепыми либретто? Музыка бы все искупила, но ни того, ни другого. Зато это прекрасная работа режиссера Александрова и художника Окунева. Визуальный ряд прелестный, наворотили такого! Мне показалось, что в этой постановке петербургский тандем заложил фигу в карман, невозможно эдакое сделать всерьез. Творческим консультантом был Гафиз Есимов, думаю, это от него грамотные национальные символы и символизмы.
Сцена по бокам украшена тремя парами богатых занавесей с кистями, увешанных символами ханской власти, аса таяқами и обтянутыми кожей воинскими щитами қалқанами. На сцене колосится растение сорго веничное, из него реально веники вяжут. Символизм понятен, люди живут в болоте. Из снопов сорго выныривают и заныривают некие сказочные существа, болотные пери, или русалки, а может это птицы, я не поняла, короче, это кордебалет был. Были очень красивые моменты, когда над этим болотом птички порхали, а может это мышки были, действие шло глубокой ночью. Окунев сделал красиво, чтобы не заскучать.
Либретто полно наивных литературных штампов, есть мудрый старец Бұкар жырау, ему противопоставлен юродивый Диуана (хорошая певческая и актерская работа Дархана Жолдыбаева), зачем эти персонажи в оперу введены, неясно, просто отбывают номера, поют свои партии. И так со всеми остальными персонажами. Вначале показан бедный казахский народ, одетый в холщовые армяки, появляются жоңғарские воины, подчеркнуто хищно и нарядно одетые, в красный атлас, блестящие латы, они секут казахский народ бичами и всячески унижают его. Их предводитель Шарыш вызывает на битву равного ему батыра, а такого нет, появляются казахские батыры (миманс), все известные имена, человеки-и-улицы, но они уже пожилые. Наконец выходит справный молодой человек Әбілмансұр, одетый в бедняцкую одежду, в ней он, вероятно, скот у Төле би пас. Прекрасный героический баритон Дулат Токанов, на голову выше тутти, в прямом смысле, роль батыра подходит ему как никому другому, только петь в этот раз ему было нечего – издавал звуки.
Сели Шарыш и Әбілмансұр на деревянных лошадок, и началось рыцарское ристалище, очень похожее на ярмарочное представление в вертепе. Вот и жанр действа определился, ярмарочное представление commedia dell'arte. Диуана, типичный шут комедии масок, носился окровавленной головой врага. И это не последняя манипуляция с расчлененкой.
Вторая картина, Әбілмансұр пленен и стоит в клетке. К нему начинается паломничество, то шут Диуана подойдет поиздеваться, то Бухар жырау подойдет поддержать. Ночью по очереди приходили красавицы в фантастических костюмах. Сначала дочь хунтайши Қалдан Серена Топыш в виде золотой совы, Надия Наденова, с медными когтями как у албарсты. Она хочет соблазнить батыра с целью родить от него ребенка на погибель казахскому народу, но батыр устоял, за что был высечен бичами. После туда прилетела серебряная сова, молодая жена хунтайши казашка Күлпаш, в исполнении Гулнар Сакышовой. Она страдала по тяжелой доле казахского народа, ее батыр допустил до тела, она вошла к нему в клетку и занавес закрылся. Наш герой победил джунгарского хана по всем фронтам. А может это символика была?
Далее идет третья картина, сцена состязания в мудрости с Қалдан Сереном, юноша мудро отвечает на вопросы хунтайши Голдан Церена. Интересно отличие изображения джунгар от казахов, джунгары выглядят более ядовитыми, излишне нарядными, с этими своими длинными косичками на бритых головах, танцы джунгарок во дворце с голыми торсами, в шальварах вызывающие и провокативные. Казахи и одеты сдержанней и танцуют пристойнее. Интересная работа балетмейстера Гульжан Туткибаевой.
Во втором действии мы видим героя уже одетого в ақсүйектерінің бас киімі мен шапаны, уже похожего на свое растиражированное изображение. Его поднимают на белую кошму.
Следующая картина «На политической арене», вот тут сумбур и несвязность либретто достигли своего апофигея. Хищная и жестокая Топыш, вышедшая замуж за хана, строит коварные планы захвата власти, чтобы править сразу двумя странами, для этого она уже убила своего брата и вырезала его жестокое сердце. Сердце нам показывают, с обрывками аорты и легочной артерии. Потом она швыряет его на пол и убегает. По очереди приходят послы двух больших держав, сначала русский посол в шикарной треуголке, Александр Сметанин, в сопровождении охраны, одетой в потемкинскую мушкетерскую форму. Красота. У хана на полу валяется бесхозное сердце, посол лорнирует странный предмет и отшатывается.
Далее входит семенящей угодливой походкой китайский посол (Тахауи Рахметов), как будто ему ножки с детства бинтовали, и вручает орден на шею. Он зачем-то сердце свинтил, унёс в рукаве.
Далее заходит беглец из Джунгарии, сын Голдан Церена и красавицы Күлпаш, Әмір Сана (Дамир Садуахасов) и просит защиты, тут повторяется с обратным знаком другая сцена, когда пленником был Абылай хан. Выдачи этого молодого человека требует и китайский император, и русский царь. Не понятно, выдал ли его Абылай хан или нет. Ох, тяжелы заботы государевы.
Далее идет сцена возмущения народа своим ханом. Но мудрый Бухар Жырау поведал, что с этим ханом в Казахстане мир и процветание, поэтому хан и народ помирились. В финале тем временем шла державная сцена тутти, сначала народ сложил руки в молитвенный жест Аумин, потом через жест Хайль все подняли руки, в самом конце открыв ладони. Не Хайль! Абсурд происходящего и пафос к финалу настолько возросли, что я уже ржала в голос.
Жанр произведения – явно не опера, а талантливая экспериментаторская постановка режиссера Александрова и художника Окунева в рамках ярмарочного представления, такая театральная архаика, которую народ кушал на заре своего детства в докапиталистические времена. Публика, по моим наблюдениям, тоже была слегка прифигевшей, люди встали уже уходить, но тут занавес раздвинулся и начались поклоны, и мы давай хлопать и кричать «Молодцы!», «Жарайсың!». Я тоже кричала. Певцы и хор издавали звуки как никогда, играли сочными красками. А либретто и музыкально-шумовое сопровождение были абсолютно второстепенными. Поэтому, пускай руководители театра не обольщаются по поводу невиданного «успеха оперы».
Мне любопытно, зачем эта «опера» в репертуаре театра? Вряд ли кто на нее придет повторно. Народу в зале было удивительно мало, а на сцене занят весь состав, опера очень многолюдная. Может оперу иностранным туристам показывать? Все же будет правильнее повернуться к гостям нашей страны лучшей своей стороной, и показывать хорошие оперы, Абая или Биржан и Сару.
Программка оперы предваряется портретом министра культуры и физкультуры Арыстана Мухамедиулы с обращением.
Выходит, постановка инициирована министерством культуры и спорта в рамках «датного» мероприятия. Неужели ЭТО нельзя было сделать хорошо, общественно полезно и на высоком уровне? Я не поверю, что сейчас нет талантливых молодых композиторов, которым можно заказать оперу, тем более у этого хана была такая интересная и героическая биография, что на десять опер хватит. Только об это надо было думать заранее, и вообще, что-то делать. Лучше бы за эти деньги перепоставили любую другую устаревшую постановку ГАТОБ, «Пиковую даму» например.
На пресс-конференции Гафиз Есимов говорил, что ее не исполняли, потому что материал «трудный», а сейчас в театре удачная молодая труппа, которой все по плечу. Конечно, попробуй спой не спиваемое и не запоминаемое. Я, когда из оперы выхожу, мычу мелодии из опер, опера вся, в зависимости от качества исполнения, у меня голове звучит еще несколько дней или неделю! А тут я вышла с пустой головой, но довольная, удивили!
Фотографии взяты из интернета, из открытого доступа.
[1] https://www.youtube.com/watch?v=BrixUd7c6yI
[2] https://www.youtube.com/watch?v=iy_BoaC3nbA
[3] http://rakhmadiyev.kz/index.php/public/item/160-tvorchestvo-kompozitora-poisk-uspekh
[4] http://liter.kz/mobile/ru/articles/show/13816-v_almatinskom_gatob_imeni_abaya_sostoyalas_premera_opery_abylai_han_